Капля красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

— Это совсем не так. Даже не близко.

Он оглядывает меня с ног до головы, оценивая больше, чем когда-либо за последние семь лет, и я не виню его за это. — Тогда что? Почему ты хочешь жениться на моей дочери?

— Потому что я люблю ее так, как никогда никого не любил, — немедленно отвечаю я. — Она очень быстро стала центром моей вселенной. Единственный человек, без которого я не могу жить. И если я смогу провести остаток своей жизни так, чтобы она испытывала ко мне хотя бы половину того, что я испытываю к ней, это будет жизнь, которую стоит прожить.

Глаза Лейкин встречаются с моими, и она улыбается так, как она это делает только для меня. Я беру ее руку в свою, целуя тыльную сторону. Если я умру сегодня от рук ее отца, это все равно будет стоить того.

Но он, кажется, успокаивается, так что, может быть, я переживу еще один день. Он скептически наблюдает за нами обоими, а затем вздыхает, сосредоточившись исключительно на своей дочери.

— А как насчет тебя? — спрашивает он. — Это то, чего ты хочешь?

Она показывает свою левую руку, на пальце которой сверкает кольцо с бриллиантом. — Носила бы я кольцо, если бы не хотела?

Глаза ее мамы расширяются, когда она подходит ближе. — О, милая. Оно великолепно.

Она права. Это очень красивое кольцо. Я понял, что оно то самое, как только увидел его. Но даже в этом случае оно бледнеет по сравнению с женщиной, которая его носит.

Лейкин улыбается своему отцу. — Я люблю его, папа. Я знаю, это кажется быстрым. Я понимаю это. Но это... лишь для тебя. Ведь я была влюблена в него с тех пор, как мне было пятнадцать. — Она оглядывается и толкает меня локтем. — Ему просто потребовалось немного времени, чтобы войти в курс дела.

Я усмехаюсь, нежно закатывая глаза. Предоставьте ей заставить меня смеяться в такой напряженной ситуации, как эта. Но в этом ее особенность. Я мог бы оказаться в центре своего личного кошмара, и когда она рядом, ничто не сможет меня сломить. Она делает меня сильнее. Лучше. Достойным быть любимым так, как она любит меня.

— Я буду честен, — начинает мистер Бланшар. — Это не самая моя любимая вещь, которая когда-либо происходила. Ничего не имею против тебя, Хейс. Мы любим тебя как сына. Ты это знаешь. Ты хороший парень и всегда был отличным другом для Кэма. Но то, что Лейкин выйдет замуж в девятнадцать лет, никогда не было тем, что мы для нее представляли.

Мое сердце замирает в груди. Я знаю, что сказал, что женюсь на ней без его благословения, но, честно говоря, я не знаю, хватит ли у меня духу предать его таким образом. Я не знаю, смогу ли я так поступить с Лейкин.

— С учетом сказанного, — продолжает он. — Хотя мне, возможно, и не нравится мысль о том, что вы двое поженитесь так рано, я действительно люблю свою дочь. Ее счастье всегда было очень важно для меня. Итак, если это действительно то, чего вы двое хотите, у вас есть мое благословение. Но ты должен пообещать мне, что всегда будешь заботиться о ней, ставя ее потребности выше своих собственных.

— Я обещаю, — честно говорю я. — Она в хороших руках.

— Теперь я верю.

И вот опять у меня перехватывает дыхание, но на этот раз в лучшем смысле этого слова. Мы все встаем. Лейкин идет обнимать свою маму, а я пожимаю руку ее отцу. Эти люди, которые были рядом со мной в самые трудные моменты моей жизни, станут моими свекрами. Мало того, что я получаю в жены лучшую девушку из всех, кого я знаю, так они еще и юридически станут моей семьей.

Не думаю, что я когда-либо чувствовал себя настолько благословенным.

Но прежде чем я смогу в полной мере насладиться этим моментом, мне нужно решить кое-что еще.

— Извините, — говорю я им троим. — Я скоро вернусь.

