Синтез - Токацин

К Гедимину протиснулся Айрон и протянул ему мятый, слегка испачканный сиропом листок.

— Ты не закончил объяснения, — напомнил он. — Ты ещё успеешь рассказать мне что-нибудь?

Сармат пожал плечами.

— Этот лист испорчен, — он забрал неудавшийся чертёж у лаборанта и сложил грязью внутрь. — Могу ещё рассказать. Но сначала пойду на озеро. Надо остыть.

…В душевую набилось больше сарматов, чем обычно, и заходили новые, и никто не жаловался, что дверь постоянно открывается, а горячий воздух выходит. Даже венерианцы выбрались из натопленной камеры и стояли в предбаннике, не обращая внимания на то, что их кожа светлеет от охлаждения. В кольце сарматов стояли строители с площадки «Локхида». У одного из них на лице был свежий кровоподтёк.

— Сбили из станнера, — сармат ткнул себя пальцем в рёбра, показывая на красное пятно. — Я стоял у котлована, пил воду. Сбили, потом один ударил в лицо. Я скатился вниз.

— И все стояли и смотрели? Никто ничего не сделал? — Линкен тяжёлым взглядом обвёл молчащих сарматов.

— Никто не ждал, что они его побьют, — отозвался другой строитель. — Он даже не кидался снегом.

— Они не различают нас, — буркнул один из венерианцев. — Тупые макаки! И что было, когда ты лежал в яме?

— Бронеход, — строитель потрогал ушиб и поморщился. — Я услышал шум бронехода. Это их спугнуло. Кто-то сел за штурвал. Не знаю… Это было на перерыве. Кто мог быть в машине?

— Переводись от них, — посоветовал Константин; он тоже был здесь, и за его плечом стоял молчаливый и очень хмурый Бьорк. — Это не бунт, за это не расстреливают.

— Да, правильно, — поддержал его венерианец. — Не умеют работать с нами — пусть копают сами.

Гедимин вышел на крыльцо и огляделся по сторонам. Мимо прошёл отряд сарматов-патрульных; увидев ремонтника, они переглянулись и выразительно похлопали по рукояткам станнеров. Следом проплыл дрон-наблюдатель. Со стороны форта доносилась навязчивая мелодия — дневная охрана вернулась «домой» и приступила к обычному отдыху.

— Энцелад, приём! О чём задумался? — спросил Линкен, останавливаясь рядом с сарматом.

— Тут много людей. Но со всеми можно общаться, — медленно проговорил Гедимин. — Кроме тех, кто на Периметре. И кроме «Локхида». Зачем привезли таких охранников? Не понимаю.

Линкен хлопнул его по плечу.

— Что было, то и привезли, — сказал он. — Завтра нам снова ехать мимо площадки. Давай готовиться, атомщик.

— Надо выставить поле вдоль борта, — сказал Гедимин. — От станнеров прикроет. А объедки плохо летают. За экран их не перебросят.

Линкен покачал головой.

— Упрутся — перебросят. Надо вооружаться, атомщик. Одних щитов мало. Вот что… Хорошая позиция была на крыше завода. Попрошу завтра самок — пусть подежурят на ней. Кто-то должен прикрывать наши машины, не то будет как с «озёрными духами».

— Ты хочешь дать самкам гранатомёт? — уточнил Гедимин, недовольно щурясь. — Это уже бунт. Хорошо было бы убить макак, но нас расстреляют раньше.

— Никаких убийств, — криво ухмыльнулся взрывник. — Исключительно спецэффекты. Дым, краска и вонь, ничего более. Я понимаю всё про расстрелы, атомщик. Насмотрелся в своё время. Здесь такого не будет. Только мартышечьи игры. Мартышки их любят, верно? А я люблю, когда мартышки бегают и вопят.

16 апреля 45 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Стрелковая позиция на крыше завода не просматривалась с земли; даже Гедимин, точно знающий, где она, ничего не мог разглядеть с придорожной платформы. Утренние глайдеры прикрывала Лилит, вечером её должна была сменить Вигдис, ночью в прикрытии не было необходимости — стройка «Локхида» закрывалась с окончанием светового дня.

Убедившись, что снизу ни Лилит, ни её оружие разглядеть невозможно, сармат отвернулся от здания завода и перевёл взгляд на оживлённую дорогу. На север шли глайдеры с продовольствием — правила безопасности запрещали иметь на территории АЭС свой пищеблок, всё — и Би-плазма, и сухие пайки охранников — по утрам завозилось из города. Следом за контейнерами проехали открытые платформы с рабочими новых строек. Пустой глайдер остановился у завода, чтобы забрать первую смену АЭС. Гедимин не пошёл к нему — работники научного центра обычно уезжали на одном из последних транспортов, а в этот раз Линкен попросил всех сесть на самую последнюю платформу — прикрыть цепочку глайдеров с тыла.

