Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Вычурный фиал улетел в сторону, звякнув о стену. Первый удар Хилдена я попытался отвести в сторону, ударив навстречу слабой правой рукой и не сумел. Через мгновение он завершил удар, ткнув меня в глаза, заставив амулет защищать меня, затем вцепился в мой захват, рванул. Тщетно. Хилден сейчас слабее меня на три звезды Воина и одно зелье. Пусть и две руки против одной, но я выиграл, успев использовать вместо Вуали Опору.

Хилден теперь рванулся всем телом, явно пытаясь встать в стойку какой‑то техники, я тут же завалил его набок, заставляя её сорваться и сам дотягиваясь до кинжала в рукаве. Ещё полвдоха. Перед лицом возникла чужая ладонь, пальцы удлинились, обзавелись чёрными когтями. Хилден ударил меня этой лапой, а я вонзил ему в глаз кинжал.

Вот только у меня висел на шее амулет, а у него нет.

Ещё несколько вдохов я лежал на полу и жадно втягивал в себя воздух. Сердце колотилось, отдаваясь в ушах, разнося зелье по телу; по меридианам струилась духовная энергия и нити воды, по‑прежнему окутывая меня и умирающего Хилдена Вуалью Ветра, которая сменила Опору. Отличная техника, которую я сегодня впервые сумел применить так, как и должен применять Мастер. Непрерывно. Спасибо тебе Золак. Зря я в тот день так пренебрежительно к ней отнёсся. Вуаль самое то, чтобы убивать в тишине одним ударом.

Отпихнув замершее наконец тело Хилдена, я встал и принялся внимательно оглядываться. Мой халат слуги смят, но цел. В руках Хилдена нет кусков моей одежды. Обе его руки снова нормальные, да и сам он выглядит так, словно перепил и заснул на полу. Только в глазнице торчит кинжал.

Протянув руку, я вырвал оружие, осторожно, чтобы не вымазаться кровью, спрятал его в кисет. Ещё раз оглядел себя – из всех следов схватки только синяки на предплечье. Поднял Огонь Жизни. Повезло. Пусть флакон и был вычурным, но прочности ему не занимать: цел, а значит не останется и этих следов. Я осушил его, спрятал пустой фиал в кисет, осушил заодно зелье лечения, надеясь, что уж на мелочь с руками ему хватит несколько сотен вдохов. Сменил амулеты защиты. Несколько мгновений глядел на стол, где стояли два столбика голубых монет.

Пусть кто‑то захотел убить Хилдена. Стал бы он забирать деньги? Да? Нет? Я шагнул прочь, оставив их на своём месте. Что я забрал бы, так это зелье Антурума. Но сделать этого не могу, потому что есть слуга, который и передал требование стражника Хилдена, есть тот же Кирт, который наверняка знал о плане своего приятеля. Забрать зелье означает выдать себя.

Оправив одежду, я отменил Вуаль, позволив угаснуть её обращению. Выскользнул за дверь, согнулся, тайком косясь по сторонам и униженно бормоча:

– Да, господин, в следующий раз слуга постарается. Обязательно, господин.

Выпрямился, закрывая дверь. Никого. Только откуда‑то слева слышны весёлые голоса из‑за неплотно прикрытой двери.

Прочь отсюда.

Когда я вошёл в наше крыло, выглянувший на скрип Арнуз недовольно заявил:

– Вот же! С этой вашей новой одеждой каждый раз ошибаешься и вздрагиваешь.

Я возразил:

– Вздрагивать будешь, когда мне форму стражника дадут.

– Тебе? – против ожидания Арнуз довольно потёр ладони. – Тогда тебя отсюда точно отселят. Ты и своих прихватишь, а я буду спать спокойно.

– Было бы неплохо, но похоже на ту половину, – я кивком головы указал на дверь, за которой и лежал двор слуг, – нас переселять не торопятся.

– Это же от Симара зависит, – Арнуз усмехнулся и прямо сказал: – а он только и рад насолить брату.

Истекали последние вдохи действия зелья, я закончил разговор бессмысленным:

– Ну да, ну да.

Прошёл мимо Арнуза, коротко стукнул в ближайшую дверь и тут же вошёл в комнату.

Мара возмущённо пискнула:

– Леград…

Я прикрыл за собой дверь, ноги подкосились, последнее, что я сумел сделать – прислониться спиной к стене и сползти по ней, а не грохнуться, где стоял.

