Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

— И что потом?

— Честно сказать, не знаю. Человек я безлошадный: ни кола, ни двора, кроме комнаты в общежитии. Служба тоже — не дай Бог, кому в дурном сне приснится! Командировки — триста дней в году. Одно обещаю — никогда тебя не разлюблю. Выходи за меня замуж. — Игорь ласково коснулся губами нежной щеки. — Почему ты молчишь? Ты ведь любишь меня?

— Люблю, — едва слышно прошептала Наташа, — но боюсь, что тебе просто кажется, что любишь меня, и вся твоя любовь вмиг улетучится, стоит только тебе выйти за стены госпиталя.

— Глупыш. — Игорь попытался в темноте разглядеть ее глаза. Слишком уж подозрительно они блестели, и он понял, что девушка с трудом сдерживает слезы. — Успокойся, родная моя! А то что-то совсем уж непонятное происходит: старший лейтенант Кар-ташов впервые в жизни признается в любви, а любимая девушка, вместо того чтобы броситься в его объятия, того и гляди разревется.

— Игорь, скажи, ты правда меня любишь и хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Наташка, ты только согласись, и я добьюсь, что нас зарегистрируют прямо в госпитале.

— Право слово, с ума сошел! — засмеялась Наташа и легко, безбоязненно поцеловала его в губы. — Давай дождемся, когда тебя выпишут. А пока ты в госпитале, я попробую объясниться с Петром…

Голос ее задрожал. Игорь тут же почувствовал перемену в ее настроении и еще крепче обнял ее за плечи.

— Ты боишься его, Наташа?

— Не то слово, Игорь. Я очень виновата перед ним. Выходит, я обманула его, а он из-за меня со всеми родственниками поссорился, ушел из дому, живет у моей бабушки и считает меня… — она с трудом перевела дыхание, — своей законной женой…

— Женой? — Игорь вздрогнул. — Так ты уже спала с ним?

Наташа попыталась отстраниться от него. Но жесткие пальцы сжали ее плечи и притянули назад.

— Как я сразу не догадался! — Мужские руки продолжали удерживать ее, и все усилия освободиться из его объятий не увенчались успехом.

— Отпусти, — сказала Наташа тихо, — мне больно!

Отодвинувшись на край постели, она запахнула полы халатика и поднялась с кровати.

— Спокойной ночи, Игорь! Теперь мы во всем разобрались, и поверь, я совсем не хотела скрывать от тебя, что у меня с Петром…

— Наташа, — прервал ее Игорь, — терпеть не могу выяснять отношения. Честно сказать, мне наплевать, спала ты с ним, не спала… Главное, что с данного момента заниматься любовью будешь только со мной. Я очень на это надеюсь, иначе за себя не отвечаю, а в гневе я ужасен и беспощаден. — Игорь попытался смягчить резкость тона улыбкой. — Помоги мне лечь, пожалуйста!

Наташа склонилась над ним, и в следующее мгновение она уже лежала рядом с Игорем. Их тела на узкой больничной койке соприкасались слишком тесно, и через плотную ткань халата и пижамы они ощущали жар и напряжение, исходящие друг от друга.

Рука Игоря, подрагивая от возбуждения, проникла под ее одежду, скользнула по бедру, на миг задержалась на талии, потом прокралась выше, к груди. Осторожно, одними подушечками пальцев он дотронулся до одного ее соска, до другого… Наташа подалась навстречу ласковым прикосновениям, застонала от невыразимого наслаждения. Игорь заглушил ее стоны поцелуем, и тогда, презрев все советы осторожной Нины Ивановны, погасив последние проблески разума, Наташа сдалась. Этого человека она любила и желала всей душой. Всем своим сердцем и телом! Все их прежние поцелуи были всего лишь разведкой. Они как будто искали, нащупывали тайные тропинки к сердцу любимого человека и, когда поняли, что все преграды уничтожены, устремились навстречу друг другу со всем сумасшествием, пылкостью и восторгом молодости и впервые испытанного чувства взаимной любви.

Игорь осторожно раздвинул языком ее зубы, проник в ее рот, и два дыхания слились в одно, сердца забились в унисон, а дрожь нетерпения стала их общей дрожью. Но тут порыв ветра вновь разметал оконные шторы и, ворвавшись в палату, резко захлопнул незакрепленную створку окна. От удара задребезжали стекла, и Наташа испуганно отпрянула от Игоря.

— О, мама миа! — прошептала девушка. — Мы с тобой сошли с ума! Двери не заперты, а вдруг дежурный врач заглянет? — Она торопливо поправила одежду, пригладила волосы и спустила ноги с кровати.

Опершись на локоть, Игорь хмуро наблюдал за ней.

— Постой, не уходи, останься со мной до утра!

— Не дури, Игорь! Эта ночь не последняя, а тебе еще следует поберечься…

Глава 16

В воскресенье вечером позвонил Петр и предупредил, что заедет за ней во вторник после обеда. Он уже приглядел обручальные кольца, да и все остальное пора уже покупать. Талоны на платье и туфли они получили в сельсовете, когда подавали заявление.

Наташа всполошилась. Сказать ему по телефону, что у нее изменились планы, она, естественно, не могла. И так ее поведение слишком явно смахивало на предательство. Поэтому на все вопросы бывшего, но пока ни о чем не подозревающего жениха Наташа отвечала односложно, тем более что в ординаторской, где стоял телефон, хватало любопытных глаз и ушей. Но Петр даже из этих коротеньких и торопливых «да, нет» понял, что дело неладно, и забеспокоился:

— Что с тобой, Наташа? Не заболела, случайно? Может, сегодня за тобой приехать?

— Нет, нет, не приезжай, — испугалась девушка. Она уже настроилась на неприятный разговор во вторник. Кроме того, в понедельник Герасимов пообещал Игорю снять швы. А ей совсем не хотелось омрачать этот маленький праздник разговором с Петром.

…Лацкарт и Герасимов не переставали удивляться, сколь быстро идет на поправку их пациент. И дело, вероятно, не только в дорогих импортных лекарствах, индивидуальной палате и хорошем уходе.

Многое в жизни повидавшие и пережившие, приятели пришли к единому мнению: основной катализатор здесь — нешуточная влюбленность их подопечного в хорошенькую сиделку.

— Кажется, Яша, мы с тобой нечаянно выступили в роли свах, — проговорил Герасимов, раскуривая болгарскую сигаретку «Родопи». — Как думаешь, сладится у них?

— Не очень мне это нравится, — вздохнул Лацкарт. — У девочки жених есть. Как бы не наломала дров сгоряча. С тем-то ей будет спокойнее, а с Карташовым это вряд ли получится. Размах крыльев у него широкий, тщеславия и самомнения — не приведи Господь! Сломает девчонке жизнь, как пить дать, сломает! А мне ее жалко! Головенка у нее светлая, да и со временем станет настоящей красавицей…

— Нет, вы только посмотрите на этого мудреца! — воскликнул с досадой Семен Семенович и стукнул по столу кулаком. — А кто, скажите на милость, в сорок четвертом умыкнул невесту у командира полка и чуть в штрафбат по такому случаю не загремел? И я вслед за тобой, как свидетель и пособник! Или забыл уже?