Голос крови - Олег Юрьевич Рой

между ними я не наблюдал, – сообщил Оберсдорф, – но надо ж быть полными идиотами, чтоб перед камерами миловаться. Но консенсус у этой парочки, как мне кажется, полный. Если досмотреть это милое видео, наши голубки после недолгой беседы сядут в семинский «БМВ» и уедут. И это их обычный протокол. Встречаются, потом куда-то уезжают.

– Кто она?

– Дина Сергеевна Шестопал. Больше пока не успел, извини, я ее только что нарыл, чем девушка дышит-занимается потом, если тебе интересно, раскопаю. Только адрес. Квартирка у нее на Покровке.

– Бывшая Советская?

– Бывшая Советская, бывшая Губернаторская, далее со всеми остановками.

– Ничего себе! – охнула Арина.

Неужели это и есть ненавидящая детей Дина, о которой упоминала Аля-Наташа? Сколько у Семина знакомых девушек по имени Дина? Но адресок-то у нее непростой, ох, какой непростой. Бывшая Советская проходила через самый что ни на есть исторический центр города, и жилых домов там почти не осталось – кроме тех, что прошли некую «реконструкцию», цены после которой взлетели чуть не до небес, еще не достигая московских, но приближаясь к ним почти вплотную.

– А еще какие-нибудь Дины в его контактах есть?

– Вроде не попадались. А что, есть варианты?

– Не знаю, Левушка. Просто мне вчера про некую Дину из числа семинских знакомых говорили.

– Ну что, исследовать эту дамочку? – ухмыльнулся тот.

– Конечно!

– Тогда вали отсюда, у меня еще работы вагон, это-то я так пока, на общественных началах…

– Уже ушла! Звони, как что-то появится.

Завернув за угол коридора, она словно на стену наткнулась.

– Какие люди! – воскликнул схвативший ее в охапку Зверев. – А я тебе звонить как раз собирался. Или тебя тот конверт с требованием выкупа уже не интересует?

– Ты же сказал, что там практически чисто, одни ошметки. Даже объяснил, как такое возможно.

– Ну объяснил. Но! – Лерыч воздел указательный палец. – Дотошность и тщательность – наше все. И второе наше все: не бывает злодеев, которые не совершают ошибок.

– Лерыч, не томи!

– Нашлось два подходящих неполных отпечатка. Один на бумаге, другой на тысячной.

– Но…

– Вершина, я же сказал, что первое наше все – это тщательность и дотошность. Поиск по неполным данным – это, скажу я тебе, тот еще геморрой.

– Неужели нашел соответствие?

– Держи установочные, – он церемонно, с поклоном, протянул ей лист, кажется, еще теплый после принтера. – Синицын Вячеслав Сергеевич, двадцати четырех годков от роду, Яблоневый бульвар, семнадцать. Живет один, ну, тут у меня все отражено.

– И чего ж тянул?

– Это ты тянешь, а я этого типа только что выловил. Так что давай вперед.

* * *

Яблоневый бульвар представлял собой натыканные так и эдак плоские, от двух до четырех подъездов, бетонные девяти– и двенадцатиэтажки. Дом, где проживал «объект», располагался в трех дворах от семинского.

– Даккин? – хмыкнул Мишкин, прищурившись на свежепокрашенную подъездную дверь. – Он из Прибалтики, что ли?

Арина, пристроившись рядом на выпирающем из земли бетонном обруче канализационного колодца, мотнула головой:

– Ник у него такой в сети. Dark King, – она произнесла это как можно отчетливее. – Темный король, видишь ли. А так-то он Синицын. Вячеслав Сергеевич, бабка его тут была прописана с момента постройки микрорайона. А если бы из Прибалтики, то что?

– Да ничего. Хоть из Зимбабве. Почему группу захвата не попросила?

– Побоялась. Напугаем – кто знает, на что он способен. Он, знаешь, тот еще тип. Хотя на первый взгляд – обычный бездельник с космическим самомнением. Серьезного-то за ним вроде ничего нет. Несколько раз на митингах и в пикетах задерживали, пару раз с наркотой прихватывали, но по мелочи.

– Курьер?

– Нет, для личного употребления, и не так чтобы всерьез: травка, таблетки для расширения сознания.

– Лиха беда начало.

– Это да. Но пока так.

– На какие ж средства он живет?

– Квартиру сдает, что от матери осталась.

– А сам где?

– А сам тут, в бабушкиной, та еще до матери умерла. Но денег ему, конечно, хочется больше. Работает менеджером по маркетингу, что ли, в какой-то мутной конторке. И сам… мутноватый. Левушка, пока я тебя дожидалась, еще и по соцсетям его подсветил, там, не считая жалоб на «эту проклятую страну, где думающему человеку дышать нечем», сплошные черные мессы и прочая сатанистская жуть. Вот, сам смотри, – она подсунула Стасу смартфон с открытой страницей.

Молнии, черепа, пентаграммы, обезглавленные тела. Человеческих не было, но от этого становилось как будто еще хуже. К некоторым постам прикреплялись видео. Арина запустила один из роликов. Стас смотрел молча, не морщась, но она заметила, как правый кулак опера непроизвольно сжался:

– Гадость какая! – скривился он, досмотрев. – Полный псих. Собаку жалко.

– У некоторых это считается круто. Неуютно мне как-то. Почему он ждал двое суток?

– Но письмо-то с требованием выкупа он прислал?

– Что вовсе не означает, что пацан еще жив, – возразила Арина. – Остается только надеяться.

– Как хочешь, но что-то тут не вяжется, – заметил Стас, полистав страницы. – Похищение очень дотошно было спланировано, а у этого чувака явно чердак с дырой.

– Дырявая крыша еще не означает, что он тупой. Вся эта чернуха в интернете может быть чисто напоказ, но если жестокость глубинная, это тоже не свидетельство отсутствия мозгов. Многие психопаты интеллектуально очень даже развиты.

– А тетка-похитительница? Мать? Ах да, ты же сказала, что мать у него умерла. Тетка?

– Насчет теток и другой родни неясно. Да и не тот типаж, чтоб семейные связи поддерживать. Может, подружка.

– Да ладно! Ему двадцать четыре, а той дамочке, по описаниям, на десятку больше. Мышь бледная.

– Притвориться никакущей серой молью, в том числе старше собственного возраста, несложно.

– Ладно, – согласился Мишкин. – Пойдем, что ли? Дверь ломать не будем?

– Ты чего, совсем? Чем это от группы захвата отличается? Сам откроет. Надеюсь.

Дверь оказалась самая обыкновенная. Железная, темно-коричневая, посередине глазок. Утопленный в стену звонок тоже темный. Арина, встав сбоку, чтобы не попасть в поле зрения глазка, нажала на темную, едва видимую кнопку – внутри раздался веселый трезвон. Она нажала еще раз. И еще, почти без паузы. Потом принялась колотить в саму дверь, сопровождая гулкие буханья истеричными, почти визгливыми воплями:

– Открывай давай! Открывай, ты, урод! Затопил меня, паскуда! Чего прячешься? Ща техник придет, мы твои ворота живо взломаем!

Опять нажала на кнопку и, не отрывая от нее пальца, забарабанила левой рукой в коричневое железо:

– Быстро открывай!

За дребезгом звонка и буханьем двери она едва расслышала слабый скрежет замка.

Сработало! Трюк «гневная соседка снизу» стар почти как этот мир, но сработал же! Но внутри что-то отвратительно екнуло: слишком легко. Если ребенок здесь, почему парень так легко