Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Практически падаю в руки «бабули». Зарываюсь лицом в ее уютный кашемировый свитер и даю волю слезам.
Тело сотрясают спазмы, рыдания душат меня. Она меня не предавала. Она меня спасла.
Господи, спасибо хотя бы за это.
Нежные ладони гладят меня по волосам, спине.
— Тише, девочка, все хорошо. Бабушка с тобой, — мягко и нежно приговаривает она.
Ее дорогие духи укутывают меня, ее тепло согревает меня. Обнимаю ее так крепко, как только могу. Вкладываю в свои объятия все нерастраченное тепло детдомовского детства.
И Нелли Эдуардовна отвечает мне.
Истерика проходит так же быстро, как и накатила на меня.
Хочу отстраниться, но женщина продолжает обнимать меня.
— Ребятам нужно было время, чтобы добраться сюда, а мне надо было разговорить их, — она оттягивает ворот кашемирового свитера и мне в глаза бросаются тонкие проводки, оплетающие ее плечо и шею. Микрофон?!!!
— Сволочь, — Эдик отмирает на полу.
Но Андрей живо успокаивает его ударом в бок.
— Так ты признался? — усмехается Карина. — Вот дурачок…
— Не переживай. Ты тоже сказала достаточно, — грубо обрывает ее Ржавый. — Запись никто не останавливал.
Ее лицо моментально меняется. Судорога искажает его, превращая в безобразную злую гримасу.
— Твари! Вы пожалеете. Вы знаете, кто я?..
Ржавый практически бросает Карину в угол и она испуганно замолкает.
— Что это все было? — мой взгляд мечется по комнате со скрученными Кариной, Эдиком, Сергеем и теми, двумя идиотами, что украли меня. — Вы что, секретный спецотряд?
Дима и его друг презрительно фыркают.
— Нет, сестренка, — ухмыляется Рыжий. — Просто мы в армии служили.
— Ага, в ВДВ, — довольно кивает Саныч.
Перевожу все еще ошарашенный взгляд на «бабулю».
— Нет, моя хорошая. Но когда твой сын служит в органах, и руководит какой-нибудь очередной супер-пупер миссией, приходится быть в тонусе. Особенно за границей, особенно, когда все это длится почти десять лет.
Я только открываю рот.
В комнату шумно врываются люди в форме и темных масках.
— Дима! Димочка! — надрывно кричит Карина, когда ОМОНовец отрывает ее от пола..
— Вы почти успели, — Дима здоровается с кем-то из бойцов за руку.
Я осторожно разглядываю его. Большого, сильного, властного и жестокого. Стараюсь запомнить каждую черточку, знаю, что мы больше не увидемся.
Стоит ему почувствовать мой взгляд, как он резко разворачивается ко мне.
Я отвожу глаза. Вытираю заплаканное лицо и делаю шаг по направлению двери.
— Люся, подожди, — Димин голос бьет по нервам. В нем слышится приказ, не просьба.
Даже сейчас он не хочет оставить меня в покое. Нет, любимый, я не хочу говорить с тобой и видеть тебя тоже не хочу. Я все еще слишком сильно на тебя обижена.
— Андрей, — с трудом могу сдержать подступающие рыдания. — Подкинешь меня до вокзала?
— Ты никуда не поедешь, пока мы не поговорим, — в след мне несется очередной Димин приказ.
Его голос звенит от гнева.
— Идем? — игнорирую бывшего опекуна.
Андрей кивает.
— Люся! — звучит угрожающе и меня прорывает.
— Послушай меня, — резко оборачиваюсь и опираюсь на предусмотрительно подставленную Андреем руку. — Кто ты такой, чтобы мне указывать?
— Я твой…
Скажи, ну скажи.
— Опекун.
Грустно усмехаюсь. Сказал, но не то, что я хотела и ждала.
— Нет, — разговор окончен. Закусываю губу. — Ты им никогда не был. Еще аргументы?
В набитой людьми комнате повисает напряженное молчание. Все чего-то ждут.
— Я люблю тебя, — выдыхает Дима. Но в его глазах я не вижу нежности, только обреченность и злость. На меня? На зрителей?
— Нет, — качаю головой. — Тебе нужно только мое тело. Тебе нужна игрушка, покорная рабыня. Ты не способен ЛЮБИТЬ, только пользоваться, требовать.
— Я тебя не отпущу… — он повышает голос, предостерегая.
— Что? Что ты сделаешь? Опять достанешь пистолет и приставишь к моему виску? Или прямо промеж глаз? Хватит! — я не могу говорить спокойно, кричу.
Подхватываю с пола полупустой рюкзак и выскакиваю из комнаты. Позади слышу торопливые шаги Андрея.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})И злобный рокот «братишек».
Глава 28. Дмитрий
Две недели спустя
Резкий звук и яркий свет вырывают меня из серого небытия.
