Код власти - Юрий Гарда

«Отдыхай»… А что ей, собственно, делать-то, от чего отдыхать? Статью она отправила, править ее толку нет, а просто лежать и плевать в потолок? Нет, это не для нее. Может, в кои-то веки посмотреть головизор? Головизор в ее комнате был, как, впрочем, и во всех остальных – штаб разместился в корпусах какого-то дома отдыха или санатория, расположенного в живописном сосновом бору, – но все как-то руки не доходили, да и желания особого не было. Лика с ногами устроилась на кровати и щелкнула пультом. На одном канале шли новости, ее же, между прочим, репортаж, на другом – тоже новости, но там передавали нечто столь радужно-патриотичное, что захотелось плюнуть. По третьему начинался какой-то «мыльный» сериал, аж двести двадцать девятая серия. На четвертом, уже сугубо местном, канале жизнерадостная красотка в крохотном купальнике что-то рекламировала с таким видом, будто и не было войны и федеральное правительство не призывало «потуже затянуть пояса» и ввести на местных вещательных станциях соответствующую военному времени моральную цензуру. Разозлившись, Лика выключила головизор и забросила пульт под кровать. Чем же заняться? Поколебавшись, достала портативный компьютер. Мысли, до сих пор как-то туманно бродившие в голове, вдруг обрели небывалую четкость; строчки ложились одна за другой. Ну вот, еще парочку таких незапланированных выходных – глядишь, и напишет что-нибудь стоящее, книгу, например. В три часа она спохватилась, что неплохо было бы поесть. Поскольку на обед она, писательница хренова, безнадежно опоздала, пришлось довольствоваться нашедшимися в крохотной кухоньке продуктами. Доедая вторую пачку галет (саморазогревающиеся концентраты ее не вдохновили) и размышляя, насколько это навредит фигуре, Лика внезапно подумала, что Чебатурин не знает ее размера. Хотя это, конечно, ерунда, ведь выдавали же ей форменную одежду, стало быть, у интендантов есть все необходимые сведения. С другой стороны, форма на ней сидит отнюдь не впритык – вдруг и вечернее платье будет выглядеть как мешок – какого ей тогда рожна позориться на вечеринке? Поскольку ответа на этот вопрос не было, Лика снова засела за компьютер – ее, что называется, «перло». Вот станет она старенькой, выйдет на пенсию, поселится где-нибудь в такой же лесной глуши и будет день и ночь ваять книжки…

Стук в дверь раздался ровно за минуту до назначенного времени.

– Входи, Петюнчик! – крикнула Лика, как раз дописывающая главу. Эх, немного не вовремя, она даже накраситься еще не успела. – Входи же! – повторила она.

Дверь раскрылась, но за ней оказался вовсе не Петюнчик – с пакетами и коробками в комнату ввалился лично контр-адмирал Чебатурин, вызвав у Лики состояние ступора. Почему сам? Все-таки приревновал к адъютанту? Глупости! Вечно она видит не то, что есть, а то, что хочет видеть! Наверное, просто решил проконтролировать…

Меж тем Сергей Геннадиевич с непроницаемым лицом доставал и раскладывал на кровати вещи; Лика глядела со смешанными чувствами. Красиво, конечно, очень красиво, но вот только как она будет во всем этом смотреться? Все эти туфли на «шпильках», короткие и длинные юбочки да шикарные вечерние платья остались где-то в далеком прошлом.

– Я не красилась, – почему-то начала оправдываться девушка, хотя Чебатурин ничего не говорил. – Понимаете, косметика должна гармонировать с одеждой, а я ведь не знала, что за платье мне принесут.

Платьев оказалось целых четыре, и, как ни странно, все они подходили по размеру – по крайней мере, на первый взгляд. Скосив глаза на мрачного адмирала – что там у него опять случилось? – Лика благоразумно решила ни о чем не спрашивать. Итак, четыре платья, такие красивые, будто пришедшие из той, довоенной жизни. Черное, из невесомого, струящегося шелка – этот цвет ей всегда шел… вот только раньше она не была такой, гм, жилистой. А вот это, яблочно-зеленое, прекрасно подошло бы к ее глазам. Ну а вот в синем она, пожалуй, будет казаться слишком бледной. Красное. Какой цвет! Не красный даже, а алый, но не наглый и не режущий глаз… «Красное, конечно же, красное!» – доверительно сообщил внутренний голос, удивительно похожий на голос сестры Лидки. Младшая, так же, как и Лика, тоже очень любила красный цвет; любила и просто так, и оттого, что слишком уж многие говорили, будто рыжим девушкам красное надевать не следует.

Наверное, выбрав платье, ей стоило отправиться переодеваться в санузел, благо там было большое, вполстены, зеркало, но несносный нрав, конечно же, взял свое.

– Послушайте, господин контр-адмирал, я что, должна переодеваться при вас?!

