Сунь Укун – царь обезьян - У Чэнъэнь

Тут Великий Мудрец опустился на колени и, отбивая поклоны, промолвил:

– Вы спасли меня, учитель, когда я был заточен под горой Пяти стихий, и, если я не отблагодарю вас за оказанную мне милость, не последую за вами в Индию, меня будут поносить во веки веков.

У Танского монаха было доброе сердце, и он, видя, как искренне раскаивается Сунь Укун, сказал:

– Ладно, прощаю тебя. Смотри только, впредь не твори больше зла.

После этого Сунь Укун помог монаху сесть на коня и поднес ему персики. Сюаньцзан утолил голод, и они двинулись дальше.

Между тем оборотень, которому удалось улизнуть, сидел в это время на облаке и скрежетал зубами от злости.

«Из-за этой проклятой обезьяны я так и не поймал Танского монаха», – размышлял он. И тут ему в голову пришла великолепная мысль. Он быстро спустился на землю, встряхнулся и принял вид старой старухи с клюкой. Старуха шла по дороге и плакала.

– Беда! – вскричал Чжу Бацзе, приметив старуху. – Не иначе как это мать убитой Сунь Укуном красавицы, которая отправилась на поиски своей дочери.

– Ну и дурень же ты! Той было лет восемнадцать, а этой – все восемьдесят. Что же, она в шестьдесят ее родила, что ли? Нет, тут что-то нечисто. Сейчас я все выясню.

Сунь Укун подошел к старухе и стал внимательно ее рассматривать.

Он тотчас же распознал в старухе оборотня и, не раздумывая, стукнул ее своим посохом. Старуха, бездыханная, осталась лежать на земле, а оборотень опять улизнул.

Увидев это, Сюаньцзан сошел с коня и двадцать раз кряду произнес заклинание «сжатие обруча».

Посмотрели бы вы, во что превратилась голова Сунь Укуна! Она стала похожа на тыкву-горлянку. А сам он катался от боли по земле, взывая о пощаде.

– Не будет тебе больше пощады, – отвечал Сюаньцзан, – ибо ты снова сотворил зло, убил ни в чем не повинную старуху.

– Так ведь это же не старуха, а оборотень, – пытался вразумить монаха Сунь Укун.

Но все было тщетно. Монах слушать ничего не хотел и велел Сунь Укуну убираться.

Тогда Сунь Укун сказал:

– Раз вы гоните меня, я уйду, но не могу же я возвратиться в свое обезьянье царство с этим обручем на голове. Вы должны произнести заклинание, которое освободит меня от него.

– Такого заклинания я не знаю, – ответил Танский монах.

– Тогда мне придется идти с вами дальше, – сказал Сунь Укун.

И они снова двинулись в путь.

Оборотень между тем решил в третий раз пуститься на хитрость, обернулся старцем и пошел по дороге.

Как у Пэнцзу,белы его волоса,Седа борода,словно он небожитель Шоусин.Не умолкая,звенит нефритовый цин;К звездному пологумонах подъемлет глаза.Идет, опираясьна посох с драконьей главою;Пух журавлиный —украшенье его наряда.Жемчужные четкиперебирает рукою;Будде хвалу возносить —одна для него отрада.

Сунь Укун приблизился к старцу и сразу распознал в нем оборотня. Тогда он призвал в свидетели местных духов и при них расправился с оборотнем.

– Ну и молодец Сунь Укун! – расхохотался тут Чжу Бацзе. – За полдня прикончил троих!

На этот раз Танский монах не простил Сунь Укуна. Он даже не захотел принять от него на прощанье поклоны.

Одолеваемый печалью разлуки с учителем, Сунь Укун поднялся в воздух и на облаке полетел в свое обезьянье царство.

Если хотите узнать о том, что дальше случилось с Сунь Укуном, прочтите следующую главу.

Глава двадцать восьмая,

повествующая о том, как на горе Цветов и плодов собрались духи и как Сюаньцзан в лесу Черных сосен встретил оборотня

Итак, продолжая свой путь, Сунь Укун прилетел наконец на гору Цветов и плодов.

Он опустился на облаке вниз, огляделся и увидал страшную картину запустения. А дело в том, что после разгрома, который Сунь Укун учинил в небесных чертогах, бог Эрлан и семь его братьев с горы Мэйшань до основания разрушили обезьянье царство.

И вот, печалясь из-за этого нового несчастья, обрушившегося на его голову, Сунь Укун вдруг увидел, как из зарослей колючего кустарника на склоне горы выскочило несколько обезьян. Они подбежали к Сунь Укуну и, земно кланяясь, вскричали:

– О повелитель! Какое счастье, что вы вернулись!

– Почему не слышно здесь ни шума, ни веселья? – спросил царь обезьян. – Да и не видно никого. Куда все попрятались?

