Вариант Юг - Василий Сахаров

- Ишь, дармоед! Родину он защитить не желает! Иди вон из дома, и пока врага от города не отобьешь, не появляйся!

С шумом и на показ, дверь домика закрывается и слышен звук запираемой изнутри двери. Казак смотрит на дом, тяжко вздыхает, поворачивается ко мне и кивает на дверь:

- Слышь, братушка, чего случилось-то? С утра весь на хозяйстве, ремонт затеял, а баба в церковь пошла. Все хорошо, прилег передохнуть, а тут жинка вернулась и как сказилась, не жинка, а чистый бес. Взашей из дома вытолкнула и велела идти город от дьяволов и христопродавцев защищать.

- Архиерей против большевиков Крестовый поход объявил, - ответил я.

- Понятно... - протянул казак, еще раз тоскливо вздохнул, посмотрел на запертую дверь, поежился на холодном ветру, почесал бороду и спросил: - Где запись в армию ведется?

- В здании Областного Правления.

- Ну, тады, я пошел, - здоровяк закинул на плечо вещмешок и направился в центр, а я, обогнав его, помчался к штабу.

Такой вот частный случай влияния церкви и религии на народ. А если смотреть на картину в общем, то помимо добровольцев, которые пришли оборонять столицу под влиянием религиозных воззрений, город получил еще и отряд из священнослужителей. Их было немного, всех этих вчерашних батюшек, дьячков, игуменов, звонарей и певчих, всего семьдесят человек. Но это были те, кто готов драться до конца невзирая ни на что. И позже, когда этот отряд вооружили и отправили на западное направление, они так геройствовали, что даже бывалые ветераны, прошедшие мясорубку Великой войны, удивлялись их храбрости, стойкости и упорству в бою.

Всего же, за один только этот день, оборона города получила две с половиной тысячи бойцов. Люди были разбиты на роты, вооружены, по потребности, одеты, и направлены в расположение войск Биркина и Слюсарева, которые приказом Чернецова, за подписью войскового атамана, были названы 1-м и 2-м Донскими ударными полками. Это внутренние резервы города. А были еще и те, кто приходил по Аксайской переправе с левого берега, и это самые лучшие бойцы, поскольку шли они не по приказу, а по зову сердца.

Сначала, с утра пораньше, во дворе юнкерского училища появились чернецовцы и несколько десятков добровольцев. В общей численности полторы сотни испытанных и проверенных Гражданской войной воинов. К нашему сожалению, не все чернецовцы решились покинуть Добровольческую армию, а кто вернулся обратно, теперь знали точно, что назад дороги нет. Корнилов и его окружение, раньше к ним доброжелательные, обиду на отряд затаили и расценили его уход как дезертирство. Впрочем, тогда об этом особо не задумывались, ибо имелись более важные жизненные проблемы.

Встреча Чернецова со своим отрядом прошла очень тепло и сказать, что бойцы были рады видеть своего командира, значит, не сказать ничего. Отряд расквартировали в казармах училища, определили на суточный отдых, и он стал своего рода одной из основных пожарных команд городской обороны.

После чернецовцев появился генерал-майор Сидорин, начальник штаба походного атамана, который, как и Мамантов, покинул Попова и, набрав в станице Старочеркасской, чуть не перешедшей на сторону большевиков, сотню конных казаков, прибыл в столицу. Очередное подкрепление, и ему обрадовались. Да и сам Владимир Ильич Сидорин был ценным кадром, поскольку слыл хорошим штабистом, имел большой боевой опыт, являлся хорошим администратором и, как дополнение, неплохим полевым инженером и пилотом. Не беда, что самолетов у нас нет. Зато как инженер и фортификатор, в обороне города он мог пригодиться как никто иной. Поэтому уже через час после прибытия генерал-майор Сидорин был назначен начальником штаба войскового атамана Назарова. А конные казаки отправились на восточное направление, где Мамантов формировал 3-й Донской ударный полк.

До вечера с левобережья пришло еще несколько отрядов, в основном от двадцати до сорока казаков в каждом, из молодежи Манычской, Ольгинской, Богаевской, Хомутовской и даже Кагальницкой станиц. И все они, как и ранее прибывшие казаки, отправлялись на восточный боевой участок.

Вечером все замерло, город притих и затаился, чувствовалось напряжение и ожидание завтрашнего дня. Тишина. Но вот по улицам застучали подковы, и появился еще один казачий отряд. Это прибыла дружина станицы Константиновской, полторы сотни казаков во главе с генерал-лейтенантом Петром Николаевичем Красновым.

