Остров Бешеного - Виктор Доценко

Перехватив чуть заметный жест своего шефа, Седой быстро встал, подошел к скамейке, где сидел Ведерников, и опустился рядом.

— Клиент на встречу не пришел, — пояснил ему Ведерников, — перенес ее на завтра, но ты должен посидеть на этой скамейке еще двадцать минут, дождаться человека в красном плаще, получить от него пакет и тут же принести мне… — Он старался говорить медленно и спокойно, хотя его выдавали бегающие глаза, но, на его счастье, Седой настолько верил своему хозяину, что ему и в голову не могла прийти мысль о такой черной неблагодарности.

— Что в этом пакете?

— Документы.

— Компромат?

— Да. — В голосе Ведерникова прозвучало явное облегчение: Федор, сам того не зная, облегчил ему задачу.

— Сколько я получу?

— Пять штук.

— Десять!

Ведерников хотел было уже согласиться, но тут же спохватился: нужно, чтобы все было, как обычно, а обычно они бешено торговались. Какая разница сейчас: все равно тот не получит ни цента.

— Семь.

— Восемь с половиной.

— Семь с половиной.

— Восемь.

— По рукам. — Ведерников протянул ему руку, которую тот пожал, не обратив внимания на едва заметный укол.

— Люблю иметь с вами… — начал Седой, но в тот же миг его мозг, получив соответствующую дозу сильного смертельного яда, мгновенно перестал соображать, а все его тело одеревенело.

Осторожно высвободив свою руку из руки Седого, Ведерников осмотрелся по сторонам, но вокруг никого не было, и только в самом конце аллеи медленно шла в их сторону пожилая пара. Продолжая сидеть, Ведерников незаметно вогнал контейнер с иглой в землю, заровнял его, потом поднялся с лавки, бросил последний взгляд на своего верного слугу и, не торопясь, пошел в сторону вишневого «Мерседеса».

Через четыре с половиной часа он уже сидел в самолете авиакомпании «Люфтганза», который уносил его во Франкфурт-на-Майне…

Естественно, ничего не зная об этих событиях, Воронов попросил у Богомолова разрешения лично участвовать в задержании того человека, племянник которого убил нескольких солдат. Когда он в сопровождении двух сотрудников ФСБ вошел в приемную Ведерникова, молодая симпатичная секретарша спросила:

— Вы к кому?

— Мы? Как вас зовут, красавица?

— Марина Владимировна, секретарь господина Ведерникова, — представилась она.

— Так вот, Мариночка, можем ли мы лицезреть Владислава Фридриховича?

Девушка, как-то очень уж подозрительно разглядывая Воронова, воскликнула:

— Вы знаете, а его нет! Он еще до обеда ушел и не сказал куда. Обычно все знает его личный помощник, Федор, но он тоже ушел вместе с ним.

— Почему вы так странно смотрите на меня? — спросил Воронов.

— Мне кажется, что ваше лицо мне знакомо…

— Знакомо? Откуда? — удивился Андрей. — Лично я вас вижу впервые.

— А я вспомнила! — неожиданно воскликнула секретарша. — Я видела вас на фотографии, которую взял с собой Федор, когда улетал в Омск…

— Федор? Да кто такой Федор? — нахмурился Воронов, но его память готовила подсказку.

— Федор? Я ж вам уже сказала: это помощник Владислава Фридриховича. Федор Полторацкий, — пояснила девушка и тут же спросила: — Вы встретились с ним в Омске?

— И у него такая седая голова? — не обратив внимания на ее вопрос, спросил он.

— Да, за это его иногда называют Седым…

— И ушли они…

— В одиннадцать часов.

— А сейчас половина пятого… — задумчиво проговорил Андрей.

— Если точнее, то шестнадцать тридцать семь, — вставила секретарша.

В этот момент запиликал телефон Воронова.

— Да, слушаю!

— Ты сейчас где, майор? — раздался в трубке голос Рокотова-старшего.

— В приемной Ведерникова, а что?

— Твой Седой нашелся!

— Где?

— В Нескучном саду…

— А что это он там делал?

— Спал на скамейке.

— Спал?

— Ага, вечным сном.

— Известно, от чего он… — начал Андрей, но, взглянув на секретаршу, договорить не решился.

— Пока судмедэксперты ничего определенного сказать не могут: более всего склоняются к инфаркту, но… Представляешь, в мусорной урне нашли сломанный мобильник. Странно это… — полковник вдруг перешел на другую тему, — как ведет себя Ведерников?

— А Ведерников себя никак не ведет.

— В смысле?

— В смысле, что его уже несколько часов нет на рабочем месте и, кстати, ушел он, как говорит его милая секретарша, — он бросил красноречивый взгляд в сторону девушки, и та вся зарделась от удовольствия, — вместе с этим Седым.

