Код власти - Юрий Гарда

Патрик лежал на боку в позе эмбриона, метрах в десяти от совершенно разбитой спасательной капсулы, откуда он то ли выполз самостоятельно, то ли его выбросило ударом. Судя по виду «кокона», скорее, второе… Лицо парня было залито кровью, продолжавшей тонкими струйками стекать изо рта и ноздрей. Ушные раковины тоже оказались перепачканы алым, что являлось особо неприятным симптомом. Ахнув, Лидка опустилась на колени, но пилот даже не открыл глаза. Аптечка! Девушка распорола ножом рукав противоперегрузочного комбинезона и взглянула на прикрепленный под мышкой медпакет. Фигово! Индикатор диагноста светился даже не желтым, а оранжевым цветом. Красный обозначал бы, что перед ней труп. Конечно, все медицинские познания девушки исчерпывались лишь обязательным учебным минимумом, но о том, что может означать подобное кровотечение, она знала. Тяжелейшая контузия – это в лучшем случае, а в худшем – перелом основания или свода черепа или повреждения каких-то внутренних органов, например легких. Медпакет едва слышно жужжал, вводя необходимые препараты, однако легче Патрику не становилось, скорее наоборот: парень вдруг тяжело, через силу, задышал, лицо еще больше побледнело, на перемазанном кровью лбу выступил пот. Плохо соображая, что она делает, Лидка обшарила его, найдя резервный медикит. На занятиях им, правда, говорили, что одновременное применение нескольких аптечек может привести к летальному исходу, и потому сначала следует дождаться, пока полностью отработает первая. Вот только ждать Лидка, мягко говоря, не могла, иначе летальный исход наступит безо всякого ее участия! И девушка решительно пристроила рядом с первой вторую аптечку. Патрик издал протяжный стон и затих. Неужели умер?! Лидка наклонилась к его лицу – нет, вроде дышит. Дыхание слабое, поверхностное, но оно есть. Станет ему лучше? Нет? Ну, по крайней мере, если их все-таки обнаружат враги, она успеет сначала пристрелить Патрика, а потом и себя. Девушка коснулась рукой кобуры на поясе, скользнула пальцами по ребристой рукояти штатного «штайра-500». Смысл жизни был найден. Она должна спасти этого желторотика и доставить его к своим. Или сделать так, чтобы он не попал в плен, где ему придется медленно и мучительно умереть. Кстати…

Сжав зубы, чтобы не застонать от пронзающей поясницу боли, Лидка поднялась на ноги, добрела до разбитой капсулы и осмотрелась. Ничего себе! Внешняя обшивка смята, противоперегрузочный ложемент сорван с креплений и искорежен, бортовая электроника просто вдребезги разбита. Как Патрик вообще ухитрился здесь уцелеть?! В этом месиве?! Передатчик, ясное дело, тоже накрылся, так что сигнал своим хрен подашь – ну что за непруха, а? Ее капсула пострадала куда меньше, а передатчик все равно не уцелел. Жалобу, что ли, в техслужбу авиакрыла накатать? Если выживет, конечно.

Разыскав среди обломков аварийный контейнер с НЗ, Лидка вернулась к раненому. Уселась рядом и, убедившись, что товарищ жив и даже задышал чуть ровнее и глубже, раскрыла сделанный из сверхпрочного сплава ящик, разглядывая помещенные в отдельные ячейки вещи. Пара запасных обойм к пистолету, упаковка с пищевыми рационами, таблетки для обеззараживания и опреснения воды, «негаснущие» десантные спички и сухое горючее для костра, несколько сигнальных фальшфейеров, фонарик и сделанная из тонкой, но очень прочной ткани мини-палатка с надувным полом, в сложенном виде занимающая просто пустяковый объем. Ага, вот и то, что она искала, – несколько практически не изменившихся за два столетия перевязочных пакетов в прорезиненной герметичной оболочке. Разорвав один, она вытащила бинт и, намочив его водой из фляги, осторожно протерла Патрику лицо. Стараясь особенно не тормошить раненого – кровотечение вроде бы остановилось, но кто его знает? – Лидка осмотрела затянутое в изодранный высотный костюм тело, однако новых ран не нашла. Значит, остается только ждать; ждать и надеяться, что медикит справится и Патрик выживет. Усевшись рядом, Лидка обхватила согнутые ноги руками, уперлась в колени подбородком и замерла. Что ж, она будет ждать, все равно ведь ничего другого не остается.

Очнулась она оттого, что на нее кто-то смотрел. Заснула! Вот же балда, заснула-таки! Идиотка! А вдруг это… Лидка осторожно, буквально по сантиметру, потянула руку к кобуре.

– Да тихо, тихо, не дергайся, свой я! – негромко произнес по-русски незнакомый голос. И, раздвинув кусты, к девушке вышел парень в десантном бронекомплекте федеральных войск. Среднего роста, стриженый, крепкого телосложения – и с внушительных размеров кровоподтеком чуть ли не вполлица. Именно этот кровоподтек со множеством подсохших царапин вокруг почему-то и убедил Лидку, что перед ней действительно свой.

