Рейтинговые книги
Читем онлайн Мы одной крови — ты и я! - Ариадна Громова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 53

Ну, что мы, четверо взрослых людей, могли сделать заранее, за полчаса или за пять минут до трагедии? Мы ведь понимали — в случае чего, никому даже не объяснишь, что существовала какая-то реальная и близкая опасность: никаких разумных доводов не было, а на ощущения не сошлешься.

Так что же — взять и увести мальчика от матери, от отца? Какое мы имеем право? И какие реальные основания? Что мы могли бы сказать, например, в милиции? Что отец однажды в жизни ударил сына и теперь раскаивается? Что бабка верит в бога? Что они не хотят держать кота в квартире? Вы себе представляете, что нам на это ответили бы и в милиции, и где угодно? А больше-то ведь и сказать было нечего.

Соколов и то придумал очень смело и изобретательно с этим письменным обязательством — другой бы и не сообразил, и не решился бы.

Все это будто правильно, а ощущение вины у меня остается. Знал же я, что все упирается в Мурчика, — значит, надо было не отходить от него ни на шаг, а я постеснялся, на мальчишек это дело бросил…

Ладно. Чтобы покончить с историей Пестряковых, скажу вот что. Герка все еще в больнице, но ему уже лучше, он выходит в сад, и Валерка таскает к нему Мурчика на свидания. Мурчик давно выздоровел, живет пока у Соколовых.

Герку из больницы отправят в санаторий, а там видно будет. Что-нибудь мы скопом обязательно придумаем. Одно-то можно и сейчас сказать наверняка: мамашу свою преподобную Пестряков теперь и на порог не пустит (она пока что в деревню к родственникам поехала). Я думаю также, что ни Герку, ни кота он пальцем не тронет. Другое дело, что жить в такой семье довольно противно, но для Герки это все же отец и мать, и до приезда бабки как-то они ведь уживались…

Ладно, вернемся к рассказу о событиях.

Как вы понимаете, в тот вечер с Володей я не встретился. Он звонил-звонил, все впустую, а я оказался дома поздно и был до того вымотан, что, только постояв под холодным душем минут десять, немного ожил и смог позвонить Володе и уговориться на завтра.

Володя пришел, как всегда, точно в назначенное время и, как всегда, был элегантен и невозмутим. Но я к нему присматривался исподтишка и видел: что-то в нем есть необычное.

Ну, например, я рассказывал ему о Мурчике. И во всем этом он оценил в первую очередь то, что Герка сам, без моей помощи, установил телепатический контакт с Мурчиком. Я тогда не понял, почему его именно это обстоятельство так заинтересовало и не то обрадовало, не то огорчило. Потом он, видимо, некоторое время вообще меня не слушал. Я ему рассказываю, как бежал вниз, к Мурчику, а он вдруг спрашивает:

— Так ты что же, хочешь демонстрировать этого кота вместе с Барсом?

Нашел действительно время спросить об этом! Я обозлился, говорю:

— Ты бы хоть сперва поинтересовался, жив ли он!

Он смутился, слегка покраснел даже.

— Извини, — говорит, — я задумался и плохо слушал, повтори.

Ну дальше он уже и слушал внимательно, и вправду интересовался, не только для виду, — впрочем, кто бы не заинтересовался такой историей! Но тут уж он насчет Мурчика осознал вполне, что тот через неделю еще не будет в состоянии выступать перед ученой аудиторией. Я это и сам только тогда осознал. И очень мне горько стало и жутко, а почему, даже не знаю. Ведь я не успел еще толком и подумать, что Мурчик очень пригодился бы для демонстрации, как случилась вся эта беда. А тут мне начало казаться, что ничего у меня вообще не выйдет. Это, конечно, из-за того, что Володя вел себя как-то странно, а я не понимал, в чем дело, и все больше тревожился.

Наконец Володя начал объяснять, в чем дело. Сказал сразу, что Барри, вообще-то говоря, не болен, а просто он отключил пса от работы со мной, чтобы попробовать иной путь.

— Это какой же иной? — изумился я.

Володя явно смущался и мямлил — по крайней мере, вначале.

— Ну, видишь ли, я ознакомился практически со всеми опубликованными материалами по этому вопросу. Их, кстати, не очень-то много, не утонешь в бездне информации. Кое о чем беседовал и с телепатами. Правда, не с теми, кто у тебя был, но тоже люди вполне компетентные. У меня сложилось такое впечатление, что твой путь недостаточно надежен…

— Да какой же это «мой путь»? — спросил я, начиная все больше нервничать: вот уж и Володя в открытую говорит, что затея пустая!

— Ну да, вот именно, это даже и не путь вообще, и не твой, в частности, а просто случайность. У тебя оказались эти способности, а у большинства их нет. На это нельзя полагаться. Ты вот обиделся на этого рыженького Сергея, а он правильно сказал, что такой эксперимент не удастся воссоздать в массовой серии… ну, в цикле.

