Поллианна выросла - Элинор Портер

Приняв это, как ему показалось, благородное и героическое решение, Джимми почувствовал себя почти счастливым. И в этот день он лёг спать со спокойной душой.

Однако быть мучеником в своём воображении и в реальности – вещи разные. И, когда дело доходит до практики, «мученики-мечтатели» очень быстро это понимают. Одно дело – в одиночестве, запершись у себя в комнате, решить, что отныне Джемми тоже будет предоставлен шанс, и совсем другое – покорно удалиться, не быть третьим лишним, застав Поллианну и Джемми вдвоём. Тем более что последнее время он почему-то всегда заставал их вместе.

Ещё мучительнее было наблюдать отношение самоотверженной Поллианны к несчастному калеке. Джимми казалось, что девушка готова на всё, лишь бы Джемми было хорошо и удобно.

Но неожиданно в ситуацию вмешалась Сэйди Дин. Как будто специально – чтобы Джимми мог взглянуть на происходящее под другим углом.

Дело происходило, когда вся компания собралась на теннисном корте. Сэйди сидела поодаль от остальных. Джимми подошёл к ней и спросил:

– Ты следующая играть с Поллианной?

Она покачала головой.

– С сегодняшнего дня Поллианна больше не играет.

– Как не играет? – огорчился Джимми, которому не терпелось провести время с девушкой хотя бы во время сета. – Почему?

Казалось, Сэйди Дин затруднилась с ответом. Потом пробормотала:

– Вчера вечером Поллианна сказала мне, что мы слишком много времени уделяем теннису. Это несправедливо, неделикатно по отношению к мистеру Кэрью: ведь он не может играть…

– Понимаю, но… – начал было Джимми, но растерянно умолк.

Видя его недоумение и огорчение, Сэйди Дин выпалила:

– Дело в том, что сам мистер Кэрью, категорически против такого решения Поллианны. – Ещё больше Джимми удивила резкость, с которой говорила девушка. Подобная резкость была ей совершенно несвойственна. – Джемми решительно не желает, чтобы кто-либо делал для него исключения. Это его ещё больше огорчает. А Поллианна никак не может этого понять. Ну просто никак не способна! Я-то хорошо его знаю… При этом она почему-то взяла себе в голову, – фыркнула девушка, – что понимает его лучше всех!

Тон Сэйди Дин неожиданно задел Джимми за живое. Он пристально взглянул на девушку. Вопрос напрашивался сам собой. Но Джимми не сразу решился его задать.

– Уж не хотите ли вы сказать, мисс Дин, что между ними какие-то особенные отношения? – любезно улыбнувшись, поинтересовался он как можно сдержаннее.

Девушка взглянула на него почти с возмущением:

– Неужели вы слепой, сэр? Да она просто боготворит его! Вернее, они оба друг на друга не надышатся, – поспешно прибавила она.

Джимми резко развернулся и молча зашагал прочь. Задержись он ещё на мгновение, то вряд ли бы поручился за себя. Он решил, что отныне не обмолвится с мисс Дин ни словом. Молодой человек так спешил, что, убегая, не заметил, как Сэйди Дин порывисто поднялась с места почти одновременно с ним и стала что-то искать в траве, будто обронила. Одно было ясно: отныне и она будет избегать разговоров с ним.

Размышляя над словами Сэйди Дин, Джимми уверял себя, что это пустая болтовня, нужно просто выбросить их из головы. Но это-то ему никак не удавалось. Чем больше он над ними думал, тем больше огорчался. Особенно когда видел беседующих наедине Поллианну и Джемми. Стараясь проникнуть в тайну их отношений, он украдкой следил за выражением их лиц, за интонациями голоса. В конце концов он пришёл к неутешительному выводу, что всё сказанное Сэйди отнюдь не чепуха, а истинная правда. Эта парочка действительно не могла надышаться друг на друга…

В общем, Джимми почувствовал, что его сердце безнадёжно разбито, и, решив быть верным данному себе слову, постарался уйти с дороги. Всё кончено, решил он. Жребий брошен. Поллианна не может принадлежать ему.

Жизнь Джимми превратилась в сплошную муку. Он не мог полностью отказаться от визитов к Харрингтонам, иначе все сразу догадались бы о причине. С другой стороны, находиться в обществе Поллианны стало для него настоящей пыткой. Даже общество Сэйди Дин ему претило: ведь именно она открыла ему глаза на истинное положение вещей. По понятной причине он не мог разговаривать и с Джемми. Оставалась миссис Кэрью. Женщина была сама любезность и доброжелательность, и рядом с ней бедняга Джимми мог немного перевести дыхание.