– Ну, валяй, свой… – сказала она и расслабилась. По крайней мере, в ближайшие несколько секунд стрелять ни в кого не придется.

Парень подошел ближе.

– Данила, – сказал он, протягивая Лидке руку, – Даниил Баков. Старший сержант. Космический десант флота, диверсионно-разведывательный отряд.

Лидка ухватила его руку, но не пожала, а встала с его помощью, заставив себя не замечать боли в ушибленной спине. Последняя, впрочем, теперь болела куда меньше. Сон, что ли, помог?

– Лидия Бачинина. Старший лейтенант. Флотская авиация. Работала в прикрытии высадки вашей дивизии.

– А, летчики-пилоты, бомбы-самолеты, – непонятно сказал сержант и наклонился над Патриком. – Этот-то хоть живой?

От его тона Лидка почему-то сразу почувствовала агрессию.

– Живой, – прищурившись, сказала она и невольно напряглась.

– Гляди-ка, точно живой. Эх, везучие ж вы люди, летуны! И спасательные капсулы имеете, и от ПВО вас орбитальщики флотские прикрывают. А вот от моего отделения одна каша осталась…

Девушку неожиданно захлестнула ярость. Везучие?! Отделение погибло?! Да у нее вся эскадрилья погибла! ВСЯ! Офицеры! Асы! Роман погиб! И весельчака Джакомо больше нет, и Кахи, «горный орел», свое отлетал. А эта паскуда еще смеет обвинять ее в везучести?!

Коротко замахнувшись, Лидка изо всех сил врезала прямо в ненавистную рожу. И тут же в глазах потемнело, и земля плавно, будто при замедленной съемке, двинулась ей навстречу. В следующий миг наступила темнота.

Очнувшись, Лидка, не открывая глаз, первым делом пощупала голову и лицо. Вроде все в порядке, никаких новых ушибов не добавилось, нос не сломан, губы не разбиты. Открыв глаза, села. Патрик полулежал, упираясь спиной в огромный валун, а десантник потихоньку кормил его из какой-то тубы.

– О, очухалась, – как ни в чем не бывало сказал он, не поворачивая головы.

Вот зараза! Мало того, что слух, как у кошки, так он еще и не оборачивается! Как будто знает, что со спины ему ничего не угрожает! Нет, на самом-то деле ему со спины и вправду ничего не угрожало – во-первых, Бачинина никогда бы не опустилась до нападения сзади, тем более на своего же боевого товарища, во-вторых, она вообще решила пока повременить с выяснением отношений. Сейчас самое главное – спасти рыжего, а уж потом она сможет и разобраться с этим, невесть что о себе возомнившим супер-пупер-десантником!

Патрик что-то промычал.

– Это он пытается тебе сказать, что с ним все в порядке. – В руках Бакова возник кусок бинта, которым он ловко вытер пилоту рот, после чего повернул наконец голову к Лидке: – Он просто говорить пока не может. Но на самом деле это он слегка погорячился, и у него очень даже не все в порядке. У твоего товарища тяжелая контузия, баротравма, неслабое сотрясение мозга, сломана парочка ребер и, похоже, сильно ушиблены ноги и поясница. Так что первое время нам с тобой придется его тащить. Зато с внутренними органами, похоже, все в норме.

Лидка от возмущения чуть не задохнулась. По какому праву этот сержант так с ней разговаривает?! Во-первых, с чего он решил, что они пойдут вместе? Во-вторых, с какой это радости он к ней обращается на «ты»? Это вообще грубое нарушение субординации! В конце концов, она старший лейтенант, а он всего-навсего старший сержант!

– А про субординацию забудь, – весело посоветовал Данила, будто прочитав ее мысли, – мы тут все сперва сержанты, зато потом на пенсию майорами-полковниками выходим. Ты звания-то не равняй, у диверсантов своя мерка. Жрать, кстати, хочешь? – Он кинул ей точно такую же тубу, как та, из которой кормил Патрика. Девушка повертела ее в руках. Никаких наклеек или надписей, просто желтовато-коричневатая туба. Если б ей такая под руку попалась, решила бы, что там клей какой-нибудь, мономолекулярный, например. У них в НЗ пищевые рационы совсем иначе выглядят.

– Спасибо, не хочу, – буркнула она. Нет, не из принципа буркнула: есть ей и вправду не хотелось.

– Да ты не ломайся, лопай, – снова весело сказал Данила. – У меня еще есть. Да и вообще, с диверсантом нигде не пропадешь, я еду везде добуду.

Ну и чего, скажите, он так лыбится? Еду он везде добудет… Такой болтун только одно везде может добыть – неприятности себе на голову и прочие места. И ведь какая наглая морда! Лидка едва сдержалась, чтобы снова не засветить кулаком в эту улыбающуюся на все тридцать два физиономию.