Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— А вот и я!

— Что так долго-то? — закатила глаза Антонина.

— Да пробежалась по соседям и предупредила всех, что мы сегодня пошумим!

— Пошумим? — Юля поиграла бровями, всеми силами стараясь не выдать своего состояния. Не выказать волнения, пожирающего ее душу изнутри.

— Пошумим! — засмеялась Эля.

Глава 22

Осторожно сгрузив бокалы на стол, Эльвира извлекла из кармана свой мобильник. Подключая его к блютуз-колонке, староста этажа лучезарно улыбнулась:

— Наливай, Юлек! Пора нам хорошенько повеселиться!

Кивнув, Попова попыталась открыть вино.

Но столкнулась с определенными трудностями.

— Черт возьми! — рявкнула недовольно, едва не поранив руки, когда штопор соскочил несколько раз подряд. — Либо пробка какая-то неправильная, либо… у меня не хватает сил!

Соседки выпалили практически в унисон:

— Осторожнее!

— Не торопись!

Упрямо нахмурившись, Юля предприняла очередную попытку «победить» эту злосчастную бутылку вина. Эльвира тем временем включила музыку и установила громкость практически на максимум. Комната наполнилась звуками танцевальной и очень популярной в этом сезоне композиции.

Громко подпевая исполнителю (правда, не всегда попадая в ноты), ее соседки принялись дурачиться и танцевать, искренне наслаждаясь процессом.

— Юля, идем к нам! — заорала Тоня, пытаясь перекричать музыку.

Попова раздосадованно продемонстрировала им бутылку, которая никак не хотела откупориваться. И услышала уже от Эльвиры:

— Пофиг! Позже откроем! Пошли!

Юля робко улыбнулась, отставляя в сторону вино и швыряя штопор на стол.

Стоило приблизиться к соседкам, ее схватили за обе руки и увлекли в общий импровизированный танцевальный круг. Теперь девушка улыбалась совершенно искренне. Она не помнила, когда расслаблялась в последний раз. Когда беззаботно пела или танцевала. Зато теперь, двигаясь плавно и раскованно в такт музыке, Попова испытывала самое настоящее наслаждение. Чувствовала себя живой. Счастливой. И… все еще молодой.

— Давай с нами пой! — велела Тоня, пытаясь перекричать музыку.

— А? — переспросила Юля.

— Все вместе! — прилетела команда уже от Эльвиры, и все они дружно заорали одновременно с исполнителем хита:

— Давай запомним это лето… нам было хорошо-о-о-о…

— От заката до рассвета… я в тебя влюблен…

— Да-да-да! Никто не в курсе. Мы с ней. Только вдвое-е-е-е-м.

— Да-да-да! Мы с ней на тусе… эту песенку поем!

Затем, немного передохнув и набрав воздуха в грудь:

— Я с тобой лечу повыше. Я с тобой лечу, мада-а-а-а-м.

— Почему мне сносит крышу, не скажу своим друзьям…

Войдя в кураж, Юля тоже принялась дурачиться и танцевать, как одна из солисток культовой группы «Pussycat Dolls» — соблазнительно извиваться, поражая соседок своей гибкостью, а себя — приступом внезапной и совершенно не свойственной ей сексуальности. Девчонки хлопали ей и подбадривали. Но в какой-то момент все изменилось. Взглянув за спину Поповой, Эльвира вздрогнула всем телом и завопила, хватаясь за сердце:

— А-А-А-А-А!

Проследив за ее взглядом, Тоня замерла и… перекрестилась. Трижды.

«Какого черта? — проскользнула тревожная мысль. — Что с ними?»

Ничего не понимая, Юля с опаской оглянулась.

В ту же секунду с диким воплем подпрыгнула на месте.

От представшей взору картины. От неожиданности.

Дверь в их комнату оказалась распахнута. Настежь.

А внутри помещения, прямо в паре шагов от них, демонстративно уперев кулаки в бока, стояла Мария Егоровна. Но коменда пришла не одна.

Ее сопровождал Каримов. Спрятав ладони в карманах брюк и чуть склонив голову, мужчина буравил Юлю странным испытывающим взглядом.

«Боже…»

— Убавьте немедленно! — рявкнула Нефедова.

Спохватившись, Эльвира выключила музыку.

— Мария Егоровна, — справедливо возмутилась староста этажа, — вы чего к нам без стука вламываетесь? А вдруг мы здесь голые?

