История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей - Иштван Фекете

Полный ужасов путь. «Хоть бы скорее он кончился!» — думала Элфи, но, когда он кончился и она была уже у изгороди, окружавшей дом, где жил отец, в сердце ее родился новый страх: «Что же я теперь скажу? Что я наделала?»

Отец со своей второй женой живет в коммунальной квартире в двухэтажной вилле. У них там одна-единственная комната, да и та выходит окнами во двор. У калитки три кнопки с тремя незнакомыми фамилиями. Какую же из трех нажать? Еще никогда Элфи не случалось бывать здесь вечером, а тем более ночью. И вообще, ей еще никогда не доводилось быть на улице в такой поздний час. Не только одной, а и вместе со взрослыми. Что же теперь делать? Здесь, наверное, и дворника-то нет: у каждого жильца свой ключ от калитки. И свой звонок. Но у отца нет своего звонка, потому что он не ответственный съемщик. Что же делать? Кричать через забор? Никто и не услышит.

Элфи прислонилась к железной изгороди. Теперь ей было все равно: умереть или просто свалиться наземь от усталости и треволнений…

Вдруг неподалеку снова зарычала машина; вон она поворачивает из-за угла. Опять вспыхнули фары, и водитель начал искать нужный ему номер. Но на этот раз Элфи больше не испугалась яркого света, а даже обрадовалась ему. Машина медленно, со скоростью пешехода, приближалась. Что, если сюда? И в самом деле, автомобиль остановился перед этим домом, в трех шагах от Элфи, дыша теплом мотора на ее продрогшее тельце. Из машины вышел высокий мужчина и такая же высокая, элегантная и красивая дама в светлом коротком меховом палантине и шелковых чулках, засеребрившихся под лучами автомобильных фар. Мужчина расплатился с шофером. «Такси», — поняла Элфи и даже смогла разглядеть красные клеточки на дверце машины. Дама взглянула на Элфи — вероятно, удивленно, но в темноте, естественно, девочка не могла видеть выражения ее глаз. Такси отъехало, и мужчина достал из кармана ключ от калитки. Он тоже окинул девочку взглядом и тоже ничего не сказал. Как ни велико было удивление мужчины при виде молоденькой девушки, прижавшейся к забору их дома, он не окликнул ее, не спросил. Он просто открыл калитку, и они вошли во двор. Какое им, собственно, дело до чужих? Может быть, девочка ждет кого или… Очень нужно!

И тогда Элфи в совершенном отчаянии сама окликнула их:

— Пожалуйста…

Мужчина обернулся. Он уже почти притворил за собой калитку, оставалась еще только узенькая щелка.

— Да, что вам угодно?

— Я дочь Режё Варги… Он живет здесь, в этом доме. Я хотела бы пройти к нему.

Мужчина и его дама переглянулись, но не двинулись с места.

Наступило длительное молчание, наконец, дама сказала:

— Режё? Парикмахер?

— Да, — вся дрожа, торопливо выпалила Элфи. — Я живу не с ним. Но меня прогнала бабушка из дому и…

— Ну, войдите! — пожав плечами, сказал мужчина.

Элфи проскользнула во двор, и мужчина запер за ней калитку на ключ. Затем ей пришлось ждать на самой нижней ступеньке крыльца, пока мужчина откроет дверь, ведущую в дом.

— И давно вы здесь ждете? — снова заговорила дама. — Кстати, что же вы собирались делать, если бы не пришли мы?

В ее голосе были слышны нотки сочувствия, смешанные с подозрительностью.

— Я… вернулась бы, — ответила Элфи.

— Но ведь вы сказали, что бабушка прогнала вас? — заметил теперь уже мужчина — насмешливо и неприветливо. Словно его рассердило, что вот бывают же на свете такие нелепые, уму непостижимые случаи. Он, наверное, не поверил Элфи, но в то же время не знал, что и подумать: откуда и зачем появилась эта девочка здесь?

— Хороша бабушка, нечего сказать! — бросила дама. — Ну ладно, спокойной вам ночи!

Мужчина и его дама стали подниматься на второй этаж виллы. Элфи осталась внизу — отец ее занимал комнату на первом этаже. Вот снова кнопки к звонкам. Здесь у каждого жильца уже свой звонок, в том числе и у отца. Да только время за полночь и звонок такой резкий, что, кажется, весь дом на ноги поднимет. И снова до боли сжалось сердце Элфи. Нет, видно, без беды все равно дело не обойдется. С той поры, как Элфи осмелилась нарушить заведенный порядок, всякий ее шаг кончается несчастьем и неудачей. Наверное, так уж положено.

