Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

зелёную?!

– Чё? – скривился травкёр. – Девка, хватит нести какую-то фигню, отвечай на мои вопросы!

– Берти, – игнорируя прибабахнутую нежить, я с вытаращенными глазами повернулась к сыщику, – если его заклинание, наложенное при жизни, работает до сих пор… А что, если Хегола… Если Хегола умер с именем Эльзы на устах и стал… Таким же…

– О нет. – Берти сглотнул. – Пожалуйста, нет! Я даже представлять этого не хочу!

– А, блин! Вот и палки! – меж тем обрадовался травкёр, наклоняясь над каким-то сугробом. – Ну всё, бывайте, псы! Ха, недолго вам осталось!

И на сей раз он укатил окончательно. Вилял пушистый хвост, вызывающе торчали лисьи уши на макушке.

Мы с Берти долго огорошенно смотрели ему вслед, и снежок подло присыпал нас, превращая в ещё два сугроба.

Наконец Голден-Халла встряхнулся, как тот самый, небо прости, пёс, которым его (ну и меня заодно) столько раз обозвали.

– Мы зря драматизируем! – решительно сказал Берти. – Давай думать логически. Почему мы сразу зациклились на травкёре? В смысле, я понимаю почему: внезапная душевная травма и всё такое, но… В Седых горах куча разной разумной нежити. Если Хегола и стал какой-то из них, то не обязательно этой.

– Тоже верно, – кивнула я. Но, сбросив капюшон, расстроенно запустила руки в волосы: – Однако мы с тобой надеялись, что искра Хеголы ещё горит!.. Что он всё ещё личность: со своей памятью, характером и так далее! А если он просто нежить…

– Так, не психуй раньше времени, Страждущая. Во-первых, это лишь одна из гипотез…

– Но она соответствует тому факту, что Хегола почему-то оставил сундук в Асулене. Помнишь: травкёр не может делать себе ликёр, потому что целебные травы – чистые, а он – нечистый и не может касаться их? С сундуком, должно быть, произошло то же самое. То охранное заклинание было светлым. Хегола стал тёмным. Всё. Он не может забрать свои колокольчики, даже если помнит о них.

– Прах. – Берти устало потёр глаза руками. – Действительно сходится. Но знаешь, это всё ещё просто идея! Давай не будем сами себя закапывать в яму, которая не очень-то нам и нравится! Плюс я не договорил: нежить тут бывает разная. Может, какая-то из них и нормальная, пусть даже тёмная, с зелёной искрой и далее по списку. Давай сейчас мы сосредоточимся на том, что нам надо всё-таки куда-то двигаться, пока мы не околели. А там разберёмся.

– Ладно. – Я сглотнула, стараясь не впадать в преждевременное уныние – мой второй любимый порок после любопытства. – Ты прав. Если что, мы можем разыскать Голата и хорошенько расспросить его на тему нежити. Не зря же нам подвернулся этот охотник, да? Я верю, что никто никому не встречается просто так.

– Умничка. Я тоже в это верю. – Берти кивнул и набросил мне капюшон обратно. – А теперь пойдём.

* * *

Мы долго шли молча. Говорить уже не было никаких сил. Кажется, мироздание решило устроить мне внеплановую проверку на выносливость, а не отпуск. Вернусь, попрошу Полынь вписать в мою характеристику два новых пункта: «морозоустойчива» и «несгибаема».

Луна была уже высоко, когда мы поднялись на очередную возвышенность, и… Увидели внизу изгибающийся изящной волной погодный разлом. А за ним – деревушку, лежавшую в глубокой долине, будто на ладони у доброго великана. Она была ещё очень далеко от нас – пустые пространства обманчивы! – но всё же появился шанс добрести туда до наступления рассвета.

– Ура-а-а-а! – заорала я, не сдерживая чувств.

Я повернулась к Берти, требуя от него разделить со мной ликование, и с некоторым беспокойством обнаружила, что спутник смотрит на деревню с открытым ртом. Взгляд у него был стеклянный.

– Всё нормально?.. – подобралась я. Только ещё одной беды нам не хватало!

Берти вытянул шею, как будто это могло помочь ему рассмотреть поселение получше.

– Тинави, а ты тоже видишь в центре озеро в форме кешью и ряды цветущих абрикосовых деревьев возле него?

– Ну да.

– И там ещё, кажется, угадывается часовая башня с острой крышей, да?

– Голден-Халла, ты меня пугаешь. Только не говори мне, что это очередное проклятое местечко и мои только что появившиеся мечты о горячей ванне идут прахом.

– Нет.

Сыщик вдруг расплылся в улыбке.

– Наоборот. Это, – он щёлкнул пальцами обеих рук, направив указательные на меня, большие – вверх, и ликующе перевёл всю эту конструкцию в сторону деревни, – Соловьиная Песня! То есть деревня, неподалёку от которой живёт Морган.

Я распахнула рот.

– Насколько неподалёку? – прошептала я.

Берти, двигавший пальцами вдоль горизонта, будто искавший цель для выстрела из арбалета, замер, указывая ими на снежный холм к западу от нас. На нём, поначалу не замеченное в ночи, притаилось двухэтажное шале.

– Прямо там, – широко ухмыльнулся Голден-Халла.

Стоит ли говорить, что после этого у нас открылось второе дыхание.

16. Пощади!

Самый главный закон человеческого бытия звучит просто: где внимание, там и результат!

Хранитель Рэндом

Дом Моргана Гарвуса был шикарным: просторный, сложенный из белого камня и дерева, с длинным балконом и террасой у входа, он мог похвастаться огромными окнами, занимавшими целую стену в гостиной. На террасе возле двери стоял горящий фонарь, но сам дом был тих и тёмен.

– Дрыхнет, – флегматично решил Берти. – Спит без задних ног в сей неурочный час, молодец такой. Сейчас мы его порадуем!

– Порадуем ли? – засомневалась я.

Голден-Халла не стал стучаться. Вместо этого он деловито подошёл к декоративной чугунной решётке на стене, подпрыгнул и… Пополз по ней вверх.

– Ты что, решил забраться прямо к нему в спальню?! – шёпотом ужаснулась я.

– Вот ещё! Просто запасные ключи спрятаны на балконе. – Он перелез через резные перила второго этажа. – Лови, Тинави!

Увы, он не додумался сначала сказать это, а потом кинуть связку. Три крупных ключа бесславно исчезли где-то в сугробе, и следующие пять минут мы со спустившимся обратно Берти сосредоточенно сопели, откапывая их.

Наконец мы зашли в тёмный дом.

Не успел Голден-Халла закрыть дверь, как раздалось хлопанье крыльев и громкое «кар-р». Настолько угрожающее, что не оставалось сомнений: сейчас кто-то вцепится мне в лицо. Я охнула и подалась назад, закрывая глаза локтем. Одновременно с этим Берти обхватил меня одной рукой, прижимая к себе, а другой с размаху шлёпнул по кристаллу-включателю на стене. Под потолком вспыхнул ряд модных магических сфер, подвешенных на разном уровне.

– Кори! – воодушевился Голден-Халла. – Давно не виделись!

Чёрный ворон заложил вираж – затормозить бы он не успел – и приземлился на спинку дивана. Оттуда он не то чтобы каркнул – скорее, зарычал.