Прикасаясь, я чувствую твоё сердце (СИ) - "Ksendagir"

***

В свою квартиру Шин вернулся уже без настроения. Плотно сжимая губы в упрямую линию и хмурясь, он прошел мимо встретившегося ему на пути Джона прямиком в свою спальню.

— Ты чего? — озадаченно спросил Пёс ему в спину. — Шин?

Но в ответ он услышал только громкий звук захлопнувшейся двери. По увиденной им реакции Джон сразу понял, что разговор у этих двоих не заладился, и, очевидно, что Шин с Джексоном всё ещё продолжают трепать друг другу нервы. В защиту Джексона можно сказать, что тому крупно не повезло с объектом любви, потому что такого упрямого засранца, как Ямамото, нужно было ещё поискать. И поскольку его друг сейчас явно не был настроен на разговоры по душам, Джон решил не доставлять Шину дополнительный дискомфорт своим присутствием и отправиться домой. Всё, что мог сделать для него на сегодня, он сделал, а остальное подождет.

========== Часть 19 ==========

Джексон

Терпение всегда было сильной стороной Джексона, но у всего есть предел, и даже его хваленая выдержка начинала позорно уступать свои позиции. Нет, он не собирался сдаваться, он даже в мыслях не допускал того, чтобы оставить Шина, поддавшись влиянию его глупых страхов, но… Джексон тоже был человеком, а не бесчувственной машиной, и лимит его физических возможностей ярко мигал красным. Загружая себя на работе до исступления, он наивно полагал, что это поможет справиться с тем ноющим, тяжелым чувством, что постоянно терзало его с их последней встречи. Когда Джексон нормально спал? А когда хоть на мгновение расслаблялся? Шин так беспокоился о том, что с его появлением жизнь Джексона может измениться в худшую сторону, но парадокс был в том, что отвратительной она стала без него.

— Вы сегодня опять задержитесь? — Генри заглянул в кабинет, чтобы попрощаться, потому что в последнее время босс все чаще стал отпускать его раньше, оставаясь в пустом офисе в гордом одиночестве. Джексон, заслышав секретаря, оторвал озабоченный взгляд от экрана ноутбука и рассеянно кивнул. Хотя, на самом деле, он уже тоже собирался уезжать, но в какой-то момент случайно заметил несостыковку в цифрах и теперь был вынужден перелопатить все предыдущие отчеты.

— Тогда до завтра? — Генри все еще мялся на пороге, потому что совесть не позволяла так просто уйти. Он давно уже заметил, как сильно изменился Джексон. Стал молчаливее, задумчивее, угрюмее. Если раньше босс постоянно шутил и одарял всех и каждого обаятельной улыбкой, то теперь на его непривычно бледном и усталом лице все чаще можно было заметить хмурое выражение. И Генри терялся в догадках, что могло послужить причиной столь разительной перемены, потому что, насколько он знал, семья Джексона была в порядке, а дела компании налаживались, так как проект, над которым они работали, по всем прогнозам ждал огромный успех. Но Джексона, казалось, это совсем не трогало.

— Нет, завтра я поработаю из дома, — крышка ноутбука закрылась с громким хлопком, а на лицо, освещаемое до этого горящим экраном, легли неглубокие тени.

Джексон откинулся на спинку дивана и устало прикрыл ладонью глаза. Вот уже на протяжении месяца он работает именно так — день дома, два в офисе. Невозможно находиться на расстоянии от Шина, но и невозможно быть к нему так близко, но не иметь возможности ни поговорить, ни уж тем более коснуться. Услужливое подсознание вновь раскрыло в памяти любимый образ. Он так похудел… Интересно, он хорошо питается? Хотя, кто бы говорил, Джексон, если бы не заботливый и понимающий Генри, чуть ли насильно заставляющий его обедать, давно бы сел на голодный паек, потому что собственное здоровье с недавних пор его совершенно не заботило. В отличие от здоровья Шина. Не проходило и дня, чтобы Джексон не думал о том, поправился ли тот окончательно, и не столько даже в физическом плане, сколько эмоционально, потому что то, что сотворил с Шином Томпсон было кошмаром наяву. И как бы Джексон желал помочь ему, как нестерпимо хотел поддержать, закрыть от всего мира и пообещать, что теперь точно все будет хорошо, но Шин не давал ему и малейшего шанса на это. Однако, несмотря на то, как сильно происходящее утомляло Джексона, он так и не утратил своего природного оптимизма. В конце концов, он был совершенно серьезен, обещая Шину, что ни за что на свете не отступится от него. Рано или поздно до Шина дойдет неизбежность принятого Джексоном решения, тем более что последний был как никогда уверен в том, что его чувства взаимны, пускай Шин ничего не ответил ему тогда, но Джексон ответа и не ждал. Ему было важно признаться самому, потому что зачастую именно недосказанность приводит к катастрофическим последствиям, это он уже успел понять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