Я уже и забыл, как резко заканчивается действие зелья Мада, и даже бегущий в этот раз по жилам Огонь Жизни не очень помогал. Поделка слабого алхимика, которую просто залили в дорогой фиал, чтобы продать невнимательному Воину? Или так и должно быть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Негромким возгласом оборвал поднявшийся шум:

– Тихо! Я просто устал – весь день на ногах, ещё и энергии мало.

Я даже сказал почти правду. Хотя старик Фимрам и капнул кровью на цепочку, но заняться полноценной медитацией всё не находилось времени в суете этого дня.

Чтобы отвлечь маму от себя, шепнул ей одними губами:

– Сегодня я сниму Флаг, – показал ей взглядом откуда, – передам тебе. Как только я уйду в лес, то привяжи его к себе.

Мама так же негромко ответила:

– И не подумаю. Одно дело ты, со своим Возвышением и силой, другое дело я.

– Вроде, – от удивления я даже повысил голос. Спохватившись, снова зашептал: – в Миражном ты спокойно к нему относилась.

– Потому что он служил тебе. Я не собираюсь проверять, будет ли он также слушаться и меня. Мой предел браслет и веер. Это просто вещи. А вот Флаг… Это не вещь, и я не буду проверять, что взбредёт этому созданию, созданному из десятков разных людей, в голову. – поняв, что я хочу возразить, мама вскинула ладонь. – И хватит об этом. Спать с этой штукой над головой? Тебе она больше пригодится. Кому мы здесь нужны?

Я смолчал, хотя отлично знал – кому. Впрочем, Хилден мёртв. Остался только Кирт. И тот второй, что помогал держать меня, когда Домар заставил меня принять контракт. Нужно бы всё же сказать маме о Хилдене, но не сейчас. Совершенно нет сил спорить, да и слишком много вокруг ушей. Я и о Флаге зря заговорил. Будет день завтра, будет Павильон, где есть только мы и старик Фимрам. Это если к ночи не найдут Хилдена. Впрочем, в таком случае мне нужно, чтобы правду знал только я, который может лгать на любой вопрос.

И я решил, что самое время заняться медитацией. Закрыв глаза, потянул в себя энергию Неба, обратил внимание, как сразу ускорился бег зелья в жилах. Теперь оно обгоняло потоки крови, словно следуя за потоками силы, что пронизывали моё тело. Отлично. Чем раньше я приду в себя, тем лучше, поэтому я не забыл найти в плече два узла‑расщелины, и раз за разом прогонял через них стихию.

Однако ночь прошла спокойно. Так же, как и утром не раздалось скрипа двери, сообщавшей о незваном госте.

Только когда я весь взмок на первой засыпке и прочитал десять страниц сборника трав, от входа в Павильон раздались чужие шаги. И громкий голос:

– Господин Фимрам, господин Домар требует к себе вашего ученика Леграда.

Я зашёлся в беззвучном смехе. Как быстро и сильно меня повысили из долгового слуги в ученики лекаря семьи Саул. Но такой тон… Вряд ли меня зовут для выхода в лес. Это нашли Хилдена. Уверен. Поэтому я тут же отвязал из штанины кисет и сунул его в самый дальний угол, за пыльный котёл, туда, куда ленивый Умар никогда не полезет. Выйдя в коридор, действительно увидел стражника, а не слугу. Старик Фимрам, тоже выглянул из зала алхимии, смерил пришедшего недовольным взглядом, кивнул уже мне:

– Этот старик разрешает тебе идти.

Я поклонился, скрывая невольную усмешку. К чему это? Словно он мог запретить мне уходить и не было его вчерашнего признания в беспомощности. Чувствовал я себя уже гораздо лучше, чем вчера, зелье Огня Жизни действовало, но вот поднять с утра большой пестик я даже не пытался. Занимался тем, что перетирал каменным диском с ручками то, что оставалось с позавчера. В этом деле можно хотя бы использовать вес тела, но всё равно ощущал я себя так, словно вернулся на годы назад и только‑только приступил к Возвышению, а мне снова назначили поливать вдвое больше грядок, чем остальным. И так же, как и в прошлом, я даже не могу коснуться энергии Неба. Впору придумывать себе новый способ поглощения силы Неба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Так, пока мы шли к центральному строению, я старался отвлечь себя от мыслей о том, что меня ждёт. Наверняка расспросы.

Краем глаза я оценивал, впервые увиденное изнутри, обиталище Саул – главный дом поместья. Сравнивал с поместьем Раут и тем домом, где жил как попечитель Ордена. Бедновато. Плохо отполированное дерево, мало Светочей. Разве что очень много тканей и явно дорогих. Что неудивительно, как бы ни была бедна эта ветвь семьи, но всё же их земли славятся тканями.