Фэнтези-2011 - Сергей Булыга

Не покидая дома, Лаубода все же не окончательно перерубила связи с внешним миром. С Гальдой она продолжала переписываться при помощи городской почты. В доставляемых лодочником посланиях (несколько раз в году, не чаще) Гальда не замечала ни безумной скорби, ни особой приверженности религии. Лаубода описывала свои повседневные занятия, справлялась о здоровье. Гальда отвечала тем же. И Лаубоде же она отправила просьбу о том, чтоб погостить у нее вместе с детьми в связи с возникшими затруднениями. В согласии она не была уверена. За все эти годы Лаубода ни разу не пригласила ее, а на приглашения Гальды отвечала вежливым отказом. Но подруга юности ответила, что, конечно же, мона Гальда с детьми может приехать. Особняк весьма стар, он построен дальними предками ее покойного супруга, которые вели жизнь княжескую, для коей были потребны обширные палаты. При нынешнем образе жизни бедной вдовы, окруженной немногочисленными слугами, в доме имеется много свободных комнат, и семья моны Гальды нисколько ее не стеснит.

Дама Токсилла вздохнула с облегчением. Она к этому моменту рассчитала почти всю прислугу. Оставила лишь Савику, которая могла совмещать обязанности гувернантки и горничной, и Хабрена — старого дворецкого семьи Токсилла, доказавшего свою верность. Оставаться совсем без прислуги означало бы полное падение, хуже которого мона Гальда вряд ли могла что-либо представить.

И вот теперь они плывут по направлению к острову Адранов.

Мона Гальда не была здесь ни разу, даже в те времена, когда Лаубода еще не удалилась от мира. Если вдуматься, это странно — все достойные семьи столицы устраивают у себя балы и приемы, но Адраны этого не делали. Возможно, Гальда подобных приемов просто не застала — сначала ее не было в городе, а когда она вышла за Токсиллу, Адран уже был болен. Так или иначе, для Гальды этот визит принесет столько же открытий, сколько и для детей. Младшие предвкушают — и счастливы. Прежде Гальду беспокоило, что цветочные грядки они предпочитают играм со сверстниками, теперь же она была рада этому обстоятельству. Благодаря ему Модо и Магне почти не заметили перемены в своем положении. Отец проводил с ними слишком мало времени, и они не особо по нему тосковали.

Бина тоже не обожала отчима, но она прекрасно понимала, что за отсутствием надлежащего приданого хорошую партию она сможет сделать, лишь если Берохад достигнет чаемых политических высот. И крах отчима стал крахом ее надежд. Пока они будут отсиживаться у дамы Адран, пройдут ее лучшие годы и будет утерян шанс на сколько-нибудь сносное замужество. Немудрено, что она была обижена на весь мир и всячески это демонстрировала, чем доставляла матери немало неудобств. Хорошо хоть сбежать не пыталась. Жениха ей в любом случае сейчас не найти, а что до прочего… чтобы стать уважаемой в димнийском обществе куртизанкой, надо начинать раньше и обладать иным характером.

Что ж, бороться с капризами старшей дочери еще предстоит, но сейчас предстоит решать более важные и насущные задачи.

Барка свернула на Приречный канал, соединяющий городскую сеть каналов с Мероссой. Его прорыли больше двухсот лет назад, когда стало ясно, что морской порт перегружен и развитие торговли требует новых магистралей для прохождения грузовых судов. Вроде бы подряд на это достойное со всех точек зрения предприятие получили Адраны. Мона Гальда не утруждала себя изучением истории родного города и не знала подробностей. Но предполагала, что именно тогда — а когда еще? — был насыпан искусственный остров, на котором Адраны возвели свою резиденцию.

И сейчас, когда барка выплывает на простор, образованный слиянием реки и канала, остров возникает перед ними.

Если бы сегодня выдался туманный день, думала мона Гальда, можно было бы опасаться столкновения. Но нынче ветер разогнал туман по самым темным переулкам, и остров оказался виден издалека, равно как и постройки на нем. Опять же, в летние дни жилище Адранов производило бы совсем другое впечатление, ибо это изначально был скорее дворец, чем дом, и не зря Лаубода упоминала о княжеском образе жизни давних хозяев — огромный, украшенный лепниной, с обширной террасой на крыше, предназначенной для празднеств и пиров на свежем воздухе, дворец. Да, когда-то жизнь здесь била ключом. Но Адраны если и были князьями, то князьями торговыми (и никаких других здесь не терпят, Димн — республика). Дворец не случайно был построен на этом самом месте, не на одной из улиц и площадей города. Возможно, купить участок земли в достойном квартале столицы встало бы дороже, чем насыпать остров, но вряд ли причина была в этом. Или только в этом. В пору своей славы и наивысшего богатства остров принимал и отправлял торговые корабли и баржи, а посему здесь было построено несколько причалов и шлюзов, а также склады, обнесенные прочными стенами. Это было выгодно во всех отношениях. Фактически у Адранов имелся собственный порт, независимый от проблем морского порта Димна, а склады находились в известной безопасности как от грабителей, так и от гражданских возмущений, которые время от времени сотрясали столицу.

