Мудрец острова Саре - Джулия Смит

— Благодарю вас, мой господин, — сказал Адам графу, и тот вышел, принцесса даже не успела попросить его остаться.

Атайя отчаянно пыталась прочесть по глазам управляющего, что ее ждет, но они были непроницаемы, не выражали ровным счетом ничего. Он указал на стул с высокой спинкой у камина.

— Хорошо, что вы зашли ко мне, ваше высочество. Присаживайтесь.

Подумав, что упадет, если не сядет, Атайя быстро опустилась на стул. Адам протянул ей чашу прохладного эля, которую она выпила до дна. Осмелившись поднять взгляд, принцесса увидела, что он молча изучает ее, словно пытается посмотреть на нее глазами Тайлера и найти те качества, которые очаровали его сына.

— Не знаю, что сказать вам, сир, — произнесла Атайя после напряженного молчания. — Откровенно говоря, я удивлена, что вы позвали меня, несмотря на…

— Зовите меня Адам, — кротко сказал он. — И не думайте, что я пригласил вас, чтобы засыпать проклятиями. Я не держу на вас зла. Хотя и таил его сперва, — признал он, — да и некоторое время спустя. Но теперь — нет.

Комната погрузилась в тишину, лишь в камине потрескивал огонь. Атайя чувствовала, что сердцебиение стало восстанавливаться: первый страх прошел. Адам отхлебнул эля, и до боли знакомые глаза покрылись пеленой, он погрузился в воспоминания.

— Тайлер часто мне писал из Делфархама. И двух месяцев не прошло, как я узнал, что он влюблен. Такие проникновенные слова… Я уже решил, что вырастил барда вместо воина, — ухмыльнулся Адам, и губы подернулись в печальной улыбке. — Он не упоминал имя девушки. Я и предположить не мог, что это вы, пока… — Адам выпил еще эля. — Пока его не стало.

Атайя опустила веки, и ее захлестнула горечь потери, утихшая со временем, но не забытая. Тайлера нет, но память о нем вечно будет с ней. Память о том, как он воодушевлял ее заниматься магией, как верил, что в ней не может быть зла, как он пошел наперекор приказу короля арестовать ее за убийство Кельвина и тем самым погубил себя. И ярче всего запомнилась картина его смерти, силуэт отсеченной головы на облачном небе: устрашение Дарэка всякому, кто посмеет защищать детей дьявола. Никакие блокировки не сотрут этот образ. Наверно, это и к лучшему, что она навеки сохранит его как последний удар, вынудивший ее идти до последнего в стремлении даровать лорнгельдам будущее, которого лишила их церковь Кайта.

— Вы должны ненавидеть меня за его гибель…

— Нет, — произнес Адам, — или правильней сказать: уже нет.

Атайя поставила пустой кубок и положила ладонь на руку старика.

— Я любила вашего сына, Адам. Если бы я не принадлежала к королевской семье, мы бы сразу поженились.

Она улыбнулась про себя, вспомнив Дриану, которая наверняка бы сказала: «Так не принято. Как может принцесса знаться с гвардейцем!»

Атайя замолчала, обдумывая каждое слово.

— Я сейчас замужем, — сообщила она, надеясь, что старик не воспримет этот факт как неуважение к Тайлеру. — Мой муж на данный момент с графом. Джейрен был знаком с вашим сыном, но не очень близко и поначалу терпеть его не мог, — призналась Атайя, улыбнувшись сквозь слезы от недоверия возлюбленного, утверждавшего, что Джейрен пытается совратить ее магией, обратить ее силу на злые цели. — В конце концов они стали друзьями.

— Тогда я уверен, он хороший человек, — твердо проговорил Адам и молча наполнил ее кубок. — Мой сын разбирался в людях, ваше высочество. Если Тайлеру нравился Джейрен, значит, он того заслуживает. И если Тайлер встал на вашу сторону и пошел против короля, значит, на то была веская причина. Ваше дело наверняка самое справедливое, — добавил он, остановив на ней свои зеленые глаза. — Он никогда бы не отдал жизнь за неправое дело.

Атайя улыбнулась, она сама не сомневалась в этом.

— Хочу, чтобы вы знали, сир. Не встреться мне ваш сын, я бы не бросила вызов закону и не стала искать спасения для лорнгельдов. Смерть Тайлера дала мне силу пойти на это: нельзя допускать, чтобы люди уходили столь бессмысленно, а близкие вечно скорбели по ним.

Адам, судя по всему, придерживался того же мнения, и его глаза радостно засверкали: ему было приятно слышать, какую роль сыграл его сын.

— Я высоко ценю вашу миссию, ваше высочество. На самом деле за этим я и хотел вас увидеть. У меня есть кое-что для вас.

Адам зашел в кладовую и вернулся с окованным железом сундучком, который поставил перед ней на стол, повернул в замке тонкий серебряный ключ и попросил принцессу поднять крышку.

У Атайи расширились глаза при виде его содержимого: серебряные монеты, золотая цепочка, кольцо с рубином и несколько брошей тонкой ювелирной работы.

— Я хранил это для Тайлера, — тихо пояснил Адам. — Как часть его наследства. Теперь хочу передать вам. — Старик снова грустно улыбнулся. — Он бы так захотел.

Атайя посмотрела на сундучок, словно никогда раньше не видела драгоценностей: голова пошла кругом. Она сможет накормить и одеть всех, кто придет к ней без средств к существованию, затем купит бумагу и чернила, чтобы распространить больше листовок с лозунгами, на эти деньги можно даже построить настоящую школу магии, выбраться из овчарни…

Но у старика ничего не останется.

— Я не могу принять такой дар. Это… слишком много.

— Пожалуйста, вы должны. Граф Белмарр — добрый человек, он обещал позаботиться обо мне до смерти. Семьи у меня нет: жена уже тридцать лет как умерла, а сын был один. Лучше пусть мои деньги пойдут на пользу вашим людям, чем будут собирать пыль взаперти. — Он коснулся ее плеча. — Если бы вам было куда пойти, когда проснулись магические силы, сыну не пришлось бы бросать вызов королю и жертвовать жизнью. Обряд отпущения грехов причиняет огромное зло. Всем нам. И я хочу помочь положить ему конец.

Атайя посмотрела в его глаза, окруженные морщинами, неожиданно поняв, сколько отцовских черт унаследовал Тайлер: преданность, щедрость и врожденную жажду справедливости. Не ту, которую уготовил Трибунал, не кровавую, полную угроз и проклятий, а божественную. Истину Господню.

Принцесса распорядилась, чтобы драгоценности переслали ей через сира Джарвиса в Кайбурне, поскольку экипаж с конвоем не вызовет подозрений у особняка богатого фабриканта. В комнате стало темно, за окном спустились сумерки, а ей с Джейреном надо покинуть замок и найти приют на ночь. Как ни странно, войдя в комнату Адама, Атайя захотела убежать прочь, а теперь, наоборот, желала остаться и послушать рассказы о детстве Тайлера, собрать воедино свои воспоминания о нем за последние несколько лет.

— Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать? — спросил старик, провожая ее к двери. — В память о сыне я готов оказать любую услугу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});