Русский романс - Полонский Е. П.

171. Венециянская ночь[179]

(Фантазия)

(П. А. Плетневу[180])         Ночь весенняя дышала Светло-южною красой; Тихо Брента[181] протекала, Серебримая луной; Отражен волной огнистой Блеск прозрачных облаков, И восходит пар душистой От зеленых берегов.         Свод лазурный, томный ропот Чуть дробимыя волны. Померанцев, миртов шепот И любовный свет луны, Упоенья аромата И цветов, и свежих трав, И вдали напев Торквата[182] Гармонических октав[183] —         Все вливает тайно радость, Чувствам снится дивный мир, Сердце бьется; мчится радость На любви весенний пир, По водам скользят гондолы, Искры брызжут под веслом, Звуки нежной баркаролы[184] Веют легким ветерком.         Что же, что не видно боле Над игривою рекой В светлоубранной гондоле Той красавицы младой, Чья улыбка, образ милый Волновали все сердца И пленяли дух унылый Исступленного певца?         Нет ее: она тоскою В за́мок свой удалена; Там живет одна с мечтою, Тороплива и мрачна. Не мила ей прелесть ночи, Не манит сребристый ток, И задумчивые очи Смотрят томно на восток.         Но густеет тень ночная; И красот цветущий рой, В неге страстной утопая, Покидает пир ночной. Стихли пышные забавы, Все спокойно на реке, Лишь Торкватовы октавы Раздаются вдалеке.         Вот прекрасная выходит На чугунное крыльцо; Месяц бледно луч наводит На печальное лицо; В русых локонах небрежных Рисовался легкий стан, И на персях белоснежных Изумрудный талисман!         Уж в гондоле одинокой К той скале она плывет, Где под башнею высокой Море бурное ревет. Там певца воспоминанье В сердце пламенном живей, Там любви очарованье С отголоском прежних дней.         И в мечтах она внимала. Как полночный вещий бой Медь гудящая сливала С вечно шумною волной. Не мила ей прелесть ночи, Душен свежий ветерок, И задумчивые очи Смотрят томно на восток.         Тучи тянутся грядою, Затмевается луна; Ясный свод оделся мглою; Тьма внезапная страшна. Вдруг гондола осветилась, И звезда на высоте По востоку покатилась И пропала в темноте.         И во тьме с востока веет Тихогласный ветерок; Факел дальний пламенеет, — Мчится по морю челнок. В нем уныло молодая Тень знакомая сидит, Подле арфа золотая, Меч под факелом блестит.         Не играйте, не звучите, Струны дерзкие мои: Славной тени не гневите!.. О! — свободы и любви Где же, где певец чудесный? Иль его не сыщет взор? Иль угас огонь небесный, Как блестящий метеор?

172. Обманутое сердце[185]

        О ты, ночь моя, ноченька, Ночь ты лунная, ночь морозная, Как тревожишь ты сердце томное, Сердце томное — безнадежное!         Страшно мне: мой уголок Как могила вкруг чернеет; Разведу я огонек — Дуб трещит и пламенеет, Свет багровый на стенах Чудно зыблется в очах, И дохнуть не смею я, — Тени бродят вкруг меня.         О, зачем я рождена Вянуть бедной сиротою; Жизнь моя отравлена Неотступною тоской; Светлый призрак в тяжком сне На беду являлся мне; Даль мою затмил туман — Сердцу был во всем обман.         На заре весны моей Голубка я приучила; Он был друг невинных дней. О, как я его любила! Снегом белым он сиял, Томно, нежно ворковал; Но, как легкий ветерок, Улетел мой голубок.         В бедном садике моем Рдела роза полевая. Любовалась я цветком; Часто горе забывая, К розе с свежею волной Я бежала в летний зной. Туча бурная нашла — Розу молния сожгла.         Был друг милый у меня!.. Ночь, ты знаешь, ты видала. Как в пылу безумном я Друга к сердцу прижимала; Вспомни: он твоей луной Мне клялся, что будет мой. — Но тень бродит… страшно мне! Не душней в могильном сне.         О ты, ночь моя, ноченька, Ночь ты лунная, ночь морозная, Как тревожишь ты сердце томное, Сердце томное, — безнадежное!