Я тебе (не) подхожу (СИ) - Белозубова Ольга

Хочется с силой помотать головой, но не могу даже этого.

Это что же я сделал? Это я… что…

Господи, что я натворил?!

Глава 31

Алиса

— Ну что там? — с беспокойством вглядывается в мое лицо Юля и привстает с банкетки, как только я выхожу в коридор из кабинета врача.

Со мной только она, потому что тетя не смогла пойти.

Сегодня моя очередь первого скрининга, а Юля была на своем около недели назад. У нее все в порядке, а у меня…

— Все супер. — Я двумя большими пальцами показываю «класс» и счастливо улыбаюсь. — По словам Натальи Игнатовны, все показатели в норме, плод развивается нормально, поводов для беспокойства нет.

— Ну вот! — Юля берет мои ладони в свои и легонько сжимает. — А ты боялась.

Что есть то есть — переживала жутко, тряслась точь-в-точь, как последний осенний лист на ветру. Внутренний мандраж, одним словом.

И теперь меня отпускает, облегчение разливается по телу, даже плечи расправляются.

— Отметим в «Булочке»? — подмигивает мне Юля и тянет за собой к выходу.

По пути от женской консультации до дома есть небольшая пекарня-кофейня, где пекут умопомрачительные синнабоны. Вот ими-то Юля и предлагает угоститься.

Ох, я такими темпами скоро в дверь перестану проходить. Тут булочка, там пирожок, здесь печенька.

Слава богу, пока не дошло до мороженого с селедкой и соленых огурцов с карамелью.

Пока что я предусмотрительно наматываю круги вокруг дома, и с весом все в порядке, но скоро совсем похолодает, и вряд ли у меня получится так много гулять.

Не хочется, чтобы вес рос в геометрической прогрессии. Меня пугает не страх поправиться, нет, — как поправлюсь, так и скину. Причина весьма прозаична — что я буду носить? Позволить себе новый гардероб пока что точно не смогу.

— Может, не надо? — стоически пытаюсь отказаться, хотя у самой в носу уже приятно свербит от предвкушения: будто наяву представляю запахи в пекарне. Рот сам собой наполняется слюной, и я сглатываю.

Юля закатывает глаза и заливисто смеется:

— Пф. Это ты щас кого пытаешься обмануть? К тому же от одного ма-а-аленького такого синнабончика, — она показывает его размер, складывая указательный и большой палец, — с тобой ничего не случится. Зато сколько эндорфинов! Или серотонинов. Или как их там. Гормонов счастья, короче.

— И то верно, — пожимаю плечами я, и мы идем в пекарню.

Вскоре мы со сдобой и стаканчиками чая устраиваемся за свободным столиком, и я с удовольствием вгрызаюсь в свой синнабон, мыча от удовольствия.

— М-м-м, пища богов!

Юля хихикает.

— Слушай, — заговаривает она, дожевывая очередной кусочек булки, — как там прошло собеседование у Марины?

Я вздыхаю. Именно поэтому тетя не смогла сегодня пойти со мной к врачу — у нее второй этап собеседования в одну крупную компанию. Мы с ней постановили, что такой шанс упускать нельзя ни в коем разе.

Я смотрю на настенные часы с изображением пончика. Собеседование уже должно закончиться, но мы договорились, что тетя позвонит сама.

— Пока не знаю, она обещала сообщить, как только выйдет оттуда. Сама волнуюсь, жду.

— Понятно, — тянет Юля. — Назар больше не объявлялся?

— Тьфу-тьфу-тьфу, — стучу по деревянному столу я. — Нет, да и когда бы он успел? Ты ведь вчера вечером задавала этот вопрос.

— Мало ли, — пожимает плечами подруга.

— Давай не будем о нем, пожалуйста.

Мое хорошее настроение при упоминании Назара резко летит в трубу.

Мы с тетей после беседы по душам полвечера думали, как он вообще узнал о моей беременности.

Вдруг с бухты-барахты вспомнил наш разговор у фонтана и мою неловкую попытку заговорить об этом? Ага-ага, скорее, в лесу заведутся единороги.

Скорее уж следил за мной и увидел у женской консультации. Или кто-то другой увидел и доложил ему. В конце концов, у такого человека, как он, наверняка куча связей и знакомых.

