Русь эзотерическая - Ольга Манскова

Только сейчас Сергей почувствовал, что он на ногах не держится от голода и просто зверски хочет есть. Аж желудок сводит. Он кивнул в ответ на вопрос Светланы, сглотнув слюну.

Затем и Сергей и все остальные ели и кашу, и грибы, и хлеб со сгущёнкой, как по волшебству появившейся из холщовой сумки Андрея вместе с хлебом, пили кисель и чай.

Сергей очень удивился степени своей прожорливости и аппетита. Всё куда-то проваливалось моментом.

А Светлана не удивлялась, только приговаривала, продолжая буравить его глазами:

— Ты кушай, кушай больше, дорогой!

А он всё меньше и меньше соображал, кто он, где, откуда и как сюда попал. Откуда-то появилась новизна ощущений, необыкновенная легкость и веселость. И вдруг его, что называется, «повело»: он шутил, смеялся, рассказывал забавные случаи из жизни…

— Нам пора, — шепнул в конце концов Андрей, — пойди, ещё раз в речку окунись, прямо здесь, неподалеку — и пойдем.

Сергей спустился вниз, к реке.

— Да, такие вот здесь дела, — говорила меж тем Светлана, — Я ещё мало что понимаю: к примеру, чувствую только, что дольмен есть поблизости, и в каком месте он находится. А какой он — женский, мужской — я не понимаю. А люди здесь — опытные контактёры, они очень тонкие энергии воспринимают, космическую информацию от дольмена принять могут. Есть чему у них поучиться.

— Смотрите! Чайки! — крикнул в это время Сергей, стоявший у реки.

— Здесь? Откуда? — удивились все.

Над Сергеем, подлетев к нему совсем близко, низко-низко закружились три большие белые чайки. Они описали несколько кругов над этим местом, что-то прокричав, будто ему одному, и улетели.

— Ну и ну! — удивился дядя Юра.

Чайки показались Сергею светлым предзнаменованием. Знаком того, что в дальнейшем в своей жизни он достигнет чего-то, и что в ней грядут счастливые перемены.

Глава 12. Чистый контакт и шестая раса

Наталья, оставшаяся в лагере, стала свидетелем того, как возвращались на Поляну первые из тех, кто пошёл с утра с Евграфием на Лысую, но не удостоился чести попасть в отряд контактёров, а был отправлен на процедуры «водного крещения». Среди них был Володя, который, вернувшись на Поляну, демонстративно выбросил в горящий костёр свои буддистские чётки из желудей и возопил ко всем, кто в это время находился в лагере и его окрестностях:

— Я, наконец, понял! Нам всем надо покаяться! Мы ведь все — православные! А мы забыли об этом! — и он полез в палатку и достал довольно большую икону Божией Матери.

— На колени, дочь моя! — завопил он, глядя на тётю Розу. Та удивилась, но осенила себя крестом и бухнулась на колени. А следом — и подбежавшие Зоя, Галя, Зина и бабушка Валентина. Они целовали лик Богоматери, а затем и руки, протянутые им Володей, спешно крестились, судорожно глотая слезы.

— Ты — чистый парень, тебе — дано! Тебе — канал идёт! — возгласила Зоя, — всем нам, тем, кто на Поляне, надо покаяться, чрезмерно мы гордые — Россию, мол, спасаем! Надо сначала всем очиститься, помолиться, покаяться — всем, обязательно! Мы должны знать, что наша сила — в православии, и не забывать об этом! В нем — наша вера и наши корни! И — прости нас, Боже, за гордыню нашу!

К ним стали подходить и другие люди — и тоже бухаться рядом на колени.

Наталье почему-то не хотелось ползать на коленях, целовать руку Володе и каяться. И она — бочком, бочком, сторонкой — и пошла отсюда прочь. Куда? Наталья решила пойти по дороге, уводящей от Поляны вверх. Но свернуть не к дольмену, а раньше, там тропка шла и сворачивала в низину. Где-то там, говорят, была так называемая эзотериками «белая река», ещё более чистая и прозрачная, чем та, что протекала неподалёку от Поляны и называлась эзотериками «зелёной».

Дорога, круто свернув в низину, дошла до небольшого ручья и там раздвоилась. Наталья свернула направо и пошла вдоль ручья по узкой тропке. Было здесь прохладно и довольно темно, поскольку тропа шла довольно долго низиной, всё время полого спускаясь, окружённая густыми деревьями. Наконец, тропа отклонилась от ручья и всё же вышла на открытое место. Отсюда Наталья увидала впереди небольшую речку. Здесь ярко светило солнце, на берегу реки цвели крупные ромашки, такие же, как на поляне, и летали бабочки. Неподалёку был брод, а на другой стороне реки, чуть поодаль, шла грунтовка куда-то в сторону моря, ниже которой был обрывистый высокий берег, а выше — стеной нависали слоистые скалы. Было жарко, и немного парило. Наверное, воздух был очень влажным.

После того, как она немного искупалась, спустившись к мелкой после брода реке, Наталья пошла прямо по воде речушки вниз по течению. По берегам с двух сторон внезапно пошли слоистые ступенчатые скалы, на которых росли дикие цветы и травы, такие, каких она раньше нигде не встречала. Ей даже пришлось перелезть через груду больших, упавших одна на другую, плит, перегородивших дорогу. Затем, пройдя ещё некоторое время совершенно без дороги, по руслу реки, она, наконец, вышла на открытое пространство, где была только мелкая речная галька, застилающая пологий берег. Противоположный же оставался крутым, и там из-под земли в реку пробивались отчётливо видные небольшие родники. Пройдя ещё дальше, за излучиной, Наталья обнаружила открытое место, сплошь заполненное небольшими, хорошо омытыми водой, камнями. Посидев немного на берегу на поваленном и вынесенном сюда разливом реки дереве и послушав говорливую речку, Наталья перешла её вброд и пошла по грунтовке. От дороги тоненькая тропка уклонилась вверх, и Наталья, поднявшись по ней, обнаружила на небольшом открытом пространстве между деревьев яркий, выложенный белыми обточенными рекой камнями, круг.

Наталья присела на краю обрыва, созерцая сверху реку, лес, облака над горами. Но, вместо спокойного созерцания, она неожиданно вошла в странное состояние экстаза, в некое молитвенное исступление, когда, после произнесения некоторых знакомых молитв и велений, после обращений к силам божественным, она вдруг, слегка покачиваясь, начала произносить слова на незнакомом ей языке, проговаривая одно и то же, несколько раз, не останавливаясь, будто войдя в некий энергопоток, вовлеченная им в некое действо:

    — Рапиде, рапиде, марэ,    рапидэ, рапидэ, тэррэ —    соно рекэда э порто,    соно реканта тэмерэ…

Потом она умолкла, легла на землю и закрыла глаза. Ей виделся берег моря, белые гребни волн, солёные брызги, огромное солнце над морем и три огромные белые чайки, кружащиеся высоко в небе.

* * *

В это время, покинув стоянку анастасиевцев, все, кто пришёл туда с Андреем, и женщина из местных, Светлана, вышли из лагеря. Небольшое расстояние вдоль реки, до перекрестка дорог, они прошли вместе, а потом Светлана, направляясь домой, в поселок, прежде остановилась и показала Андрею камень, который вынула из кармана юбки:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});