Фэнтези-2011 - Сергей Булыга

— Нет, не может быть, чтобы даже в этих убогих хижинах, которые шоты считают за приличный дом, водились духи, подобные вашим домовым!

— А то как же, Олаф!

— И они так же любят, когда хозяева оставляют им в условленном месте благодарность за труд?

— Дивлюсь я на тебя, брат. Благодарность — она любому в любом деле приятна. Шотский домовой подарки всякие не меньше нашего, словенского, любит. Сказывал мне один старый шот…

— Лжец! — крикнул Горвинд Макнут в сильном волнении.

Словен и рус ни словом, ни жестом не выдали, что ждали такой реакции. Олаф недовольно поцокал языком и покачал головой, а Волок-ант с деланым возмущением спросил:

— Зачем в чужой разговор уши вклеил? Почтенный шот, мы тебя беседовать не приглашали!

— Гром и молния! Клянусь честью клана, мне кажется, что у одного из твоих воинов язык стал длиннее нужного! — крикнул старый шот Феодору, повернулся к Волоку и прошипел: — Если ты думаешь, что можешь, напялив доспехи, бессовестно клеветать на нашего доброго брауни, сравнивая его со своим домовым, то глубоко ошибаешься! Ты ничего не знаешь о брауни, наглый воин, и просто пользуешься наивностью своего друга, готового верить в любую чушь, сказанную тем, с кем он когда-то смешал кровь!

Горвинд чуть не ударил Волока, но сдержался. Следующие его слова были обращены к Олафу-русу:

— Не верь ему, викинг. Наш брауни — не его домовой и не ваш, варяжский гутгин. Он хочет, чтобы никто не знал о его существовании, и ненавидит, когда его пытаются отблагодарить. Мой дядя, мир его праху, осмелился в своё время одарить своего брауни дорогими сапогами, и в результате оскорблённый дух покинул навсегда его дом в этих сапогах. Верь мне, а не ему. Я шот, а не он.

Олаф-рус сделал вид, что не согласен:

— Я уважаю твои седины, Горвинд, поэтому не считай за обиду мои слова. Я не могу поверить, что ты понимаешь в духах домашнего очага больше, чем мой побратим. Ведь у тебя же у самого нет дома.

— У меня нет дома всего лишь тринадцать лет, с тех пор как…

Шот оборвал речь на полуслове. Он понял, что чуть не проговорился о своей тайне тому, кто этого не заслуживает.

Настал решающий момент. Феодор от волнения едва усидел на месте. Если Волок сейчас позволит Горвинду надолго замолчать, тот замкнётся ещё больше, и тогда из него клещами слова не вытянешь.

Но положение спас не Волок, а его побратим:

— И снова не соглашусь с тобой, Горвинд. Если ты, столько времени проводя на воде, до сих пор её опасаешься, я полагаю, что ты мог, когда жил в пределах настоящего дома, ничего не знать о его духах.

— Гром и молния! Ты, кажется, хочешь мне, бывалому лоцману, рассказать о том, что такое открытая вода?!

— Горвинд, я, викинг от рождения и до самой смерти, рождён вблизи моря и умру рядом с ним. Я знаю, что в море водятся страшные существа навроде мировой змеи Ёрмунгард, гоняющейся за своим хвостом, но если не забывать воздавать славу доброму вану Ньерду, то солёной воды опасаться не стоит. Кто думает иначе, плохо знает морское дело.

Дело запахло дракой. Феодор уже хотел было вмешаться, но Волок отрицательно покачал головой, и купец остался сидеть за столом, понадеявшись на то, что побратимы знают, что делают. А старый шот стоял напротив невозмутимого варяга, багровый от гнева, и ладонь его уже легла на рукоять кинжала.

— Проклятый викинг! Как ты смеешь мне, человеку, который познавал морское дело тогда, когда ты ещё не лежал во чреве матери, бросать такие обвинения?!

— Я никого не обвинял, Горвинд. Я всего лишь сказал, что думал. Я уважаю твой опыт морских странствий, но нельзя отрицать очевидного: моряк, который сравнялся в морском деле с викингами, никогда не станет с ними спорить. А то, что викинги — лучшие в мире мореходы, так же бесспорно, как то, что они же — лучшие в Срединном Мире воины. Да и за его пределами тоже. В хирд конунга Асгарда попадает очень мало людей, которые не знают языка страны фиордов.

— Ты… ты… — Горвинд Макнут задыхался от возмущения.

Викинг спокойно допил своё вино, встал и сказал, глядя на Феодора поверх своего собеседника:

— Спасибо за славный ужин, Феодор. Я ухожу спать.

— Стой! Проклятый рус, ты не хочешь закончить спор о том, кто лучше знает море? — попытался остановить опытного викинга старый шот.