Тут обезьяны не выдержали, стали громко плакать и жаловаться:

– Не дают нам покоя охотники, день и ночь гоняются за нами с луками и самострелами, травят нас соколами и собаками, расставляют сети, ловят нас на крючья. Мы только и выходим, чтоб пощипать траву да попить родниковой воды. Нас всего тут осталось не больше тысячи. Многие погибли во время пожара, устроенного Эрланом. А половина тех, кто уцелел, разбрелись по другим местам в поисках пищи. Ведь все наши плодовые деревья обгорели. А теперь нас изо дня в день уничтожают охотники. Сдирают с нас шкуры, а из мяса приготовляют себе закуски. Или ловят живьем и заставляют проделывать всякие штуки на потеху прохожим.

– А кто у вас сейчас предводитель? – спросил Сунь Укун.

– Да вот остались еще полководцы Ма и Лю и генералы Бэнь и Ба, – отвечали обезьяны.

– Пойдите доложите, что я вернулся, – приказал Великий Мудрец.

Обезьяны тотчас же бросились в пещеру с криком:

– Наш повелитель Великий Мудрец вернулся!

Ма, Лю, Бэнь и Ба поспешили встретить Сунь Укуна и с поклоном пригласили его в пещеру. Великий Мудрец воссел на почетное место, и тогда обезьяны, выстроившись в ряд и отдав соответствующие почести, обратились к нему с такими словами:

– О повелитель наш! Прослышали мы о том, что вы отправились с Танским монахом в Индию за священными книгами. Как же вы очутились здесь?

И тут Сунь Укун поведал своим подопечным все от начала до конца.

– Этот Танский монах ничего не смыслит, – промолвил Сунь Укун. – И вот за то, что я убил оборотня, принявшего вид человека, он и прогнал меня, о чем выдал мне собственноручно бумагу.

– Ну и повезло нам! – захлопали обезьяны в ладоши. – Очень вам надо быть монахом! Живите лучше с нами в свое удовольствие!

Обезьяны хотели тут же устроить пир, но Сунь Укун им сказал:

– Погодите немного! Лучше скажите, в какое время дня приходят охотники?

– В любое, – отвечали обезьяны. – Не дают нам ни минуты покоя.

Тогда Сунь Укун приказал:

– Соберите камней помельче и сложите их в кучки – в каждой чтобы было не меньше тридцати и не больше шестидесяти штук.

Обезьяны с шумом бросились выполнять приказ, и вскоре работа была закончена. Тогда Великий Мудрец скомандовал:

– А теперь все в пещеру!

После этого он взобрался на вершину горы и, внимательно осмотревшись, вдруг заметил в южной стороне множество всадников – тысячу, а то и больше, – вооруженных мечами и копьями, с соколами и собаками. Всадники мчались прямо к горе. Вид у них был поистине грозный.

На плечи наброшеныпышные лисьи шкуры,Из волчьих клыковнаконечники стрел в колчанах.Повадкою схожис голодным свирепым тигром,Кони несутся,словно морские драконы.На кожаных своркахс лаем мчатся собаки,Ловчие соколызорко следят добычу.Воины адав дивных шапках с рогами,Их хриплые крикидолетают до горних высей.

Приблизившись, всадники стали окружать гору. Великий Мудрец затрясся от гнева, пошевелил пальцами, произнес заклинание, вдохнул, потом с силой выдохнул из себя воздух. Поднялся бешеный ураган.

Он подхватил камни, собранные обезьянами, и понес их прямо на всадников. Ни одного не осталось в живых.

Тогда Великий Мудрец велел всем своим подданным выйти из пещеры и, когда они друг за другом повыскакивали, сказал:

– Ступайте на южный склон горы и снимите с убитых одежду. Наденете ее, когда станет холодно. С лошадей сдерите шкуры и сшейте себе ботинки. Мясо засолите впрок. Луки, стрелы, пики и мечи возьмите себе. И знамена тащите сюда. Пригодятся.

Из всех вражеских знамен сшили одно и водрузили его у входа в пещеру. Через некоторое время Сунь Укун отправился к царям-драконам четырех морей, взял у них живительного дождя и волшебной росы, полил гору, и она снова зазеленела. Тогда он посадил ивы, тополя, сосны, кипарисы, персики, сливы, финики и множество других деревьев. Снова обезьяны зажили припеваючи, наслаждаясь покоем. Но оставим их на время и вернемся к Сюаньцзану.

Вместе с Чжу Бацзе и Шасэном он продолжал свой путь, и вот однажды они увидели впереди гору, а на горе лес.

– Лес дремучий, густой, в нем наверняка таится много опасностей, – сказал Сюаньцзан, – помните об этом, ученики мои.

Через некоторое время Сюаньцзан остановил коня и промолвил:

– Чжу Бацзе, не раздобудешь ли чего-нибудь поесть, я сильно проголодался.

Чжу Бацзе взял чашу для подаяний и отправился на поиски пищи.

Он вышел из леса, проделал немалый путь, но навстречу ему не попалось ни одного человека, только волки да тигры. Чжу Бацзе очень устал и невольно вспомнил Сунь Укуна. Прежде он исполнял все желания учителя, а теперь эта забота легла на плечи Чжу Бацзе.