— Твою мать… — пытаюсь закрыться от слишком яркого света, попутно опрокидывая несколько пустых бутылок со стола.
— И твою тоже, — в ответ мне раздается строгий голос мамы.
Голову сжимает тупой болью.
Прохожусь пятерней по лицу, сминая до боли кожу и протирая заспанные глаза.
— Я занят, — тянусь за полупустым графином.
— Я вижу, — она подхватывает графин раньше меня и наливает янтарную жидкость в пузатый бокал.
А потом залпом выпивает до дна.
— Ржавый на тебя плохо влияет, — я морщусь, когда она громко ставит бокал на столешницу.
— Ты собираешься бухать и дальше? — она игнорирует мое замечание.
— Других дел у меня пока нет, — закрываю глаза, стараясь унять подступающую тошноту.
— Дима, скажи мне, ты всегда был таким дураком, или это русский воздух на тебя так подействовал?
Поперхнувшись воздухом, поднимаю взгляд на мать.
— Не понял?
Она тяжело вздыхает и аккуратно опускается на краешек кожаного кресла.
С минуту моя мать смотрит на меня долгим нечитаемым взглядом, потом кивает каким-то своим мыслям.
— Мальчики, вы нам не поможете? — она повышает голос, и в ту же секунду тяжелая дубовая дверь распахивается, и в кабинет врываются двое смутно знакомых громил в байкерских робах.
Голова раскалывается. Уроды, не могли потише.
Эти двое верзил подлетают ко мне и подхватывают под руки.
— Руки!!! — пытаюсь вырваться.
— Тебе надо прийти в себя, а у меня нет времени ждать, пока ты сам протрезвеешь, — вслед нам говорит мама.
— Я вас размажу, — реву я, пока бугаи тащат меня по коридору.
Что они задумали? Погодите, я только…
С пинка открывается дверь в мою комнату. Следующая с грохотом отлетает в сторону дверь в ванную.
— Урою, — гремит мой голос, пока один открывает на полную вентиль холодной воды, а второй за шкирку подставляет меня под ледяные капли.
В груди вспыхивает ярость! Сволочи! Убью!
Холодные струи с силой бьют по голове, ледяными ручьями стекают за шиворот и бегут по спине.
В глазах темнеет от злости, сжимаю ладони в кулаки.
— Остынь, птенчик, — слышу хриплый голос.
— Рыжий, завали. Дима, успокойся, мы помочь хотим, — огромные ручищи встряхивают меня словно котенка.
Из груди вырывается стон. Изворачиваюсь и заношу кулак.
Противник не отходит. Отпускает ворот моей рубашки и угрюмо смотрит на меня.
Читаю в его взгляде разочарование. Плевать, я уже устал от осуждения и презрения.
Никто не может упрекнуть меня больше, чем корю себя я сам.
Бросаюсь вперед. Удар точно приходится в челюсть.
Кулак отдается тупой болью.
Здоровяк морщится, но не отступает. Его ладони сжаты в пудовые кулаки, но он не поднимает их.
— Защищайся! — кричу я. — Или я выбью из тебя все дерьмо.
— Саныч, ты сдурел? — слышу позади голос Рыжего. Точно Рыжий!
— Не лезь, — грубо прерывает его мой противник. — Давай, сынок, попробуй.
Я тут же бросаюсь вперед, заношу кулак, но бородач перехватывает меня раньше.
Мощные руки обхватывают мой торс и пытаются приподнять над полом.
Упираюсь двумя ногами и наношу один за другим удары по его бокам.
Он шумно сопит, но не отпускает меня и не бьет в ответ.
— Тебе плохо, да, пацан?
— Отвали! Мне не нужны няньки!! — рычу со злостью.
— А Люсе? Кто нужен ей?
Грубый голос, врываясь в мое сознание, отрезвляет.
Замираю. Перед глазами плывет ЕЕ образ.
С горящими щеками, с грязными разводами от пыли и слез на лице и с глазами, полными боли и ненависти.
- Музыка Макса (трилогия) (СИ) - Дюран Хельга - Эротика
- Ты мне не нравишься - Виктория Горкушенко - Современные любовные романы / Эротика
- Привет, сосед! (СИ) - Кейн Лея - Эротика
- Мне её нельзя - Кира Лафф - Эротика
- Не друзья - Ольга Джокер - Современные любовные романы / Эротика
- Не друзья (СИ) - Джокер Ольга - Эротика
- Неукротимый (ЛП) - Белль Аврора - Эротика
- Твой личный Демон - Эмма Ласт - Любовно-фантастические романы / Эротика
- Она уходит со мной (СИ) - Ковалевская Алиса - Эротика
- Сокрушенная тобой (ЛП) - Нэшода Роуз - Современные любовные романы / Эротика