— Вот как? Очень интересно! Кажется, мы его, Воронов, проворонили… извини за нечаянный каламбур.

— Так что, объявить во всероссийский?

— Объявляй, хотя это уже вряд ли что даст, — скептически заметил Рокотов-старший, — вот что, оставь-ка ты там одного нашего сотрудника, а сам быстренько ко мне: тебя тут сообщение дожидается.

— Срочное?

— А как ты думаешь, если сообщение из Америки?

— Господи! — воскликнул Андрей. — От Бешеного?

— В точку!

— Лечу! — Он отключил мобильник и повернулся к одному из сотрудников ФСБ.

— Послушай, Сурогин, остаешься здесь… — он перехватил его восхищенный взгляд в сторону секретарши и добавил: — За старшего… Не давай девушке скучать и, как только вернется Ведерников, сопроводишь его к нам.

— А Полторацкого?

— Полторацкий уже у нас!

— Федор у вас? — удивилась секретарша. — Так вы и спросите у него, где шеф: он всегда все про него знает.

— На этот раз он ничего не может ответить, — глубоко вздохнул Воронов.

— Почему?

— Полторацкий находится без сознания.

— Как без сознания? — Она переспросила таким тоном, словно спрашивала: «Как ушел в магазин?», но тут же спохватилась и воскликнула уже совсем другим тоном: — Как без сознания?!

— Врачи говорят: инфаркт. — Воронов на всякий случай решил проявить осторожность.

Когда Андрей появился в приемной Богомолова, Михаил Никифорович хитро взглянул на него.

— Что? — насторожился тот.

— Тебя ждут.

— Кто?

— Как кто? Константин Иванович!

— Уже вернулся?

— Откуда?

— Чего ты мне мозги крутишь, Михаил Никифорович? — недовольно буркнул Андрей. — Ты же сам говорил, что Богомолов уехал на важную встречу на Балканы.

— Уехал — точно, на важную встречу тоже точно, вот только не на Балканы…

— И куда же?

— Он тебе сам все скажет. Иди! — Полковник мягко подтолкнул Воронова в сторону кабинета.

— Войдите! — раздался голос Богомолова, когда Андрей постучал в дверь.

— Разрешите?

— Входи, входи, майор. — Богомолов вышел из-за стола и сделал несколько шагов в его сторону. — Ну, как ты? — генерал сам обнял его за плечи. — Доктора говорят, что вроде бы обошлось без последствий.

— Так точно, Константин Иванович! Память восстановилась полностью! — бойко отрапортовал Воронов. — С прибытием вас из… сам уж не знаю откуда!

— Из Нью-Йорка. Из Нью-Йорка, дорогой мой Воронов. Огромный тебе привет от братишки, а еще он просил передать тебе это. — Генерал протянул ему симпатичную рамку, в которую была вставлена фотография с улыбающимися Розочкой и Савелием, одетыми для свадебной церемонии, а между ними, на руках отца, радостно улыбался маленький Савушка.

Надпись гласила:

«Нашему дорогому Андрюшке в наш Великий день! Не грусти, что не был с нами физически: ты с нами всегда рядом духовно! Это была лишь репетиция, а главная церемония будет в Москве!

Твои Розочка и Савелий, а также племянник 13 ноября 2000 года»

— Теперь понятно, почему Михаил Никифорович держал все в тайне, — усмехнулся Воронов, — думал, возьму и махну в Америку прямо с больничной койки?

— Ты прав, такое подозрение у нас имелось. В то время ты был просто неадекватен: никто не мог сказать, как ты поступишь, узнав о свадьбе Савелия, — искренне пояснил Богомолов. — Так что не держи на нас зла!

— Ладно, проехали! — Воронов махнул рукой. — Скажите, как свадьба прошла?

— Просто здорово! — с восторгом проговорил Богомолов. — Все движение на улицах Нью-Йорка останавливалось, когда мимо проезжали наши молодожены. Прекрасная пара!

— Да, наконец-то Савке повезло, — заметил Воронов и глубоко вздохнул, — столько обломов было, что… — Андрей снова вгляделся в фотографию. — Вы только посмотрите, какой бутуз уже вырос! Вылитый Савка!

— Так он и есть Савка!

— Как, тоже Савка? Вот здорово! — обрадовался Андрей. — Буду жить в окружении Савелиев: сын — Савелий, брат — Савелий, а теперь еще и племянник

— Савелий!

— Ты бы видел, что твой племянник вытворяет. Такой умница растет: все соображает! Кстати, тебе еще и письмо прислал Бешеный. — Генерал достал из стола конверт и протянул Андрею. — Только прошу тебя: прочитаешь потом. Я ведь еще дома не был: устал как собака, а мне еще хочется послушать об этом Ведерникове…

— Фамилию которого вы даже вслух произносить не решались, — с грустью подколол его Воронов.