Олаф легко убрал руку Горвинда от своей груди и усмехнулся.

— Зачем? Когда человек что-то знает, он говорит об этом прямо. А тайны в разговорах нужны только для того, чтобы было чем прикрыть незнание.

— Да уж, — подлил масла в огонь Волок, — в дружине у хорошего дядьки от молодых ратников никаких секретов нет. А у худого так: там вы не доросли, здесь не поймёте, а тут мало каши ели.

В дружинах словенских князей дядьками называли людей, ответственных за обучение новобранцев. Ант опять вставил родное слово в речь на имперском языке, забыв, что не все его правильно поймут. Что, например, тот же Горвинд может принять незнакомое слово за ругательство в его сторону. Впрочем, командиры-побратимы уже и без этого довели лоцмана, как говорят кузнецы, до белого каления.

Феодор уже хотел было обругать командиров и извиниться за них перед человеком, от чьих капризов зависела судьба целого народа и одного торгового дела, как старый моряк крикнул «Стой!», подбежал к столу, сел за него, некоторое время посидел молча, сжав голову ладонями, будто клешами, затем схватил сосуд с вином, залпом опорожнил его почти наполовину, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и задал Олафу, не поворачиваясь к нему лицом, странный вопрос:

— Выскочка из страны фиордов, вообразивший себя знатоком моря, видел ли ты хоть раз человека, с которого живьём содрали кожу?..

Никто в шатре предводителей и не предполагал, что с этих слов начнётся рассказ о самом страшном событии в жизни Горвинда Макнута, доброго шота с безумными глазами.

* * *

— Хотя кого я спрашиваю?.. Гром и молния! Конечно, ты видел, как с людей сдирают кожу. Викинги не особо церемонятся с теми, кто сопротивляется их набегам. И ничего не говори, наглый рус! Я знаю, что ты скажешь. Что ты так никогда не поступал и твои друзья тоже. Но того, что так поступал кто-то из твоих соплеменников, ты отрицать не можешь.

Молчи, рус. Молчи, словен. Молчите все, ибо то, что вы сейчас услышите, не слышал из людей ваших народов никто! И от того, кого вы послушаете, меня или вашего мнимого знатока морского дела, зависит ваша жизнь! В этом плавании ваши тела и души храню я, а что с вами произойдёт, когда вы поплывёте без меня?! Если будете убеждены в том, что в море много зла, но подчиняется оно какому-то доброму, как медвежонок-сосунок, властелину, то рано или поздно попадёте в беду!

Все вы не первый год ходите в море, но не знаете о нём и десятой доли того, что известно каждому шоту. Только тогда, когда зло даёт о себе знать, вы понимаете, что оно существует, но рассказать об этом не можете никому. Потому что зло из бездны не возвращается домой с пустыми руками.

Мы, шоты, другие. Мы знаем о существовании зла из бездны с детства и поэтому не встречаемся с ним никогда. За редким исключением. Например, когда такие, как я, нарушают правила, которым стоит следовать, чтобы не стать его добычей. И чтобы понять, что я пережил, вам надо хоть раз увидеть, как с живых людей сдирают кожу!..

Я не знаю, почему мой народ знает о морском зле больше других. Может быть, мои предки были ближе к богам, может, просто были более наблюдательны, может, видели какие-то письмена, к которым больше никто не имел доступа… Повторяю вам всем, люди, вообразившие себя моряками, я не знаю…

Язык, на котором вы общаетесь, я так легко освоил, потому что когда-то имел с ним знакомство. Да, Феодор, я был на твоей родине. За несколько недель я завёл много интересных знакомств. Встречал я и учёного мужа, по сравнению с которым твой рассеянный шут не умнее овец моего дяди, мир его праху. Но и его знания — ничто по сравнению с мудростью моего народа.

Мы были молоды и не жалели времени на споры. Он смеялся над моими рассказами, а я над его. Он поведал мне страшную догадку, что якобы опередила время: что богов нет, а жизнь вышла из воды, в том числе и человечья.

Мне было весело его слушать. А вы не слушайте его лживых россказней, друзья, если встретите. Быть может, когда-нибудь такие умники сумеют доказать всему миру, что они правы, но вы всё равно не верьте им… Жизнь вышла из воды?.. Гром и молния, да зайдите в любую лужу подальше, и сразу поймёте, что это чушь!

Да, вода творит добро, но только та, что падает с неба. А у той воды, которая бежит по земле, дары жизни нужно брать самому. Сама она не даст рыбы, не перетечёт в твоё ведро. Тебе нужно наклониться, чтобы зачерпнуть её, и долго трудиться, чтобы она отдала рыбу. По своей воле вода, которая течёт по земле, творит только зло. И чтобы понять, насколько велика сила этого зла, вам надо видеть хоть раз, как с живого человека сдирают кожу…