Cердца трех - Джек Лондон

— Мне стыдно тебе сказать, — смеясь произнес Генри. — Она вызовет такой поток испанских ругательств, каких лагуна Чирикви не слыхала, пожалуй, со времен сэра Генри, когда старый пират громил города Сан-Антонио и Бокас-дель-Торо. Вот увидишь!

Леонсия захлопала в ладоши. Глаза у нее заблестели.

— План ваш, наверное, отличный, Генри. Я это вижу по вашим глазам. Уже мне-то вы должны его рассказать.

Генри отвел Леонсию в сторону. Обняв ее за талию, чтобы помочь, несмотря на качку, удержать равновесие, он начал шептать ей что-то на ухо. Фрэнсис, чтобы скрыть свои чувства при виде жениха и невесты, взял бинокль и стал разглядывать в него лица преследователей на буксирном пароходе. Капитан Трефэзен злобно ухмыльнулся и обменялся многозначительным взглядом с Хуаном, матросом со светло-желтой кожей.

— Вот что, капитан, — сказал Генри, подходя к метису. — Мы сейчас находимся против входа в Эль-Тигре. Возьмите прямо руль и направьте судно в пролив. Кроме того, мне нужно вот что: кусок старого, немного измочалившегося манильского каната, охапка канатной пряжи и бечевка, ящик с пивом, который хранится у вас в кладовой, и большой бидон из-под керосина — знаете, тот, на пять галлонов, из которого мы вчера вечером вылили последние остатки. Дайте мне еще и кофейник из кухни.

— Но я вынужден напомнить вам, сэр, что канат стоит денег, и немалых, — начал было свои жалобы капитан Трефэзен, когда Генри принялся мастерить что-то из разнородной коллекции принесенных ему предметов.

— Вам будет уплачено за все, — сказал Фрэнсис, чтобы заставить шкипера замолчать.

— А кофейник? Ведь он почти новый.

— Вам заплатят и за кофейник.

Шкипер вздохнул и решил больше не протестовать. Однако, увидев, что делает Генри, он вздохнул еще глубже: молодой Морган стал выливать пиво за борт.

— О, сэр, прошу вас, — умолял Персиваль. — Если вам нужно вылить куда-нибудь это пиво, умоляю вас — вылейте его мне в рот.

Генри перестал выливать пиво в море, и вскоре матросы стали возвращать ему пустые бутылки. Он снова затыкал их пробками и прикреплял к бечевке, на расстоянии шести футов одну от другой. Затем нарезал несколько кусков бечевки и завязал их одним концом вокруг горлышек бутылок, оставив другой конец свободным. Кроме бутылок, он привязал к бечевке еще кофейник и две пустых жестянки из-под кофе. Один конец бечевки молодой человек прикрепил к бидону из-под керосина, а другой — к пустому ящику из-под пива. Закончив все необходимые приготовления, Генри поднял голову и посмотрел на Фрэнсиса.

— О, я уже минут пять как догадался, в чем состоит твой план. Да, вход в Эль-Тигре должен быть действительно узким, — иначе буксир легко обойдет препятствие.

— Длина каната как раз равняется ширине пролива, — ответил Генри. — Есть одно место, где фарватер не шире сорока футов, а по обеим сторонам — мелководье. Если пароход не попадет в нашу западню, то он неизбежно сядет на мель. Но людям в таком случае удастся добраться до берега. Ну а теперь пойдем и потащим это приспособление на нос, чтобы все было наготове, когда настанет момент кинуть его в воду. Ты станешь у левого борта, а я — у правого. Как только я подам тебе знак, бросай в воду ящик — и постарайся забросить его как можно дальше.

Хотя ветер снова стал ослабевать, однако он дул прямо с кормы, и «Анжелика» шла вперед, делая узлов по пять в час. «Долорес» делала около шести и потому начала постепенно догонять шхуну. С буксира стали раздаваться выстрелы. Шкипер под руководством Фрэнсиса и Генри соорудил на корме невысокий бруствер[26] из мешков с картофелем и луком, старых парусов и нескольких бухт каната.[27] Рулевой, низко пригнувшись и укрывшись за бруствером, мог по-прежнему править рулем. Леонсия отказалась спуститься вниз даже тогда, когда стрельба усилилась, но в конце концов согласилась пойти на компромисс и улеглась позади капитанской каюты. Матросы тоже укрылись в различных защищенных местах, а отец и сыновья Солано отстреливались от неприятеля, лежа на носу шхуны.

Генри и Фрэнсис, находившиеся на носу и выжидавшие момента, когда «Анжелика» очутится в самом узком месте пролива, также принимали участие в обстреле буксира.

— Разрешите принести вам мои поздравления, сэр Фрэнсис, — сказал капитан Трефэзен. Его индейская кровь побуждала его все время поднимать голову и высовываться за поручни, между тем как негритянская кровь заставляла лежать на палубе, словно он прилип к ней. — У руля стоит сам капитан Розаро. Судя по тому, как он сейчас подпрыгнул и схватился за руку, можно с уверенностью заключить, что в нее попала ваша пуля. Этот капитан Розаро весьма горячий человек, сэр. Мне кажется, я отсюда слышу, как он ругается.

— Внимание, Фрэнсис, сейчас я подам сигнал, — сказал Генри, отложив в сторону винтовку и не спуская глаз с обоих берегов пролива Эль-Тигре. — Мы сейчас дойдем до места. Не торопись, приготовься хорошенько. Как только я крикну «три», бросай ящик.

Когда Генри наконец подал знак, буксир находился уже на расстоянии двухсот ярдов от «Анжелики» и быстро ее нагонял. Генри и Фрэнсис выпрямились. Ящик и бидон полетели в воду, а вместе с ними и канат со всеми подвешенными к нему бутылками, жестянками, кофейником и бечевками.

Друзья так увлеклись своим делом, что продолжали стоять на носу и наблюдать за тем, как лег канат, о чем можно было судить по плававшей на поверхности воды массе самых разнообразных предметов. Раздавшийся с буксира залп заставил их быстро лечь на палубу. Но когда они выглянули поверх поручней, то увидели, что канат очутился под самым носом буксира. Минуту спустя «Долорес», замедлив ход, остановилась.

— Ага! У этого пароходишки на винт теперь намоталось много всякой дряни! — в восторге воскликнул Фрэнсис. — Генри, давай-ка теперь пошлем им салют.

— Ну что ж, если ветер не затихнет, пожалуй… — скромно ответил Генри.

«Анжелика» вышла вперед. Буксир остался позади, с расстоянием постепенно уменьшаясь в размерах. Впрочем, со шхуны все-таки можно было видеть, как «Долорес» беспомощно поплыла по течению и была снесена на мель. Люди, перепрыгнув через борт, побрели по мелководью, направляясь к берегу.

— Надо спеть нашу песенку, — воскликнул Генри, пришедший в полный восторг, и тотчас же затянул:

Ветра свист и глубь морская!Жизнь недорога. Эгей!..

Все подхватили припев хором.

— Все это очень хорошо, — перебил после первого куплета капитан Трефэзен. Глаза его еще блестели, а плечи двигались в такт песне. — Но ветер опять прекратился, сэр. Мы снова попали в полосу штиля, сэр. А как нам выйти из Юкатанского пролива без ветра? Ведь «Долорес» не потерпела крушение, произошла только временная задержка. Какой-нибудь там негр спустится вниз, освободит винт, и тогда буксир легко нас догонит.