В эпицентре бури - Патрик Кордингли

что их уберут.

Он больше не обращал на это внимания. Наступил день вечеринки, и примерно к трем часам дня все шло на редкость хорошо. Полчаса спустя улыбка исчезла с лица Хэмиша, когда к нему подошел сержант-майор и признался, что возникла проблема. Эти банки использовались в качестве самогонного аппарата для вечеринки.

— Сержант-майор, я готов закрыть на это глаза сейчас, но никогда больше.

— На самом деле проблема не в этом, сэр. Сегодня вечером Кейт Эди приедет снимать, как мальчики поют ‘Тихую ночь", и я не думаю, что они смогут это сделать.

Подали черный кофе, но еще через полчаса стало ясно, что он не даст желаемого эффекта. Тогда был разработан план. В палатку Хэмиша был вызван самый молодой и недавно поступивший на службу младший лейтенант. Ему было приказано встретить мисс Эди и ее команду и проводить их обратно. Ему дали координаты места встречи.

В пустыне молодой офицер сидел в пункте с координатами 864952[6] и ждал. Он все ждал и ждал. Через два часа после назначенного времени встречи он сдался.

Все это время Кейт Ади и ее команда сидели в пункте с координатами 846952. Два "Лендровера" находились на расстоянии мили друг от друга, но никогда не встретились. Би-би-си действительно получила запись, но несколькими днями позже.

Новый год мы встретили с чувством дурного предчувствия. Было почти очевидно, что всего через две недели у нас начнется война с Ираком. Но мы молились, чтобы кто-нибудь каким-то образом нашел формулу мира.

В это время также произошел первый несчастный случай со смертельным исходом в 7-й танковой бригаде. Капрал Болам из 7-го танково-транспортерного полка был раздавлен насмерть при погрузке БМП "Уорриор" на транспортер. Это было очень печальное событие в Новом году, которое оказало глубокое влияние на всю бригаду. Его смерть сформировала наши мысли о войне; никому не нравилась мысль о неизбежной гибели людей. Возможно, больше, чем что-либо другое, смерть капрала Болама продемонстрировала реальность сложившейся ситуации.

Работы над новым полигонным комплексом завершились только в Новом году. Это был огромный полигон, крупнейший полигон для боевых стрельб, который британская армия построила за пределами Саффилда в Канаде. Возник спор о том, как его назвать. Морские пехотинцы, которые помогали нам, хотели назвать это место полигоном Дьявольских псов, в честь своего неофициального прозвища. Мы выбрали менее воинственный полигон Драгун. Какой-то начинающий дипломат предложил назвать его и тем, и другим, и, таким образом, родился полигон Драгун Дьявольских псов (или D3[7], как его стали называть). На нем мы могли бы разместить целую бригаду. Сто танков могли вести огонь одновременно, а артиллерия вела огонь поверх их голов. Но самое главное, мы могли вести огонь и маневрировать ночью, что в мирное время практически невозможно из-за ограничений безопасности.

Это должно было стать заключительной тренировкой с боевой стрельбой. Бригаду охватила железная решимость, каждая минута должна была быть использована по полной. После проблем с Аль-Фадили мы построили этот полигон недалеко от побережья, чтобы опасная зона простиралась до моря. Кроме того, в пустыне не было кустарника, так что нам не пришлось тратить полдня на погоню за верблюдами, и она не находилась на чьих-либо маршрутах полетов, так что мы могли стрелять, когда захотим. Это было жизненно важно, поскольку мы планировали провести самую реалистичную и опасную тренировку, которую когда-либо проводила бригада. И как только все закончится, учений больше не будет. В следующий раз, когда раздастся выстрел, это будет на войне.

Глава 9. Среда 2-го января — четверг 17-го января 1991 года

В нашей жизни наступило что-то вроде затишья, пока мы ждали начала стрельб на новом полигоне, и примерно в это время еда, казалось, приобрела непропорционально большое значение. Мы питались основными армейскими пайками, дополненными хлебом (мы позаботились о том, чтобы в боевом расписании бригады была полевая пекарня артиллерийского корпуса, которая могла производить 14 000 булочек или 2000 батонов в день), яйцами, ультрапастеризованным молоком и хлопьями. Время от времени нам доставляли свежие фрукты и еще реже — свежее мясо. Но по большей части речь шла о том, чтобы внести очень небольшие изменения в пайки. Суточный паек состоял из расфасованной в жестяные банки еды на одного, четырех или десять человек и предназначался для употребления в горячем или холодном виде.

Обычный дневной рацион начинался с завтрака, состоящего из консервированных сосисок или аппетитного розового мясного блюда под названием бекон-гриль с запеченной фасолью, которое запивалось армейским чаем. Обед всегда состоял из бутербродов с консервированным джемом или консервированным сыром (с надписью "плавленый сыр", но все знают его как "сыр с начинкой") и, возможно, плитки шоколада. И все это с большим количеством чая.

Основным блюдом была либо курица, либо говядина в каком-нибудь рагу. Там была говядина со специями, из которой готовили гуляш, с луком, из которого готовили говядину и луковое рагу, с почками в густом соусе, покрытыми салом, чтобы получился стейк, и пудинг из почек, известный как "детские головки". Курица подавалась в таком же разнообразном виде, в коричневом соусе или с карри. На десерт были либо консервированные фрукты, либо плотный фруктовый пудинг, похожий на рождественский. А потом был чай. Отдельно стоит упомянуть чайные пакетики; в упаковке на десять персон они были размером с книгу в мягкой обложке.

В полках готовкой в основном занимались сами экипажи; им нравилось это занятие, и оно помогало скоротать время. Но в штабе бригады нам повезло больше: у нас были два собственных повара из Корпуса питания армии, сержант Лонг и капрал Мерсер. Из очень ограниченного набора ингредиентов они смогли приготовить потрясающее разнообразие блюд. Однако, несмотря на все их усилия, стало трудно убедить солдат есть одно и то же изо дня в день. Огромное значение приобрели продуктовые посылки из дома. Даже лапша быстрого приготовления стала изысканным блюдом.

Мы ели вместе дважды в день, с восьми до десяти утра и с четырех до шести вечера. Камбуз в палатке стал центром внимания штаба и давал нам возможность общаться друг с другом. Завтрак, мое любимое блюдо, всегда был одним и тем же. За чашкой кукурузных хлопьев с ультрапастеризованным молоком и сахаром из сухого пайка следовал настоящий диетический кошмар — жаренные сосиски, с яйцами и фасолью. Весь этот калорийный и холестериновый взрыв запивался сладким армейским чаем. На ужин повара готовили любое сочетание блюд, какое только могли придумать, и они не переставали нас удивлять.

С