Железная Маска и граф Сен-Жермен - Эдвард Радзинский

Из зала Совета потянулись многочисленные участники. И Фуке, прервав беседу на полуслове, ловко смешался с толпою. В толпе проскользнул к выходу. Его экипаж стоял у самого выхода. Фуке прыгнул в карету и велел гнать лошадей.

В это время д'Артаньян уже понял — упустили!

Но сколько раз он догонял судьбу! Он выбежал на улицу, за ним мушкетеры. Кареты Фуке не было видно. Вскочили на лошадей. Гасконец сообразил: олигарх решил бежать из Нанта. Короткий путь из города был только один — мимо городской пло­щади. Пришпорили лошадей. Через двадцать ми­нут бешеной скачки догнали карету суперинтен­данта на городской площади у собора.

Мушкетеры окружили карету. Д'Артаньян при­казал кучеру Фуке остановиться. Вежливо поздоро­вался с Фуке и протянул через окно приказ короля. Фуке молча прочитал приказ и так же молча вернул его. В карете Фуке поместились трое мушкетеров и д'Артаньян.

Кучера на козлах сменил мушкетер, карета дви­нулась. На окраине Нанта к ним присоединилась остальная рота. Окруженная сотней мушкетеров карета покинула Нант.

Охоту в тот день король отменил. Он уже под­стрелил желанную дичь. Вместо охоты вечером был бал.

Эти несколько месяцев по приказу короля д'Ар­таньян тайно перевозил Фуке из одной тюрьмы в другую. Никто не знал, где тот содержится. Король боялся сторонников некогда всесильного олигарха. Но все они испуганно затаились, выказать негодо­вание публично никто не посмел. Негодовали дома. Д'Артаньян все это время охранял Фуке.

Уже в первой тюрьме д'Артаньян изысканно-вежливо протянул олигарху бумагу. Это был приказ Фуке коменданту Бель-Иль о передаче острова ко­ролю.

— Надеюсь, вы поняли, сударь.

— Я понял, сударь. Меня начали грабить.

Фуке подписал.

Между тем король велел начать следствие. В первых числах февраля 1662 года д'Артаньян и карета с Фуке в сопровождении сотни мушкете­ров подъехали к воротам Венсенского замка... Здесь решено было заключить вчерашнего все­сильного олигарха на время следствия, как когда-то мечтал король. Фуке заточили в ту самую башню, где лежал его миллион, подаренный ко­ролю. По приказу Людовика все, что касалось охраны тюремного замка, начиная с ворот и подъ­емного моста, перешло в ведение д'Артаньяна. Ко­менданту замка и его помощнику было приказано подчиняться всем приказам мушкетера. Как пред­упредил король гасконца, он отвечал за узника го­ловой. Д'Артаньян организовал беспрецедентные меры безопасности. Помня о дерзком побеге из Венсенского замка герцога де Бофора, гасконец поставил десяток мушкетеров дежурить у камеры Фуке. Внутри камеры день и ночь находился часо­вой. Сношениями арестованного с остальным ми­ром занимался только д'Артаньян.

Все имущество олигарха было арестовано. Два перстня на руке Фуке составляли теперь все до­стояние самого богатого человека Франции. Д'Ар­таньян продал драгоценные перстни и хранил вы­рученные деньги. По просьбе Фуке он купил ему Библию и труды святых отцов церкви.

Устроив быт и, главное, охрану арестанта, д'Артаньян по приказу короля занялся его владе­ниями.

Жена и дети олигарха отправились в ссылку. Роскошный особняк олигарха и замок Во-ле-Виконт были опечатаны и охранялись мушкетерами.

Д'Артаньяну было поручено тщательно обыскать владения Фуке, изъять найденные документы и пе­редать их следствию.

Главным местом обысков стали особняк Фуке в пригороде Парижа и, конечно, Во-ле-Виконт. Не­смотря на тщательные поиски, произведенные д'Артаньяном вместе со своим помощником ше­валье де Сен-Маром, они ничего не нашли. Д'Ар­таньян хотел побыстрее закончить щекотливое, неприятное поручение. Но шевалье Сен-Мар ока­зался ищейкой куда упорнее.

На следующий день, когда д'Артаньян вернулся к своему узнику, Сен-Мар возобновил допросы ар­хитекторов и инженеров, строивших замок. Допра­шивал с пристрастием. Один из архитекторов не выдержал и выдал секрет.

Здесь месье Антуан прервал свой рассказ.

Мы вернулись в залу, именовавшуюся Дворцом Солнца. Месье Антуан подошел к одному из зеркал — это было второе зеркало справа от входа. Месье Антуан попросил сопровождавшего нас господина разрешить отодвинуть зеркало.

Тот в изумлении спросил:

— Разве оно двигается?

— Именно так, — ответил месье Антуан.

С удивительной легкостью он сдвинул тяже­ленную консоль с бюстом римского императора, стоявшую у самого зеркала... Под консолью оказа­лась утопленная в пол педаль. Теперь освобожден­ная от груза консоли педаль стала медленно подни­маться, и одновременно огромное зеркало начало послушно отодвигаться в сторону. За зеркалом зияла черная дыра тайника.

