Дерево красной птицы - Ли Тэмуль

зашептал Даон, поддерживая предложение Рудже, отвратительное с моральной, но верное с рациональной точки зрения.

– Разговор окончен! Я не буду этого делать! – Мунно вскочил с места и повернулся к ним спиной. Ему хотелось закрыть уши, чтобы ничего не слышать, потому что каждый их довод разрывал ему сердце.

– Я сделаю это, – раздался тихий голос Даона позади. – Возьму на себя всю ответственность, и никто не сможет ни в чем тебя упрекнуть.

– А Сольдан? Ты сможешь объяснить ей, почему ее подруга погибла? – Мунно обернулся и заметил, как изменилось лицо друга.

– Она всего лишь рабыня. Ее чувства для меня ничего не значат, – глухо проронил он, опуская взгляд.

Даону тоже было тяжело. Мунно прекрасно знал его трагичную историю и радовался, что впервые в жизни друг кому-то приоткрыл дверь в свое израненное сердце. Но если он убьет Кымлан, эта дверь закроется навсегда.

– Хорошо, я согласен, – раздраженно бросил Мунно, лишь бы прекратить этот бессмысленный спор.

На самом деле сейчас было глупо строить какие-то далеко идущие планы, ведь никто из них не знал, чем закончится их нападение. Выживет ли вообще кто-нибудь. Поэтому он согласился лишь для вида, а внутри решил исходить из того, как сложится битва. Но его подчиненные, видимо, поверили, потому что оба облегченно выдохнули и заметно расслабились.

– Интересно, почему девчонка не сбежала, когда у нее была возможность? – вслух рассуждал Рудже.

– Я и правда могла это сделать, – внезапно прозвучал хрипловатый голос, и мужчины вздрогнули. Кымлан зашла в тесную пещеру и остановилась так близко от Мунно, что он почувствовал ее дыхание на своем лице. – Но осталась не ради того, чтобы помочь тебе победить, а чтобы у дорогих мне людей было будущее. Небольшая цена за победу, не считаете?

Она обвела взглядом присутствующих и усмехнулась.

– Ты опять забыла свое место, девка! – воскликнул Рудже, но уже без возмущения, которое сквозило в его словах раньше. Способность Кымлан управлять огнем заметно изменила расстановку сил среди командующих, и теперь с ней считались как с равной.

– Командир, бросьте, мы в одной лодке. Я всегда уважала вас за справедливое отношение к рабам. Вы видели в них людей, заботились и оберегали. Ваши воины в деревне героически защищались, дав нам возможность спастись, и я благодарна им за это. Кем бы мы ни были, где бы ни родились, сейчас самое время объединиться против общего врага.

Даон посмотрел на Кымлан, и в его взгляде смешались уважение и секундное сомнение в правильности принятого решения.

– Давайте прекратим споры. Надо придумать тактику нападения, сосредоточимся на этом, – отрезал Мунно, пресекая дальнейшие разговоры.

В этот момент на пороге плохо освещенной пещеры показался один из разведчиков. Разложив на полу наспех нарисованную карту, он рассказал о том, что враг собрал все свои силы в ущелье Пёнхо. Там же находились их главный лагерь, основные припасы и вооружение. Раненых отвезли туда же. Судя по всему, кидани готовили нападение на мохэ уже давно и не собирались останавливаться на достигнутом даже после утренней бойни. А это значило только одно: нужно как можно скорее расправиться с ними, пока они не расползлись по всей территории племени.

– Какой у тебя план? – спросил Даон после того, как разведчик ушел.

Мунно положил несколько маленьких камней в стратегически важных местах на карте, обозначая места, где они находились сейчас, тропы и водоемы.

Кымлан наклонилась, едва не ударившись с ним головой.

– Как далеко отсюда их лагерь? – спросила она.

– Пешком около одного светового дня, – ответил Даон.

– Я знаю, где это, – проворчал Рудже, машинально поглаживая больную руку. – Место укромное и очень удобное, практически природная крепость. Пробраться туда будет непросто. Да и если проберемся, то нас сразу перебьют. Выход из ущелья один – через узкий проход.

– А что, если мы завалим проход камнями? Отрежем им пути к отступлению? – Мунно азартно подался вперед. Он плохо знал те места и поэтому полагался на данные соглядатаев и опыт Рудже.

– Можно, но тогда нам конец. Я не против, конечно, умереть смертью храбрых, но, боюсь, это не принесет нам победы.

– Нет-нет, Мунно прав! – воодушевленно подхватила Кымлан. – Мохэские воины завалят проход, а когда кидани окажутся в ловушке, я подожгу их лагерь. По-моему, прекрасный план! Нужно только все рассчитать, а это можно будет сделать уже на месте, увидев все своими глазами.

Предстоящее сражение так захватило ее, что она даже забыла, рядом с кем находится. Мунно поймал ее сверкающий взгляд, и ее яркая улыбка обожгла его сердце. Одернув себя, он сердито кашлянул и отвернулся. Даон не сводил с него проницательного взгляда, будто читая как открытую книгу. Интересно, всем ли присутствующим очевидны его чувства? Девчонка, похоже, ничего не замечала и продолжала увлеченно разрабатывать детали операции.

– Я пойду с вами и все… – начал было Рудже, но Мунно оборвал его:

– Нет, учитель. Вы не выдержите долгого похода. Вы остаетесь здесь, и это не обсуждается.

Посыпались бурные возражения, но Мунно был непреклонен: они справятся сами, а рисковать одним из самых талантливых командиров он не мог. Рудже в бешенстве ушел, оставив их дорабатывать детали. К вечеру план был готов, и все разошлись, чтобы немного поспать перед трудной дорогой.

Выступать решили на рассвете.

Мунно отрешенно наблюдал, как Кымлан разговаривает с рабами, перевязывает раны, прикладывает смесь из трав, которые удалось собрать в окрестностях пещеры, и переживает за измученных, голодных людей. В его душе в ожесточенной схватке бились восхищение и зависть. Не ему, сыну вождя, а ей, этой безродной когурёской девчонке, доверяли его люди. Не ему, а ей они улыбались, благодарили и желали удачи в предстоящем бою. Как у нее получилось завладеть их сердцами? Как так вышло, что они безоговорочно доверяли подданной вражеской страны, много лет назад поработившей мохэ? Что в ней такого, чего нет у Мунно?

Вытерев мокрый от пота лоб, Кымлан села рядом с ним и с улыбкой посмотрела на задремавшую Сольдан.

– В чем твой секрет? – не сдержался Мунно. Он не смог спрятать горечь в своих словах, хоть и понимал, что не должен показывать слабости.

Кымлан удивленно посмотрела на него, пытаясь разгадать, что он имеет в виду. На ее лице проступило понимание, и она пожала плечами.

– Я дорожу ими, и они это чувствуют.

– Хочешь сказать, мне на них наплевать? – возмутился Мунно.

Прищурившись, он осмотрел ее спокойное лицо, прямой аккуратный нос, резкие скулы и сияющие внутренним светом глаза. Как будто ей открылись какие-то неведомые ему тайны. Ее умиротворение и сдержанность раздражали его. А еще он ненавидел эти