— Ты со своей матерью так разговаривать будешь, милая! — резко обрубила ее женщина. — И чисто для справки: мы с Маратом Евгеньевичем стучались. Причем несколько раз. Но до вас разве достучишься? Не оглохли тут еще?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что-то… случилось? — сдавленно пискнула Тоня.

— Случилось! — вторила ей Мария Егоровна. — Вот, решили с Маратом Евгеньевичем проверить первую попавшуюся комнату, чтобы убедиться в…

— Первую попавшуюся? — снова Эля. — На втором этаже? В конце крыла? Серьезно? На первом этаже вам вообще ни одна комната не…

— Закеева! — ледяным голосом прогромыхал Серп. — Обороты сбавь! Ты разговариваешь со своим комендантом. Поуважительнее давай!

Эльвира нервно сцепила пальцы в замок и потупила взор, обронив короткое:

— Простите…

Тем временем мужчина демонстративно кивнул в сторону стола.

— По какому поводу банкет? — поинтересовался, заприметив вино.

Все трое упорно молчали, прекрасно понимая, что распитие спиртных напитков в общежитии запрещено уставом. Не дождавшись ответа, Каримов раздраженно бросил Нефедовой:

— И это, по-вашему, дисциплина?

— Марат Евгеньевич, не подумайте дурного! Случай единичный!

— Скорее уж закономерный, Мария Егоровна! Что и требовалось доказать!

* * *

Женщина побледнела и принялась сбивчиво оправдываться:

— Так разве за всеми уследишь? Молодежь! У них сейчас возраст такой! Ну, выпьют они бутылочку-другую. Что с того? Не бедокурят же! Ведут себя…

Каримов гневно прищурился.

— Хотите сказать, что не справляетесь со своими прямыми обязанностями? Что, деканату стоит поискать человека, который будет в состоянии уследить за всеми студентами, проживающими в общежитии?

— Я… нет! Я справляюсь!

— Справляйтесь лучше! — отчеканил сухо. — Незаменимых у нас нет.

— Я поняла вас. Приношу извинения за сложившееся недоразумение.

— У общежития имеется определенный регламент. Четкий устав. Придерживайтесь его, и никаких проблем не будет. Мы поняли друг друга?

— Разумеется, Марат Евгеньевич! Разумеется!

— Замечательно! — кивнул мужчина. — А теперь… все на выход!

— Что, простите? — женщина округлила глаза.

— Подождите меня в коридоре, Мария Егоровна, — невозмутимо повторил он, с легким прищуром поглядывая на Попову. — Муравьеву и Закееву прихватите с собой. Хочу переговорить с их соседкой без лишних ушей.

У Юли перехватило дыхание. И желудок свело от волнения.

Она отрицательно замотала головой, взглядом умоляя коменду не уходить.

Не оставлять их наедине. Только не сейчас. Только не с ним.

Будто не замечая ее растерянности, Нефедова засуетилась:

— Конечно-конечно! За мной, девочки!

Настороженно переглянувшись, Эльвира и Тоня молча вышли следом.

Когда дверь за ними захлопнулось, в помещении воцарилась тишина.

Тишина, нарушаемая лишь потяжелевшим дыханием Каримова.

Он не спускал с нее глаз, сверкающих нездоровым шальным блеском.

Словно хищник, следил за каждым ее движением. За каждым жестом.

Юля не выдержала первой. Нервно заламывая собственные пальцы, она прочистила пересохшее горло и невнятно промямлила:

— К-хм! Так о чем вы хотели…

— Красиво танцуешь.

От его голоса — глухого и безбожно хриплого — табун мурашей промчался по ее спине. Сокращая расстояние между ними, мужчина повторил:

— Очень! Очень красиво!

Не зная, как реагировать на столь неожиданный комплимент, Попова уставилась на собственные руки и тихо прошептала:

— Спасибо. Я… старалась.

— А для меня? — прозвучало вкрадчиво. — Постараешься?

Она вперилась в преподавателя недоуменным взглядом. А когда смысл его слов дошел до ее воспаленного сознания, девушка категорически возразила:

— Нет, конечно!

— Не зарекайся!

— И тем не менее…

Тяжело вздохнув, Марат внимательно оглядел их скромную комнату.

Заметив на одной из трех кроватей Юлину сумку, уточнил: