Мутные воды - K. Ксандер

синяки и царапины на всем теле. Быть может, поэтому…

— Господи, какой ужас. Тогда неудивительно, что она хотела сбежать из дома.

— А в ее спальне вечно ужасный бардак. Бывает, что она целыми днями не выходит оттуда и никого не пускает…

Так в представлении Артура Шарпа выглядел диалог между двумя горничными, первая из которых заправляла здесь, в доме его родителей, а вторая — распространяла сплетни из поместья Блэквуд. То, о чем судачили две женщины рано утром за несколько дней до пожара, уже давно не давало ему покоя. Он не обращал внимания на разбушевавшуюся за окном грозу, и не сводил глаз со своих записей — свидетельств очевидцев, которые с таким трудом собирал последний год. На папке, которая лежала перед его глазами, значились два слова: «Поместье Блэквуд». Артур понимал, что то, что происходило там, в нескольких километрах от его дома, явно имело связь с трагедией, так скоро разразившейся здесь.

Из отдельно скрепленных листов, разложенных по его правую руку, была собрана карта. А рядом на бумаге его почерком в деталях до минут был расписан день пожара: кто где был и что происходило. Артур столько раз читал эти строки, что мог процитировать их, даже если бы его разбудили посреди ночи.

Двадцать девятое мая (суббота) — день Х

19 ч 30 мин — приезжает Алиса Блэквуд. В доме находятся: мама, я, Эмилия (ее привезли в гости еще утром). После небольшой совместной прогулки по саду они почти сразу идут на второй этаж в чайную. В доме также присутствуют: кухарка (мисс Томпсон), горничная (миссис Смит) и лакей (мистер Кларк).

20 ч 40 мин — на пороге дома появляется отец. Он заходит в кухню и быстро ужинает (его видели мисс Томпсон и мистер Кларк).

21 ч — мистер Кларк провожает отца в его комнату и уходит заниматься своими делами в подвал. Отец спальню больше не покидает.

— 21 ч 20 мин — Миссис Смит относит ужин в чайную. Несколько минут спустя туда вбегает мисс Томпсон с растерянным видом. Миссис Смит показалось, что та будто призрака увидела, настолько у нее было напуганное лицо. Далее обе уходят, в комнате остаются мама, я, тетя Алиса и Эмилия.

— 21 ч 50 мин — Миссис Смит, находясь в моей комнате, замечает Алису — она быстро проходит мимо по коридору второго этажа обратно в сторону чайной и соседнего крыла. (Где она была?? В комнате отца? Единственная комната вглубь коридора была закрыта на ключ!)

22 ч — Миссис Смит забирает меня из чайной (Алисы там не было, только мама и Эмилия) и относит спать в мою комнату. Уходя, она слышит шаги в комнате отца. Затем она спускается вниз и идет в библиотеку.

— 22 ч 25 мин — Миссис Смит чувствует запах гари на первом этаже. Она выбегает к лестнице, кричит, но никто не отзывается. Она тут же звонит в пожарную. Далее она поднимается наверх, но дым уже слишком густой, она спускается обратно. На первом этаже сталкивается с мистером Кларком, и просит его открыть ворота для пожарных.

В течение получаса:

— Миссис Смит выходит на улицу, она искала мисс Томпсон на первом этаже, но нигде ее не нашла. Она слышит звон разбившегося стекла где-то за домом.

— Мистер Кларк помогает приехавшим пожарным, которые делятся на две группы: первая заходит внутрь через центральный вход, вторая группа под его предводительством огибает дом со стороны горящего крыла.

— Из дверей выбегает Алиса со мной на руках. Миссис Смит помогает мне и тете прийти в себя.

— Откуда ни возьмись появляется дядя Джеймс (о происшествии ему никто не сообщал). Он и миссис Смит останавливают Алису, которая пытается забежать обратно в особняк, так как выясняет, что Эмилии и моей мамы нигде нет.

— Дядя делает попытку пройти в дом, но быстро возвращается. Миссис Смит замечает у него на шее кровь. Начинается дождь.

Немного позднее

— Пожарные заканчивают тушить, выносят маму и Эмилию, обе без сознания. Миссис Смит остается со мной, а дядя Джеймс забирает Алису и Эмилию и они уезжают.

— Приезжает полиция.

— Пожарные обнаруживают останки мисс Томпсон в соседней комнате с детской (при ней был кулон Алисы). Тела отца в его комнате — эпицентре пожара — нет. Дверь была закрыта, в комнате разбито стекло…

Артур взглянул на часы: Эмилия ушла из дома достаточно давно. Миссис Хабард сказала, что девушка приезжала домой с книгами в руках, сидела какое-то время в своей комнате и потом вновь уехала. Артур уже знал, что это были за книги. Более того, два тома с такими же темно-красными обложками лежали сейчас перед ним. Они выглядели толще и потрепаннее от того, что между страниц были вставлены закладки. Молодой человек взял в руки один из них и начал поглаживать тонкими бледными пальцами старый переплет. Всего пять книг — пять дневников он обнаружил здесь несколько месяцев назад. Они были спрятаны под дощечкой в подвальном полу, куда по счастливому стечению обстоятельств добралась с уборкой его домработница. Для него найденное представляло особый интерес, так как, с учетом свидетельствований очевидцев, именно его дядя и тетя вызывали у него больше всего подозрений. Почему Алиса вышла из чайной и что она делала, вероятнее всего, в комнате у его отца? Неужели она устроила пожар? Что произошло между ней и дядей Джеймсом? Как тот оказался на месте пожара и откуда на его шее взялась кровь? Почему у покойной мисс Томпсон был кулон, принадлежавший Алисе? И почему она была напугана?.. Десяток вопросов и сотня противоречий занимали его голову уже долгое время, и все же он не понимал мотивов преступления — кому и зачем понадобилось убивать его отца? Было ли это дело рук Алисы или Джеймса, или же они оба приложили к этому руку? И в конце концов, почему дневники Алисы оказались спрятанными здесь?

Молодой человек взъерошил рукой свои черные волосы, и несколько кучерявых прядей упали ему на лоб. Он думал о том, стоит ли делиться с Эмилией своими подозрениями. В день ее рождения он привез ей в подарок не только кулон. Он также передал Арчибальду три дневника ее матери, но тот, вероятно, не успел их вручить. Три из пяти. Два остальных он бережно хранил у себя. На их страницах Алиса описывала события, произошедшие в течение года до пожара в его доме и после него. Артур тщательно читал и анализировал каждую деталь, но, к его сожалению, ясности не прибавлялось. Одна надежда оставалась на последние двадцать страниц заключительного дневника,