***

Только середина октября, а такой собачий холод. Джексон поежился, плотнее запахивая пальто, и подумал, что идея оставить машину и пройтись пешком перед тем, как возвращаться домой, была не самой лучшей, но ему было просто необходимо проветрить мозги: нельзя столько времени быть зацикленном на одном человеке, тем более, если мысли о нем отзываются в сердце глухой болью. Хотя… Джексон горько усмехнулся — разве не тоже самое он испытывал в случае с отвергшим его Алексом? Нет. Не тоже самое. Алекс никогда Джексона не любил и был честен с ним, а те чувства, что Джексон принял за свою любовь к нему — то были проблемы только Джексона. С Шином все было намного проще и в одночасье гораздо сложнее. Джексон точно знал, что любит его, да так сильно, как не любил никого прежде и уже никогда не полюбит (чтобы Шин там себе не придумывал). Но ведь и Шин любил его. Тогда почему он мучает их обоих? Зачем заставляет страдать, отказываясь от собственного счастья? Джексон задавал себе этот вопрос так часто, но ответа на него придумать не мог.

Внезапно его нос учуял божественный аромат, что-то пряное, сладковатое и невероятно аппетитное! Джексон остановился, принюхиваясь, и заметил небольшой китайский магазинчик, так незаметно укрывшийся среди высокомерных, роскошных зданий. Вспомнились недавние размышления о том, хорошо ли питается Шин. Решение пришло мгновенно, и через три четверти часа Джексон, обнимая увесистый пакет с едой, стоял перед лифтом и рассеяно следил за тем, как сменяют друг друга цифры на табло.

***

«А что, если его нет дома? Должен быть… В окнах свет. А если он не откроет? Вышибить дверь? Оставить пакет на пороге и уйти? Нет уж, лучше сам съем, пусть обзаведутся. Жаль, Водка осталась у Эвы, она бы составила мне компанию».

За этот месяц они сталкивались не так уж и часто. Несколько раз перед домом, один — в лифте. И их общение ограничивалось дежурным «Привет. Как дела? Нормально, а ты? Нормально. Пока». Джексон хорошо помнил о том, каким тоном Шин просил его держаться подальше, поэтому попыток сблизиться или продлить разговор не делал, тем более, он замечал, как неловко рядом с ним себя чувствует Шин, словно ему физически больно от присутствия Джексона. И поэтому Джексон каждый раз просто шел дальше, с неизменной мягкой улыбкой на губах, но чувствуя, что от его сердца оторвали очередной кровавый кусок. Хах, скоро так от него совсем ничего не останется…. А после этих встреч Джексону всегда снился один и тот же кошмар: он избивал Томпсона, но когда отводил руку, то видел перед собой окровавленное лицо Шина.

Шин открыл не сразу. Джексон, предусмотрительно вставший так, чтобы в глазок его было не видно, выглянул из-за скрывавшего его пакета и приветливо улыбнулся:

— Добрейшего вечерочка, — и не давая Шину опомниться, и уж тем более не дожидаясь приглашения, он смело шагнул внутрь, слегка потеснив изумленного хозяина плечом. — Я надеюсь, ты не ужинал, потому что вот, — Джексон потряс своей ношей перед лицом до сих пор оторопело таращащегося Шина и, скинув туфли, продефилировал в ту сторону, где, как он помнил, находилась кухня.

— Ты что творишь? — Шин с сердитым стуком захлопнул дверь и скрестил руки на груди, буравя Джексона потемневшим взглядом. — Кто давал тебе право так врываться? — хотя нос его предательски дернулся, стоило только уловить аппетитные ароматы, источаемые принесенным Джексоном пакетом.