Но потом я пришла к другому выводу, куда более простому: соцсети, будь они неладны. Я потихоньку изучаю мамские группы, общаюсь, делаю тематические репосты. Вот какой-то из них он и мог увидеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Конечно, страницы у меня закрытые, а для работы и вовсе есть отдельный профиль, но многие ли знают всех, кого добавили в друзья? Я вот нет. Среди них запросто мог затесаться троянский конь.

Главное, что прошла еще неделя, но ни Назар, ни его папочка больше не пытались связаться со мной или тетей. Так что версия о том, что Назар поверил мне и убедил отца, что ребенок не его, кажется мне логичной.

Да и тетя, к слову, больше не видела Виктора Исаева в том жилом комплексе. Скорее всего, съехал. Я грешным делом поначалу подумала, что уехал из-за встречи с тетей. Однако сама же и посмеялась: вот еще, слишком много чести — съезжать из-за какого-то там разговора.

В общем, я просто надеюсь больше не встречаться с Исаевыми. Никогда. Уверена, ничего хорошего от них ждать не стоит.

Я отпиваю чай. Он горячий, но по коже бежит холодок, и я невольно передергиваю плечами.

Казалось бы, Алиса, живи себе спокойно, работай, но чувство тревоги не отпускает. Отчего-то меня мучит какое-то странное предчувствие. Ощущение, что грядет доброжелательный трындец.

Колокольчик над входной дверью в пекарню звенит очередной раз, и я поднимаю взгляд на посетителя.

Мамочки! Быстро хватаю рекламный буклет, что лежит на столе, разворачиваю и закрываю лицо.

— Эй, ты чего? — непонимающе шепчет Юля и пытается убрать буклет рукой.

— Тише ты, — шиплю я и снова его поднимаю. — Не оборачивайся. Там Виктор Исаев!

Это какой-то злой рок. Как он мог оказаться тут в кофейне, а? Среди сотен заведений города выбрать именно это?

В такие совпадения я не верю. Неужели следил за мной? Но для чего? Внутренности сводит от волнения, и я мысленно стону.

И угораздило меня сесть лицом к входу! Слава богу, мы с Юлей выбрали дальний столик, в самом углу.

Я осторожненько приспускаю буклет, так, чтобы лица не было видно, но я сама могла видеть помещение, и слежу за Исаевым. Виктор о чем-то разговаривает с милой пухленькой брюнеткой-продавцом.

Через минуту он разворачивается со стаканчиком кофе в руках. Оглядывает столики. Внимательно так оглядывает. Может, ищет свободный? Я с изрядной долей злорадства подмечаю, что такой он не найдет, — все заняты.

А потом мое сердце пропускает пару ударов, потому что его взгляд падает прямо на меня.

Виктор смотрит на меня, и я цепенею. В этот момент желаю только одного: стать невидимой, испариться, исчезнуть. В крайнем случае мимикрировать под стену, что находится за моей спиной.

Мое лицо почти полностью скрыто дрожащим буклетом — дрожит, разумеется, не он сам, а мои руки. Но я все равно начинаю паниковать. Что, если Виктор все-таки меня узнает, мы ведь виделись в отеле? Что он вообще здесь делает? Что ему нужно? Если и правда следит за мной, то для чего? Ох, сдается мне, он не просто поговорить хочет!

В мозгу всплывают фразы Назара о том, что я ему не подхожу, что он с такой, как я, никогда не будет. Нет, ни от него, ни тем более от его отца ничего хорошего ждать точно не приходится.

Меня бросает в жар. Вдруг он явился, чтобы забрать моего ребенка? Мне снилось это в кошмарах, правда, отбирал Назар. Но какая разница, кто из них это сделает, суть одна. Мамочки!

Я боюсь пошевелиться, с ужасом смотрю на Виктора. Проходит секунда, вторая, и вдруг он хлопает свободной рукой по карману куртки, лезет туда и достает мобильный.

Но главное — он больше на меня не смотрит!

Что это, краткая передышка или можно наконец-то расслабиться? Виктор хмурится, отрывисто бросает что-то в трубку, убирает ее обратно и… размашистым шагом идет к выходу. Мгновение, и дверь за ним закрывается.

Я медленно опускаю буклет и с облегчением выдыхаю, чуть ли не растекаюсь по стулу и только сейчас понимаю, что была напряжена до предела.

Юлька тоже отмирает.

— Ушел? — шепчет она.

Киваю, нервно хватаю стаканчик с остатками чая и выпиваю залпом.