Можно себе представить, какое в ту пору здесь царило оживление. Но расцвет дома Адранов давно миновал. Причалы были пусты, Гальда не заметила даже лодки — а ведь хоть одна здесь находиться обязана. Вероятно, она на другой стороне острова.

Упадок прежнего великолепия начался не вчера и даже не со смертью мужа Лаубоды. Ведь и последний из Адранов не занимался коммерцией, а жил на проценты с накопленного предками капитала. Но все же наверняка при его жизни здесь не было такого запустения. И не было так мрачно.

Лепнина топорщилась, как складки на шкуре неведомого зверя. Огромные вазоны на крыше были пусты и выставляли зевы навстречу небу, точно жерла огнеметных орудий. Желто-серые стены высились угрожающе, как будто…

— Это тюрьма, — услышала мона Гальда, еще не успев подобрать подобающее сравнение.

Бина выбралась наконец из каюты и встала рядом с матерью, вцепившись в борт. На руках у нее были митенки, не перчатки, и видно было, как побелели пальцы. Не красавица, но вполне миловидная девушка с рыжеватыми волосами и белой тонкой кожей, Бина вообще легко краснела и бледнела. Подобная внешность не была в Димне в диковинку, однако ценилась, особенно подчеркнутая нарядами и косметикой. Увы, сейчас Бине было не до того. Она не носила траур, как мать, но все же нынешнее их положение требовало неброских одежд.

— Это тюрьма, в которой я проведу лучшие годы жизни, — пробормотала она, кусая губу.

— Не распускайся, — холодно заметила мона Гальда. — Да, этот дом выглядит сурово. Но это не тюрьма. Это крепость, в которой мы скроемся от мерзких наветов и злобных взглядов.

Бина не видела особой разницы между тюрьмой и крепостью — тем более что в Досточтимой республике их функции обычно совмещались. Однако она не решилась возразить матери.

Мона Гальда принадлежала к тому же ценимому в Димне типу женщин — белотелых, пышных, со светло-рыжими волосами. Они считались превосходными любовницами, а при надлежащем воспитании — завидными хозяйками достойных домов, умеющими позаботиться о своей семье, радушно принять гостей и украсить светское общество. Совсем недавно дама Токсилла такой и была. Но сейчас, в лиловом вдовьем платье и таком же покрывале, полностью скрывавшем волосы, она казалась воплощением долга и решимости.

— Или, может быть, тебе больше по нраву храм Рассы? — продолжала она. — Хочешь посвятить себя вечному служению девственной богине?

Бина опустила голову. Служение совсем не привлекало ее, оно представлялось нудной и мелочной работой, вроде как у Савики, а сама Расса, богиня мудрости и знаний, — придирчивой и требовательной хозяйкой. Хуже маменьки.

Между тем остров неумолимо приближался, и на пристани показался какой-то человек. Он размахивал руками и кричал, но слова сносило ветром.

Однако прислушиваться и не было необходимости. Кормчий его понял.

— Говорит, чтоб мы направлялись вон к тому причалу, — пояснил он. — Они откроют ворот шлюза, и мы сможем причалить.

— А просто так нельзя?

— На лодке, может, и подошли бы. Но у нас осадка ниже. Да и вам, почтенная дама, по стенке не вскарабкаться. А к другим причалам идти — так там ловушек полно…

Мона Гальда нахмурилась. Она не подозревала, что высадка на острове Адранов сопряжена с такими сложностями.

Ничего не поделаешь. Барка вошла в бьеф, примыкавший к причалу и ограниченный каменными стенами. Пришлось ждать, пока поднимается уровень воды. Кормчий был прав. Даже если бы барка прошла здесь до того, как открыли шлюз, все равно наверх вела только проржавевшая железная лестница. Дамы в тяжелых платьях ни за что не взобрались бы по ее перекладинам.

Пока длилось ожидание, кормчий бубнил что-то о каналах внутри каналов, по которым во время прилива только и могут пройти грузовые суда, и русла их знают только самые опытные люди, для остальных же нужно ставить вехи. Гальда пропускала все это мимо ушей. Вынужденная задержка раздражала ее, и, вероятно, из-за того она упустила момент, когда рядом с человеком на пристани — невысоким, круглым и лысеющим — воздвиглась женская фигура.