Сопровождавший нас служитель музея засто­нал от восторга.

— Здесь, — сказал месье Антуан, — и находилась огромная связка бумаг. Это был план восстания Фуке против кардинала Мазарини, обращения Фуке к своим сторонникам. Фуке писал о «злой воле» кардинала, захватившего пагубную власть над королевской семьей... Далее излагалась про­грамма восстания против Мазарини. Строитель­ство мощных укреплений на острове Бель-Иль, по­купка кораблей, набор матросов и солдат с лошадьми и снаряжением... К проекту прилагался список сторонников Фуке с заданиями, которые они получили по снаряжению судов, набору солдат, а также политические и дипломатические дей­ствия во время восстания... На отдельном листе были указаны суммы, которые Фуке уже потратил или собирался потратить на подкуп придворных и военных. Траты были щедрые — десятки тысяч, дома, драгоценности. Здесь же находился длинный список тех, кто взял эти щедрые дары суперинтен­данта. Это была голубая кровь Франции: племян­ник великого кардинала герцог Ришелье, маркиз Креки, граф Лефевр, герцог Бранкас и т.д. — длин­ный список придворных, получивших от Фуке со­стояния.

Найденные бумаги д'Артаньян тотчас отослал королю. Людовик прочитал список своих придвор­ных, купленных Фуке. Он, конечно же, понимал, что самые влиятельные, самые знаменитые имена

Фуке записать не решился. Но короля это не трево­жило. За годы Фронды и лишений король научился презирать людей. Он видел людские пороки как бы в выпуклом зеркале, которое их увеличивало, а нравственные достоинства — в зеркале вогнутом, которое их уменьшало... И Людовик не сомневался, что теперь все они, опознанные и тайные пособ­ники Фуке, станут служить своему королю с особой ретивостью, будут старательно демонстрировать ненависть к прежнему благодетелю.

Список агентов Фуке Людовик оставил у себя. Бумаги о заговоре и финансовые документы вче­рашнего олигарха передал следователям.

4 марта 1662 года по подъемному мосту Венсенского замка прогрохотали кареты, в них сидели следователи и секретари. В каретах следователей везли тысячи документов, изъятых в доме и замке Фуке. Начались ежедневные допросы узника.

Король постарался. Все, находившиеся в спис­ке Фуке, узнали об опасном списке. Людовик ока­зался прав — они тотчас старательно и страстно начали демонстрировать ненависть к вчерашнему щедрому другу и раболепную любовь к королю. Од­нако другие, не замаранные придворные, вчера ненавидевшие Фуке за немереное богатство, те­перь горячо его полюбили. Ибо он стал Жертвой Власти. Вечно мятежные галлы!

Полтора года шли допросы Фуке в Венсенском замке. Сырая камера очень изменила Фуке. Тот прежний высокомерный господин с портрета Лебрена, покоритель женщин с иссиня-черными во­лосами, преобразился. Он много болел, сильно ис­худал, сгорбился и стал седым как лунь стариком... Но жизнь в заключении, в полном одиночестве, вдали от мирской суеты возродила в нем веру в Бога. Его набожной матери не позволили наве­стить сына в тюрьме, но разрешили получать от него письма. И, читая письма, она сказала:

— Благодарю Тебя, мой Боже! Я всегда молила Тебя о его спасении. Как сказано в Библии: «Я по­шлю на землю голод... но не голод хлеба, не жажду воды, а жажду услышать Слово Господне». Какое счастье, мой сын истосковался по Твоему Слову, он снова читает Библию, как в детстве, — каждый день. Он обретет спасение!

Фуке вставал утром в 7 часов. После молитвы, чтения Библии и духовных книг принимался за ра­боту над обвинением. Работал до 11 часов вечера. Закон разрешал ему нанять двух защитников. Он пригласил двух знаменитых старых адвокатов. Они сумели установить факты подделки документов об­винения и неоднократный подкуп свидетелей. После консультаций со «старыми крючкотворами» (так он ласково называл своих адвокатов) Фуке взялся за перо. Он оказался блестящим памфлети­стом: страстные обвинения Мазарини, презри­тельные — Кольбера, издевательские — следовате­лей. Его перо жалило врагов и, что еще страшнее, делало их смешными. Жена и друзья, не предав­шие Фуке, тайно напечатали его «оправдательные речи». Но люди Кольбера успели перехватить ти­раж еще в типографии. Тираж сожгли. Пока уни­чтожали этот тираж, в другой типографии уже печатался повторный. «Речи» Фуке разлетелись по Парижу, их цитировали в салонах, характеристики, которым он наградил Кольбера и Мазарини, ста­новились афоризмами. Традиции Фронды — бунта против Власти — оказались живы. Король это по­нял. Только жестокий приговор Фуке мог преподать хороший урок вспоминающим Фронду.