Чебатурин задумался на несколько секунд, помял в пальцах неприкуренную сигару, но все же поднялся и вышел. На одевание ушло пять минут. Прическа? Какую прическу можно соорудить с такой стрижкой, хорошо хоть волосы сами вьются. Девушка подкрасила ресницы и губы, поглядела на себя в зеркало. Нормально. Хотелось бы, конечно, волосы подлиннее, а грудь попышнее, но с этим уже ничего не сделаешь. Зато сидит платье просто идеально, будто она сама выбирала его в магазине. А вот туфли оказались велики: хоть в чем-то Великий и Ужасный Чебатурин ошибся, отметила Лика со злорадным удовлетворением.

– Господин контр-адмирал, я готова, – и, когда офицер вошел в комнату, сообщила: – Только туфли велики, надо на размер меньше.

– Все? – с непонятной интонацией спросил адмирал. – В смысле, все четыре пары?

– Под это платье подходят только две пары: вот эти и вот эти, – пояснила Лика со снисхождением в голосе: все-таки в некоторых вещах мужчины совершенно не разбираются! – Эти большие, а эти – еще больше. Если можно, пускай привезут вот такие, – она показала пару, которая понравилась ей больше. Сергей Геннадиевич коротко кивнул, активируя комм:

– Петя, мигом туфли. Да, под красное, да, вторые и на размер меньше.

После разговора с адъютантом Чебатурин выглядел совершенно обескураженным: адъютант (и большой дамский любимец и любитель) не только догадался, какое платье она выбрала, но и какие туфли.

– Вниз, пожалуй, придется снести вас на руках, – неожиданно заявил контр-адмирал обыденным тоном. Девушку эта обыденность задела:

– Не надо меня нести. Во-первых, у меня ботинки есть, я могу и в них спуститься. А во-вторых, я ведь вам объяснила – красивая женщина на подобные мероприятия просто обязана опаздывать. Так что пускай ваш адъютант тащит туфли прямо сюда, мы подождем.

Сергей Геннадиевич открыл было рот, собираясь что-то сказать, однако ж промолчал. Впрочем, ждать долго не пришлось: ровно через пять минут молодой лейтенант возник в дверях, держа в руках туфли. Без коробки, просто за каблуки, правую туфлю в правой руке, левую – в левой. Лика сердито (а ведь она не возражала бы, понеси ее адмирал на руках – ну и зачем было выпендриваться?!) отобрала у него обувь – туфли оказались в самый раз. Чебатурин вышел первым, Петюнчик, непонятно почему подмигнув ей, следом. Она закрыла дверь и спустилась вниз.

Возле парадного входа в корпус стояла машина. Не гравилет или скоростной флаер – самая настоящая машина, в смысле автомобиль! Длинная, лакированная, сверкающая хромом и затемненными стеклами. Ничего ж себе, где это господин адмирал нашел такой раритет?! Лика удобно устроилась сзади, на широком кожаном диванчике, контр-адмирал, галантно закрыв за ней дверь, сел вперед, адъютант за руль, и они поехали. Всю дорогу девушка ловила себя на том, что ей очень хочется украдкой глянуть на Чебатурина в переднее зеркальце. Хотела – но удержалась, чем немедленно и возгордилась.

Машина плавно затормозила около большого красивого здания с высокой парадной лестницей и мраморными колоннами, похожего на театр. В фойе (здание и на самом деле оказалось местным оперным театром) Чебатурин, галантно извинившись, оставил ее одну. Лика огляделась. Вокруг было чересчур людно и шумно, пожалуй, как в наземном бою. Мысленно хихикнув этому, показавшемуся ей удачным, сравнению, она подошла к огромному зеркалу в бронзовой раме, судя по всему – старинному. Из темного стекла на нее смотрела красивая молодая женщина в красном вечернем платье, возможно, несколько излишне смуглая – на чужих планетах порой бывает такое палящее солнце, что даже белая от природы кожа рыжеволосых приобретает медный оттенок. И, конечно же, чересчур рыжая. Вызывающе-рыжая молодая женщина в вызывающе-красном платье и с вызывающим выражением лица. Мама бы сказала, что для интеллигентной девушки она выглядит слишком, зато сестра бы одобрила.

Вот только что-то не гармонирует с платьем и макияжем, какой-то маленький, но заметный штрих… Лика еще раз скользнула взглядом по своему отражению – ну, конечно же, жетон, стандартный офицерский чип-жетон на шее, который она совсем позабыла снять! Ведь армейские журналисты – такие же солдаты, что и все остальные, а уж собкоры, попадающие в самые горячие точки и в самые крутые ситуации, – тем более… Гм, так говорите, не гармонирует? Ну и фиг с ним: кому не нравится, пусть не смотрит. Девушка сделала несколько шагов от зеркала, выискивая взглядом Сергея Геннадиевича. Где же он? Сбежал, оставил ее одну, вместо того чтобы эффектно прошествовать под руку в зал… С другой стороны, она ведь не курица, боящаяся отойти на полшага от своего петуха! Лика, правда, понятия не имела, боятся ли куры отходить от петухов, но отчего-то такая модель поведения связывалась у нее именно с курицей. «И как давно, дорогуша, ты считаешь этого петуха своим?» – насмешливо осведомился внутренний голос.