Продолжительная тишина. Позвонить еще раз Элфи не решалась. Между тем погас свет на лестнице в прихожей. Автоматический выключатель! Три минуты с момента, как его при входе нажали жильцы со второго этажа, уже прошли. А в темноте Элфи не решалась и пошевелиться: как бы не нажать по ошибке чужую кнопку! Соседа отца или даже хозяина. И выключателя не найдешь. Нет, это просто невыносимо! Другой такой неудачницы, как она, наверное, на целом свете не сыщешь! Все, все словно сговорились против нее! Элфи прижалась к двери и громко зарыдала. И тут-то ею овладела какая-то тупая злоба. Всей ладонью она вдруг нажала сразу на обе кнопки. И звонки взвыли, словно сирены пожарных машин или скорой помощи. Казалось, окна в доме вот-вот повылетят от их яростного звона.

Захлопали двери наверху. Послышались крики:

— Кто там?

Гулкие шаги. Но вот наконец-то и внизу вспыхивает свет, кто-то, шаркая ногами, подходит к двери и сонным голосом спрашивает:

— Кто там?

— Я, — сквозь рыдания отзывается Элфи,

— Кто это «я»?

Снова встревоженные голоса. Сразу несколько человек заполняют прихожую. Наверху кто-то тихо ругается.

— Папа, папа! — вскрикнула Элфи.

Дверь отцовской комнаты распахнулась, и Элфи не вошла, а почти что упала внутрь. Но за дверью стоял не отец, а всего только тетя Мици, папина жена, толстая, со всклокоченными белыми, как лен, волосами, перепуганная насмерть.

— Боже! Ты?

В прихожей собрались хозяин квартиры, другой его квартирант, шофер, и еще неизвестно кто, ведь живет здесь тьма народу — в каждой комнате по семье! Только папы не было среди них. Папы, который обнял бы ее, успокоил, прежде чем начать расспрашивать.

VI

«Меня прогнала бабушка», — сказала Элфи незнакомцам у калитки и повторила это же тете Мици.

Но ведь это же была ложь! Как могла она сказать такое?

Папе, будь он дома, она, вероятно, сразу сказала бы, что на самом деле привело ее сюда. А вообще, папа и не стал бы прямо с порога допытываться, как да почему она очутилась здесь. Если бы дверь открывал отец, он и сам бы догадался, что со страху девочка говорит неправду.

Папа увидел бы только, что с ней стряслась какая-то беда. Ведь без причины не прибежала бы она сюда в глухую полночь! А человека, очутившегося в беде, не годится, не дав ему перевести дух, спрашивать, как он в нее попал и кто тому причиной. Разве может девушка с таким взволнованным, измученным видом, в каком она предстала перед тетей Мици, о чем-то думать? Да она и в спокойном-то состоянии еще глупое дитя! А в таком и подавно…

Вот почему Элфи солгала, что ее якобы выгнала из дому бабушка!

Тетя Мици возмутилась, разгневалась, обозвала бабушку старой каргой и другими, еще худшими словами. Думаете, из-за того, что ей очень было жаль Элфи? Как бы не так! Тете Мици — и Элфи это сразу почувствовала — было жаль себя. Разбудили ее в глухую полночь, а ей завтра чуть свет на работу. Тетя Мици работает в кафе — варит и разливает кофе. Эту неделю она в утренней смене, и в полседьмого ей надо быть уже на рабочем месте.

— Что же мне теперь с тобой делать? — в отчаянии спрашивала она Элфи. — Ну скажи на милость, куда я тебя положу? Нет у нас для тебя свободного места. Одна-единственная комнатушка. А у меня, если не высплюсь, завтра целый день голова будет болеть!

Элфи не сказала ничего. Да и что она могла сказать? Забралась в старое, мягкое кресло, немножко согрелась. На кресле была набросана целая гора одежды — Элфи отодвинула одежду осторожно в сторонку и с ногами забралась в кресло. Комнату заполняло такое множество мебели, что и пройти нельзя. Но кровать была только одна. Остальная обстановка состояла из нескольких столиков, зеркала, горки и стула с гнутыми ножками.

Хотела было Элфи спросить, где отец, но не посмела. И вообще она молчала, только сонно моргала глазами, мало что понимая из того, что говорила ей тетя Мици. Тетя же охала, ахала и причитала — видно, нежданное появление падчерицы было для нее настоящим бедствием! Наверняка боялась, как бы девчонка не вздумала остаться у них насовсем. Ахая и охая, тетя приняла какой-то порошок от головной боли. А Элфи была так измучена, что видела все это словно сквозь какую-то густую пелену; будто она погружалась в зеленое, заросшее тиной озеро. И даже тетя Мици, — она видела только ее очертания, — казалось, не ходила по комнате, а плавала, время от времени хватаясь за голову. Когда она начинала вдруг кричать на Элфи, та вздрагивала, но все равно ничего не отвечала, потому что не могла уже больше ни думать, ни следить за словами мачехи. Будто ей сейчас было не пятнадцать, а всего пять лет и она затруднилась бы даже сказать, где болит..