Они все понимают, точно зная, куда я иду. И пока Лейкин сидит со своей мамой и объясняет, что мы думаем о свадьбе, я прохожу через кухню и поднимаюсь по лестнице. Я подумываю просто войти, но потом вспоминаю хоккейную шайбу, которая прилетела мне в голову в тот вечер, когда я рассказал ему о нас с Лейкин, и решаю не делать этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я стучу дважды, затем открываю дверь, немного отступая назад. Когда в дверь ничего не бросают, я заглядываю и вижу Кэма, сидящего на своей кровати. Он закатывает глаза, но не говорит, чтобы я уходил, поэтому я вхожу и сажусь рядом с ним.

— Предложение заколоть тебя все еще в силе? — ворчит он. Я вытаскиваю складной нож из кармана и протягиваю ему, но он только усмехается. — Умник.

На мгновение воцаряется тишина, пока я тщательно подбираю слова.

— Ты думаешь обо мне самое худшее, когда дело касается твоей сестры, — говорю я ему. — И я не виню тебя за это. Я никогда не давал тебе повода думать иначе. Все, что ты знал, когда дело касалось меня и девушек, - это бессмысленные связи на одну ночь. Но мне нужно, чтобы ты поверил мне, когда я говорю, что это другое.

— О, отвали с этим дерьмом, — усмехается он. — Вы двое были вместе сколько? Примерно три с половиной месяца? Ты ее едва знаешь.

Я улыбаюсь, глядя на свои колени. — Я знаю, что она разговаривает во сне, если выпьет кофе перед сном. И что, хотя она ведет себя как крутая, и часть ее таковой и является, она также хрупка и готова броситься на клинок, чтобы защитить тех, кого любит. Я знаю, что она постоянно сомневается в себе, хотя она самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал. — Чтобы отвлечься, я тереблю нитку на своих джинсах, пока Кэм хранит полное молчание. — И я знаю, что ее старший брат - один из ее самых любимых людей в мире, и если его не будет на нашей свадьбе, ее не будет, потому что он один из самых важных людей в ее жизни... и в моей.

Он выдыхает, показывая, что слушает, но я его еще не переубедил.

— Ответь мне на это, — говорю я ему. — Когда ты когда-нибудь видел, чтобы я хотя бы оставлял девушку на ночь, не говоря уже о том, чтобы хотеть провести с ней каждое мгновение — бодрствуя или спя?

Телефон, который он вертел в руке, останавливается, и он вздыхает. — Черт возьми. Это действительно не просто интрижка, не так ли?

Я качаю головой. — Я хочу провести с ней остаток своей жизни.

Он фыркает. — Ты действительно так сильно себя ненавидишь?

Мы двое смеемся, и я чувствую себя лучше, зная, что у нас все будет хорошо. Он всегда был мне как брат, а теперь он собирается стать моим шурином. Когда мы были моложе, мы часто говорили о том, как было бы здорово, если бы мы были братьями. Но я не думаю, что он когда-либо думал, что это произойдет, если я женюсь на его сестре.

Хотя эта мысль промелькнула в моей голове даже тогда.

— Итак, что ты скажешь? — спрашиваю я. — Ты будешь моим шафером?

Он издает смешок, недоверчиво качая головой. — Да, но при одном условии.

— Каком?

— Прекрати задавать мне важные вопросы сразу после того, как я перестану злиться на тебя.

Моя голова откидывается на стену. — О, чувак. Я планировал поспорить с тобой прямо перед тем, как попросить тебя стать крестным отцом нашего будущего ребенка.

Он поворачивается и бросает на меня многозначительный взгляд. — Как будто ты хочешь, чтобы я воспитывал твоего ребенка, если с вами что-нибудь случится.

Справедливое замечание. — Эх, с определенной девчонкой, думаю, у тебя бы все получилось. И кстати... когда ты собираешься что-то с этим делать?

Кэм мгновенно отворачивается, тяжело выдыхая. — Я не знаю, чувак. Это разговор на пять кружек пива.

— Хорошо, что мы открываем бар, не так ли?

18

Маленькие девочки мечтают о дне своей свадьбы. Они представляют, как она будет выглядеть, какое платье наденут и кого пригласят. А я? Я всегда представляла, кто будет стоять на другом конце прохода. А с пятнадцати лет я представляла себе Хейса.

Конечно, я говорила себе, что этого никогда не случится. Что он никогда не увидит во мне ничего, кроме младшей сестры своего лучшего друга. Но все равно было забавно фантазировать и представлять, как это будет.