Независимо от того, какое у неё самой было настроение, миссис Кэрью всегда умела подбодрить юношу.

К слову сказать, Джимми вообще поражало, насколько обширны познания этой женщины в области строительства мостов, которые были его будущей профессией. Кроме того, миссис Кэрью обладала необычайным тактом, тонко чувствовала его настроение и была исключительно мудрой женщиной.

Он был настолько с ней откровенен, что однажды чуть не проговорился о «пакете». Он уже раскрыл рот, но тут явились Пендлтон-старший и Джимми, и ему пришлось умолкнуть. Кстати сказать, Пендлтон-старший умудрялся всегда появляться будто из-под земли, притом на редкость не к месту встрять в разговор, чем ужасно раздражал пасынка. Только вспоминая, чем он был обязан этому человеку, и, устыдившись своих мыслей, Джимми удавалось взять себя в руки.

Что касается «пакета», то это была своего рода семейная тайна и относилась к раннему детству Джимми.

Джимми посвятил в эту тайну лишь мистера Пендлтона – ещё тогда, когда тот занимался его усыновлением.

Таинственный «пакет» представлял собой пухлый белый конверт, довольно потёртый от времени и скреплённый громадной печатью из красного сургуча. Этот конверт Джимми вручил его отец, собственноручно написав на конверте следующие инструкции:

«Моему сыну Джимми!

Не открывать до его тридцатилетия.

Но в случае его преждевременной смерти распечатать немедленно».

Много раз Джимми ломал голову о содержимом конверта, но чаще просто забывал о его существовании.

В детстве, когда Джимми находился в приюте, он отчаянно боялся, что «пакет» обнаружит кто-то из надзирательниц или воспитательниц и отберёт. Поэтому постоянно носил его при себе зашитым под подкладкой куртки. Позднее, уже после усыновления его мистером Пендлтоном, Джимми отдал пакет на хранение приёмному отцу, чтобы тот запер его в сейфе.

– Что ж, – с улыбкой говорил мистер Пендлтон, – кто знает, может, в пакете действительно хранится что-то необычайно ценное и важное… Одно ясно, твой отец очень хотел, чтобы пакет находился у тебя, и его ни в коем случае нельзя потерять.

– Конечно, сэр. Ни в коем случае его нельзя потерять, – сдержанно подтвердил Джимми. – Хотя не думаю, что в нём хранится что-то особенно ценное. Ведь, насколько мне известно, мой бедный отец был нищим, как церковная мышь…

Вот об этом «пакете», если бы его не прервал Пендлтон-старший, Джимми и хотел поведать миссис Кэрью.

«Может, это и к лучшему, что я не проговорился, – размышлял Джимми по пути домой. – А то она чего доброго могла подумать, что мой отец впутался в какие-то неблаговидные дела…»

Глава XXV

Поллианна и её игра

В середине сентября миссис Кэрью, Джемми и Сэйди Дин попрощались с хозяевами и отбыли к себе в Бостон. Поллианна знала, что очень скоро начнёт скучать по друзьям, и всё-таки, когда поезд отошёл от перрона Белдингвилля, вздохнула с облегчением. Само собой, она бы никому на свете не призналась в этом, да и в душе ругала себя за такие мысли.

«Ведь это вовсе не означает, что я не люблю их всем сердцем! – продолжая вздыхать, убеждала она себя, даже тогда, когда поезд исчез в туманной дымке. – Просто ужасно тяжело день и ночь переживать за несчастного Джемми… И потом, я просто жутко устала. Как я рада, что могу снова вернуться к прежним добрым денькам, когда Джимми и я были только вдвоём!..»

Но вернуться к «прежним добрым денькам» наедине с Джимми оказалось не так-то легко. С отъездом семейства Кэрью в доме наступили тишина и покой, но Джимми и не думал наведываться в гости. Вернее, время от времени он заглядывал ненадолго, но от старого доброго Джимми, каким Поллианна привыкла его видеть, не осталось и следа. Молодой человек был то мрачен и молчалив, то наигранно жизнерадостен и говорлив. Раздосадованная Поллианна не знала, что и думать. А ещё немного погодя Джимми и сам укатил в Бостон, и отношения между ними вообще прекратились.

Только теперь, в разлуке с юношей, Поллианна поняла, как много он для неё значил. Когда он был в городе, у неё по крайней мере оставалась надежда случайно с ними пересечься. Теперь она с тоской вспоминала о редких встречах, она бы с радостью терпела его странную раздражительность и мрачность: только бы он был рядом! В общем, без Джимми жизнь вдруг сделалась пустой и никчемной.