Отряд знаменитого военачальника остался в резерве, а что делать с самим Красновым наши начальники не знали. Слишком тот авторитетная фигура, да и по воинскому званию выше всех, кто находится в городе. Однако Петр Николаевич и сам все прекрасно понимал. А потому, не кичясь своим званием, не козыряя авторитетом, он предложил временно, пока для него не найдется подходящей должности, возглавить политическую и агитационную работу, и передать под его начало городскую типографию. Предложение устроило всех, поскольку помимо воинского таланта, генерал-лейтенант был довольно известным писателем и состоявшимся публицистом.

На время ситуация с главенством в Войске Донском была улажена, основные дела сделаны и город заснул. Однако ненадолго, поскольку после полуночи на реке вскрылся лед. Этот ранний ледоход, как минимум на неделю отрезал столицу от левого берега, и город оказался в полном окружении. Более подкреплений получить не удастся, связь с внешним миром прерывается и эти шесть-восемь дней, пока на реках Аксай и Дон будет идти сплав льда, защитники города должны надеяться только на себя и свои силы.

Пришло время испытаний. И утром 14-го февраля красные начали свое первое и, наверное, самое массированное наступление на Новочеркасск. Не знаю, чего там наобещали своим бойцам товарищи Петров, Сиверс и Саблин, но атаковали нас так, как если бы от этого боя зависела свобода всего мирового пролетариата.

Самые серьезные бои происходили именно на западном направлении, где противник наступал сразу по двум направлениям. Одна вражеская колонна шла вдоль реки Аксай и состояла из обычной солдатской пехоты отряда Петрова, которую хоть и с трудом, но смогли остановить. А вторая колонна двигалась на Грушевскую, и это была элита вражеских войск, революционные матросы Мокроусова и два полка латышей, которых поддерживало не менее двадцати орудий и полсотни пулеметов. Сила. И это хорошо еще, что перед своим отступлением на этом направлении, пять дней назад, уходившие с добровольцами чернецовцы, сразу в семи местах повредили железнодорожное полотно. А то бы мы совсем затосковали, а так еще и ничего, выстояли. Правда, Грушевскую, после полуторачасового боя в населенном пункте и ожесточенной рукопашной схватки, в которой впервые отличились священники, к вечеру потеряли. И на этом натиск с запада приостановился до следующего утра.

Следующим по накалу ярости и количеству жертв был северный участок, поселок Персиановка. С этого направления наступал Саблин, и первыми в атаку после непродолжительной артподготовки, эта гадина пустила не своих революционеров, а наших, доморощенных, шахтеров и горняков, которые огромной черно-серой массой валили по чистому полю, а винтовки держали, словно дубины. В итоге командующий этим участком есаул Слюсарев, подпустив их поближе, большую часть посек из пулеметов. Как и предполагалось, вчерашние мирные работяги, а ныне борцы за светлое будущее, побежали, и здесь есаул совершил ошибку, которая едва не стала роковой. Командир северного участка поднял 2-й Донской ударный полк в атаку и принялся преследовать бегущего противника. Надо сказать, что не догнал, поскольку бегали революционеры шибко быстро и, отмахав больше километра, Слюсарев остановил своих бойцов. После чего он приказал вернуться на исходные позиции. Однако было поздно. На железной дороге от Верхнегрушевской показался бронепоезд «Смерть капиталу», а в тыл нашим частям заходило полутысячи красных конников из бывшей 4-й кавалерийской дивизии.

Так бы в чистом поле и пришел конец 2-му ударному полку. Но есть люди повыше есаула Слюсарева и они тоже думку думают, как бы так сделать, чтобы впросак не попасть. Чернецов, только услышав про шахтеров, приказал конной резервной группе есаула Власова, командира славного Баклановского партизанского отряда, прибывшего из Ольгинской, выдвинуться в Персиановку и, в случае нужды, Слюсареву помощь. Поэтому, когда воины еще не окрепшего 2-го полка заметались по полю и были готовы бежать, навстречу красной коннице вылетела наша, и катастрофы удалось избежать. Хотя потери от шрапнельных выстрелов бронепоезда и схватки конных отрядов имелись. Но, в общем, все вышло хорошо, и благодаря то ли полководческому таланту, то ли просто наитию полковника Чернецова, северный боевой участок устоял.

С востока в этот день особых боевых действий, как и вчера, не велось. Голубовцы демонстрировали продвижение от Кривянки до Хотунков. Но в драку пока не лезли. Хотя по сведениям перебежчика, урядника Атаманского полка, кстати, первого с вражеской стороны, к противнику подошло подкрепление. Трак что сейчас у бывшего войскового старшины больше тысячи сабель и пять орудий.