Золотоглазые - Джон Уиндем

— Я хочу только знать, имеете ли вы какую-то серьезную теорию вместо отмененной теории эволюции?

— Вам не понравилось мое размышление о Творце. Мне оно тоже не нравится. Но, однако, у него есть достоинство: оно не более неправдоподобно и более приемлемо, чем любое религиозное предположение. Когда я говорю «Создатель», я не обязательно имею ввиду индивидуум. Скорее всего группу. Мне кажется, если бы наши собственные биологи и генетики смогли бы получить какой-нибудь отдаленный остров для исследований, они бы с интересом наблюдали экологический инстинкт. Ну, а что такое наша планета, как не остров во Вселенной… Но мои размышления — это далеко не теория.

Мы вышли к дороге на Оннли. Когда приближались к деревне, задумчивая мужская фигура появилась со стороны Фермы и повернула на дорогу перед нами.

Зеллаби окликнул его. Бернард остановился, оторвался от своих мыслей и подождал нас.

— У вас такой вид, будто Торранс не помог, — сказал Зеллаби.

— Я до него не дошел. — заметил Бернард. — Теперь уже нет нужды его беспокоить. Я поговорил с двумя вашими Детками.

— Не с двумя из них, — возразил Зеллаби. — Вы говорили или с Мальчиком, или с Девочкой, или с обоими.

— Хм, — сказал я. — Не скажу, чтобы я завидовал вам в этом деле. И каковы же соображения?

— Возможно, ультиматум — не совсем подходящее слово. Куда лучше звучит «требование». Я сказал Детям, что надежд на то, что кто-то обратит на них внимание, — немного. Они ответили, что только данный способ не влечет за собой неприятностей. Если мне не удастся доставить их послание, а мне ясно, что в одиночку я не смогу этого сделать, тогда кто-нибудь из них будет меня сопровождать.

— Будьте осторожны, не забывайте, что они проделали с констеблем. Почему они не хотят пройтись подобным образом по государственной лестнице до самого верха?

— Это неизбежно, как после зимы — весна, — сказал Зеллаби.

— Но я не ожидал, что все произойдет так быстро. Я думал, пройдет еще несколько лет, пока… Но русские предвосхитили события. Полагаю, все произошло гораздо раньше, чем ожидали и Дети. Они отлично понимают, что к активным действиям еще не готовы. Вот почему они хотят где-нибудь укрыться и без неприятностей достичь зрелого возраста. Нам следует сделать выбор: с одной стороны, долг нашей цивилизации и культуры — ликвидировать Детей, так как ясно, что в лучшем случае они будут просто доминировать и их культура подавит нашу. Но, с другой стороны, именно наша культура привила нам неприятие ликвидации невооруженных меньшинств. Но есть еще один путь — дать Детям возможность сдвинуть проблему на сообщество, еще менее образованное и оборудованное, — форма уклонения, потеря смелости; остается с гордостью вспомнить уэллсовских марсиан — с ними хоть все было ясно и понятно, решение не имело моральной подоплеки.

В молчании мы слушали его. Мне хотелось что-то вставить, но Бернард сказал:

— Хорошо, принимаю вашу поправку. Когда я говорил с Детьми, то почувствовал в их разговорном стиле явное влияние Зеллаби.

Зеллаби это явно польстило:

— Если даже вы считаете нас львом или ягненком, наши отношения всегда будут хорошими. Приятно иметь какое-то интеллектуальное влияние, — сказал он. — Как же вы поговорили?

— Не думаю, что именно мы «поговорили», — сказал Бернард. — Я был информирован, прослушал лекцию и получил инструкции. И в конце концов мне было поручено передать ультиматум.

— В самом деле? И кому? — спросил Зеллаби.

— Я не совсем уверен. Но думаю, кому-нибудь, кто по своему положению снабдит их воздушным транспортом.

Зеллаби поднял брови.

— Куда?

— Они не сказали. Куда-нибудь, где их не будут беспокоить.

Бернард кратко передал разговор.

— В общем, все сводится к тому, — суммировал он, — что их присутствие здесь является вызовом властям, от которого нельзя до бесконечности уклоняться. Их нельзя не брать во внимание, но любое правительство, которое попытается иметь с ними дело, навлечет на себя огромные политические неприятности, если это предприятие будет безуспешным.

— Естественно, — проворчал Зеллаби. — Их настоятельная забота — выжить, чтобы потом, при случае, доминировать.

— Поэтому в интересах обеих партий снабдить их средствами, чтобы они уехали.

— Это значит — подыграть Детям, — вставил Зеллаби и погрузился в размышления.

— Рискованно, с их точки зрения я имею в виду, улетать на одном самолете.

— О, они об этом тоже думают. Они берут во внимание массу деталей. Они все продумали и рассчитывают на несколько самолетов.

— В данной ситуации, когда каждое решение кажется аморальным, остается единственная возможность: действовать на благо большинства. Поэтому от Детей следует как можно скорей избавиться. Жаль, что я должен признать обоснованность подобного решения. За девять лет я успел полюбить их. И чтобы вам ни говорила моя жена, я лично думаю, что сдружился с ними максимально, насколько возможно.

Некоторое время он молчал.

— Единственно правильное решение, — повторил Зеллаби.

— Но, конечно, наши власти не способны это сделать, чему я, вообще-то, рад, потому что не представляю, как это можно воплотить в жизнь, не подвергая разрушению всю деревню.

Он остановился и бросил взгляд на Мидвич, лежащий под лучами солнца.

— Я стар и не протяну долго, но у меня молодая жена и маленький сын, и мне нравится думать о том, что они будут жить еще долго. Нет, конечно же, власти будут настаивать, но если Дети захотят уйти, они уйдут. Гуманизм пересилит биологическую необходимость. Так что дьявольский День будет лишь отложен, но вот на какой срок?

После чашки чая Бернард встал и начал прощаться с Зеллаби.

— Большего мне уже не узнать, — сказал он. — Чем скорее я представлю требования Детей властям, тем скорее дело тронется с места. У меня не осталось сомнений, и лично я постараюсь убрать Детей за пределы страны, и как можно скорее. Я многое повидал на своем веку, но не встречался с более ужасным зрелищем — обезличиванием констебля. Конечно, я буду держать вас в курсе дел.

Он посмотрел на меня.

— Едешь со мной, Ричард?

Я колебался. Джанет все еще была в Шотландии и не должна была вернуться раньше, чем через два дня. Для моего присутствия в Лондоне не было никакой необходимости, а проблема Детей в Мидвиче была более интересна.

Анжела заметила мои сомнения.

— Оставайтесь, если хотите, — сказала она. — Особенно теперь мы будем рады компании.

Я понял, что она имеет в виду, и согласился.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});