Линкен был здесь — как ни странно, с пустыми руками, и, как показалось Гедимину, в карманах у него не было никаких дополнительных торпед или гранат. Он стоял на краю платформы и угрюмо слушал Константина. Командир научного центра говорил быстро, встревоженно, но очень тихо — сквозь гул транспорта и гудки соседних заводов Гедимин ничего не слышал.

— Сегодня как-то тихо, — заметил Хольгер, кивнув на северную дорогу. — Ни криков, ни стрельбы. Кто-то занял охрану делом?

Гедимин недоверчиво усмехнулся.

— Хотел бы я знать, каким.

Хольгер ухмыльнулся в ответ и в третий раз перепроверил готовность генератора защитного поля. Это была «Омикрон-Ирида» — «Оджи», как назвал новую модель химик, — устройство с ирренциевым активатором, первый прибор в Ураниум-Сити, работающий на ирренции и вынесенный за пределы научного центра. Гедимин покосился на свой генератор — обычную «Ириду», чуть более громоздкую и медлительную в действии.

— Как только глайдер начнёт движение, — напомнил он Хольгеру. Тот кивнул.

Хмурый Линкен отошёл от края платформы и остановился рядом с Гедимином.

— Отбой, атомщик, — буркнул он, глядя в землю. — Не ставь щиты. Сегодня поедем так.

Гедимин растерянно мигнул.

— Почему?

— Константин считает, что мы провоцируем макак, — Линкен скривился и потёр шрам на затылке. — Мол, они ни на кого, кроме нас, не нападают, и если мы от них отстанем…

Он хотел плюнуть под ноги, но покосился на Гедимина и Хольгера и направил плевок в мусорный бак.

— Провоцируем? — Гедимин мигнул ещё раз. — Я не понимаю.

— Я не удивлён, — сказал Константин. — Тем не менее — это не «Константин считает», это — факт. Ни с одним глайдером, кроме нашего, ничего не случалось за эти три дня. На станции три тысячи рабочих, но именно Линкену обязательно нужно каждого бабуина назвать макакой.

Линкен пожал плечами.

— Ладно, я буду молчать. Не надо щитов, атомщик. Сделаем вид, что мы очень мирные сарматы.

…Из окрестностей «Локхида» позиция на крыше тоже не просматривалась. Гедимин оглянулся на «Вестингауз» в последний раз и встал у кабины глайдера, глядя на ограждение стройплощадки. По ту сторону уже работали бронеходы и скреперы, и гусеничные глайдеры вывозили к дороге обломки каменной плиты и груды щебня. «Глубоко зарываются,» — отметил про себя Гедимин. «Подземные ярусы?»

— Перед нами всё спокойно, — тихо сказал Хольгер, выглянув из-за кабины. Впереди шёл ещё один глайдер с открытой платформой, и ни один «броненосец» не выглядывал из-за ограды, чтобы кинуть в него жестянкой или смятым кульком. Замыкающий транспорт медленно подъезжал к воротам.

— Вот они, — Хольгер кивнул на ограждение. Охранники сбились в плотное кольцо шагах в десяти от стены; они что-то обсуждали, но глайдер гудел слишком громко, чтобы Гедимин мог что-то услышать. Через две секунды кольцо разомкнулось, и «броненосцы» быстро направились в разные стороны — в основном к ограде. Один из них поднял руку в странном жесте; Гедимин, изумлённо мигнув, узнал попытку показать средний палец — насколько это было возможно для «клешни» экзоскелета.

В следующую секунду что-то грохнуло под колёсами переднего глайдера, и почти одновременно — под платформой замыкающего. Третий снаряд разорвался на крыше кабины, накрыв всё вокруг густым белесым облаком. Гедимин растерянно мигнул и тут же почувствовал резь в глазах и странный привкус на языке.

— Газ! — крикнул кто-то в тумане. Кто-то мучительно закашлялся. Гедимин накинул шлем, быстро пристёгивая респиратор и стараясь не дышать и не открывать глаз; из-под век неудержимо сочилась жидкость. Кто-то шарахнулся в тумане и ткнулся ему в живот; сармат на ощупь нашёл его лицо и респиратор и совместил одно с другим, с креплениями справился уже сам налетевший. Слева доносилась радостная ругань. Кто-то свистел. Несколько, судя по дребезжащему звуку, жестянок упало на платформу и покатилось по ней, затем послышался треск разлетающегося фрила, и довольные крики сменились возмущёнными. Что-то зашелестело и хлопнуло — видимо, Хольгер, не надышавшийся яда, всё-таки развернул защитное поле. Гедимин приоткрыл глаза, надеясь, что едкое вещество вытекло вместе со слёзной жидкостью. Резь стала слабее, но всё вокруг было в тумане. Глайдер уже миновал ворота; защитное поле прикрыло его сверху непроницаемым куполом. За оградой прыгали, размахивая «клешнями», охранники.