Русь эзотерическая - Ольга Манскова

— Человек — это не то, что в него входит, а то, что из него выходит.

Глубокомысленно изрёкши этот пассаж, подняв вверх указательный палец, он, не спеша, удалился.

— Он хотел сказать, что все мы — дерьмо. Но так тонко… Так по-французски, — не выдержала, не оставив фразу без своего комментария, Наталья.

Тётя Роза хихикнула.

В это время к сидящим у костра подошла пожилая худенькая женщина в белом платочке и с печальными умными глазами глубокого синего цвета. Она вела за руку мальчика лет семи.

— Можно, мы здесь, на бревне, около костра посидим? — спросила она, — А то, сейчас около палаток — так шумно. Да и мешаем мы, не одни же в палатке живём. Вот и посидим здесь пока, чтобы под ногами не путаться.

— Конечно, можно, — сказала Наталья.

— Когда-то я сюда первый раз приехала, чтобы духовное общение получить. Научиться внутренней работе. А сейчас просто потому, что очень мне тяжело. Так получилось, что я одна с внуком управляюсь. Никого у нас больше нет, — она немного помолчала, — И приехала я сюда теперь уже совсем за другим…

— А зачем? — спросил Сергей.

— Терпению научиться, — ответила бабушка, — Бывает, сижу в четырёх стенах, внука жду из школы… Он у меня хороший, только очень буйный, резвый. Многие считают — невоспитанный. Гуляет подолгу во дворе. Выдумщик — страсть какой. Все ребята вокруг него толпами ходят, ждут, какую он ещё игру придумает. И талант большой у него есть — рисовать очень любит. Каждый день что-либо рисует, и хорошо получается… Так вот, сижу я, значит, дома, внука жду. Молитву тихую совершаю. Обед готовлю, рукоделием каким занимаюсь, а, как надо выйти — страшно становится. В магазин сходить, мусор вынести… Выхожу из подъезда — как на пытку иду. Как на казнь: сквозь строй соседей. Они вслед смотрят, шепчутся. Гордячкой кличут. За что? Злобно так смотрят. Выискивают, чем бы зацепить, что бы обидное сказать. Может, я что-то не так делаю, что люди ко мне так плохо относятся? Что-то надо менять в жизни, так я решила. А то и Дениске будет через меня плохо. Не примут и его люди. Я, наконец, почувствовала тревогу и подумала, что в моём поведении что-то болезненное есть. Я уже стала как можно реже в магазин ходить. И мусор выносить только рано-рано утром. Бывает, выглянешь за дверь, прислушаешься — вроде нет никого. И — бегом! Если никого так и не встретится, то бурную радость испытываешь. Но, чаще всего, будто специально подстерегают. Обязательно кто-нибудь тоже высунется. Но, как-то же другие люди, которые тоже любят уединение, живут? И я поняла, что мне не просто нужно что-то менять, но менять резко, немедленно, безоговорочно. А потому, собралась, взяла Дениску — и вот мы здесь, сюда приехали. Потом уже поняла, зачем: терпению научиться.

— Да, для этого здесь — хорошая школа, — улыбнулась Наталья.

— Только вы здесь не всех слушайте. Особенно, когда дают советы, как воспитывать внука, — заметил Сергей.

— Да это я знаю, — ответила бабулька, — Худо-бедно, но научилась я на старости лет немного в людях разбираться. Многих насквозь вижу. Но, молитву в душе творю — и улыбаюсь всем в ответ. А Дениску в обиду не дам. Ты вот чему лучше меня научи: как медитировать… Не сейчас, а потом, когда-нибудь. Ты ведь, наверное, умеешь, — вдруг попросила она Сергея.

— Уметь-то немного умею… Востоком увлекался, какую-то связь внутреннюю со всем этим чувствую. Но, вот чтобы кого-нибудь научить… Не могу, наверное. Да и вы, скорее всего, о медитации больше моего знаете, — смутился Сергей.

— Может, и знаю. Но ведь истинность чувств своих чувствами других людей всяк проверять должен. Иначе можно впасть в прелесть всякую. Мне надо знать, на верном ли я пути. А вы, я вижу, люди искренние, честные. Поделиться с вами хочется своим, задушевным.

— Ну, что ж… Может, сведёт нас ещё когда-нибудь судьба и выйдет этот разговор, про медитацию, — улыбнулся Сергей.

— Ну, мы пока пошли. Мы с Дениской каждый вечер у реки немного сидим — размышляем, созерцаем, молитву совершаем. А потом — пора будет ему уже и спать.

Бабушка с внуком ушли потихоньку.

— Святая простота, — произнес Сергей.

— Нет, просто святая бабулька. Хотела бы и я на старости лет быть такой бабулькой. Тихой и кроткой. Но очень выносливой. Держать за руку внука или внучку и идти — где-то в горах, в лесу, к речке. Умываться при закате солнца. И чтоб — знаешь? — так, будто никогда-никогда — именно это — не повторится… И капельки воды стекают по детским щекам…

Глава 13. Контактёр из Краснодара

Матушка Мария отправилась к Эльмире, которая медитировала на краю поляны, неподалёку от палаточного лагеря, готовясь к вечернему Магниту. Увидев, что Эльмира приоткрыла глаза, продолжая сидеть в позе лотоса, и обратила на неё внимание, Матушка Мария важно произнесла:

— Я вот недавно обнаружила, что не совсем чиста ещё. Хотя, и к отцу-творцу три раза на день молитвы читаю, и к Учителям обращаюсь. Да вот, такое дело: бачок у меня недавно дома сломался, да унитаз забился. А так просто — ничего в жизни не бывает. И поняла я сразу: это сигнал. Ты уж, миленькая, глянь, какие каналы у меня загрязнились, ты ведь энергетические структуры хорошо видишь. Да и посоветуй, как дальше совершенствоваться.

Эльмира попросила матушку Марию стать от неё на расстоянии шести-семи шагов и начала диагностику, проводя руками сверху вниз:

— В нижней чакре что-то… Мочевой пузырь барахлит?

— Барахлит иногда, милая.

— Больше чайку здесь травного пей, и пройдет всё…

Диагностика продолжалась, когда мимо проходил Владимир Сергеевич, агни-йог, увлекающийся чтением книг Рерихов и Блаватской.

— А я вот что скажу, матушка Мария, — сказал он, — Среди своих это открыть можно. Ведь дольмен-то наш, это теперь ни для кого не секрет, строили посланцы с Ориона, чтобы донести до нас великие истины, большого значения, я бы сказал, космическую, информацию. Но ведь, она доступна не всем. Только избранным, единицам. Ну, а остальным и не к чему по горам бегать и пытаться выходить на контакт. А больше внимания надо уделять быту, простому серому дню — как сказано в «Двух жизнях»: может, важнее, к примеру, пойти и очистить сейчас у костра старую сковородку. И запоёт душа! Так ведь приятно сделать маленькое хорошее дело. Вот вы, Валентина… Сидели рядом с грязной посудой, и не пошевелились! Мы тут все шибко духовные, видите ли, собрались!

Маленькая стройная старушка с глазами семнадцатилетней девушки, также готовившаяся к Магниту и сидевшая на старом одеялке неподалёку от Эльмиры, услышав это, ахнула и прытко побежала к ручью, схватив по дороге в охапку все имевшиеся на столе немытые тарелки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});