— Я совсем не потому на него обиделся, — несколько разозлившись, возразил я. — И вообще: к чему ты мне все это излагаешь? Я что, просил-умолял тебя насчет этих самых циклов, демонстраций и прочего? Ты же сам все это затеял, а я рад-радешенек буду, если меня оставят в покое!

Говорил я это не на сто процентов искренне. Но так примерно на семьдесят-восемьдесят. Однако Володя меня тут же срезал. Это он умеет.

— Ты, может быть, и вправду мечтаешь, чтобы тебя оставили в покое, это на тебя похоже. Ну, а Барс? А Мурчик? А другие звери и птицы?

Я попробовал отшутиться — что, мол, они только по недостатку информации жаждут контакта с людьми, а им бы всячески сторониться такого опасного соседа, — но несколько сконфузился. Володя это, конечно, заметил и немедленно добавил, что опять я проявляю какой-то детский наивный эгоизм и что даже трудно понять, как это ученый может…

— Да какой я ученый! — жалобно взвыл я, и вот тут уж искренне: ученый я пока лишь по названию, и неизвестно еще, что из меня получится.

— Ладно, пошли дальше! — уже более уверенно заговорил Володя. — В чем состоит цель наших с тобой усилий? В том, чтобы наладить контакт с животными, верно? Цель серьезная, принципиально важная. Кустарными способами тут работать невозможно. Гипнотизеров не так уж много, а этим делом большинство из них не захочет и не сможет заниматься: все они заняты, и далеко не каждый любит и понимает животных и способен наладить с ними контакт. Тем более, что речь идет не просто о гипнозе, а о гипнотическом внушении на базе телепатического контакта, — а это еще больше ограничивает круг возможных участников. Если же к этому добавить, что даже у тебя с Барсом контакт, в сущности, ненадежен, — ты ведь пока не знаешь, как все это получится в других условиях, — то выходит…

— Выходит, дело это надо бросить, — уныло сказал я. — А я что говорил?

— Совсем не то выходит. Что у тебя за характер, Игорь! Отключи временно свою звуковую сигнализацию и не ной, как шакал осенью.

У нас в Зоопарке шакалы действительно здорово завывают осенью по вечерам. Хором, и так жалобно: «Ах, ах-ах-ах!» Я кисло ухмыльнулся, но решил молчать. И Володя объяснил, что, взвесив все эти обстоятельства, он стал искать более надежный и общедоступный путь к контакту. А путь этот, как он считает, применение некоторых нейрохимических препаратов, стимулирующих телепатические и гипнотизерские способности. Например, псилоцибина, мескалина, ЛСД… Не надо ужасаться, ЛСД принимают для этой цели в микродозах, от них галлюцинаций никаких не бывает и вообще сохраняется полный контроль сознания… А зато психический потенциал подопытного увеличивается в этом смысле весьма существенно.

Временный перерыв и перемена декораций. Лирический дивертисмент и цирковые номера. Пришла мама под окно и принесла Барса. Мы с Леней (это мой сосед по палате, я уже о нем говорил) уговорили дежурную сестру не сердиться и не мешать нам. Впрочем, она заядлая кошатница, и я правильно рассчитал, что при виде Барса она растает. Мы с Барсом крепко обнялись, он долго наговаривал мне что-то на ухо и попеременно то обнюхивал, то целовал меня. А потом, слегка откинув голову, с явным удовольствием сказал:

— Мам-ма! Мурра!

И это — без всякого внушения… во всяком случае, без сознательного, четкого внушения, потому что, наверное, я об этом все же думал. Я ведь не был уверен, что способности Барса действительно вернулись, что миновали последствия психического шока, хотя мама и сказала недавно, что он с ней разговаривает. Да, я еще не говорил о том, что это за шок был, но скоро расскажу об этом — в следующей главе.

Какой восторг вызвали эти два слова, объяснять не к чему: для Лени и для нашей медсестры Полины Семеновны это было потрясающее переживание. А дальше они и вовсе начали ойкать от восхищения. Барс поднялся на задние лапы и, гнусавя, произнес:

— Мама мало мяса дала!

Говорил он последние два слова не так четко, как Мурчик, получалось нечто вроде «ммяха ндала-а!», но разобрать все же можно было. И Полина Семеновна даже на ногах не устояла, чуть было не села с размаху на мою койку (тут бы я взвыл, как волк, — нога еще болит основательно!), потом как-то дотянулась до табурета и шлепнулась на него без сил. Леня только гудел:

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 53
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мы одной крови — ты и я! - Ариадна Громова бесплатно.
Похожие на Мы одной крови — ты и я! - Ариадна Громова книги

Оставить комментарий