Сихирти (СИ) - Сергей Гончаров

— Напиться хочу. — Повторил надсмотрщик и залпом осушил кружку. — Для дела.

— Для какого такого дела надо напиться?! — Никита почувствовал неладное.

— Собираюсь уйти, — старик постучал себя кулаком по груди, словно проталкивал выпитое.

— Куда? — бараньими глазами посмотрел на него человек.

— На Кудыкину… ик… Гору! — буркнул дед.

Никита понял, что спросил глупость. Будто у Туди много вариантов, куда уйти.

— А чем тебе здесь не того… — неопределённо покрутил рукой бизнесмен. Сказывалось количество выпитого — мозги прекратили работать должным и привычным образом. — Ну… это… не того… не сидится?

Надсмотрщик посмотрел на него долгим и нетрезвым взглядом.

— Ик… — вырвалось у него.

— А подробней? — Никите показалась, что его шутка самая смешная в мире. Но дед даже не улыбнулся.

Сихирти вокруг о чём-то заговорили. Вначале тихо, но с каждой секундой шум возрастал. В итоге, меньше чем за минуту они расчирикались словно воробьи. Племя изрядно опьянело.

— Насточертели мне… ик… они! — неожиданно стукнул кулаком по столу Туди. — Не хочу… ик… я больше тут жить! И наверху не хочу! Люди… ик… ненавижу я их! Убивать любят друг друга! Ик… Но и эти, — широко махнул рукой. — Остановились в своём развитии. Недалёкие… ик… и тупые. Тошнит уже от них! Вот и приходится жить на два… ик… мира.

Никита смотрел на старика и пытался понять, что тот имеет ввиду. Какие два мира? От кого тошнит? Или из-за алкоголя тошнит? Хотелось спать, поэтому смысл всего сказанного как-то не доходил.

— Так и куда собираешься уйти? — вновь спросил бизнесмен, будто ему не ответили минуту назад.

— Сейчас увидишь.

Туди резво вскочил и нетвёрдой, но целеустремленной походкой направился к трону. Никита понимал, что ему бы следовало держаться подальше, но любопытство пересилить не смог. Вскочил и поплёлся следом. Кровь отхлынула из головы, в глазах потемнело. Бизнесмен покачнулся, но на ногах устоял. Туди, тем временем, уже подошёл к Гоги, и человеку пришлось побежать, чтоб не пропустить разговор.

— Привет, — с вызовом произнёс Туди.

Никита хотел демонстративно поклониться, но вместо этого чуть не бухнулся макушкой в землю.

— Привет, — улыбнулся император старику.

Он был в прекрасном настроении, что сразу бросилось в глаза. Улыбался, маленькими глотками потягивал кумыс.

— Я завтра ухожу, — громко и чётко произнёс Туди на языке подземного народа.

Никита не понял слов, но догадался по интонации. Почувствовал, как из-под ног уходит земля. Перемены всегда страшны. Тем более неожиданные и нежданные.

Веселье в пещере продолжалось. Сихирти заполучили любимый напиток в достаточном для опьянения количестве. И ничто другое их уже не интересовало. Император молчал, сверлил Туди взглядом.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я отпускаю тебя. Но обратно не приму.

— Я уже слишком стар, чтобы возвращаться обратно, — произнёс старик по-русски и низко поклонился.

Из этих слов Никита понял, что император разрешил Туди уйти.

— А ты что хотел, Шершень? — поинтересовался Гоги и дедок перевёл его слова.

Хозяина «Схватишек» так и подмывало ответить, что и он хочет уйти. Но понимал, что просить надо более приземлённое.

— У меня женщина умерла, которую ты снисходительно отдал в моё распоряжение. Хотел бы попросить новую. И, если можно, чтобы она была в здравом уме и твёрдой памяти.

Туди усмехнулся, но перевёл на чирикающий язык подземного народа слова человека. Гоги несколько долгих минут смотрел на художника.

— Ладно, — медленно произнес он. — Будет тебе женщина.

После того как Туди перевёл сказанное, Никита до земли поклонился и произнёс на языке сихирти:

— Спасибо, мой император.

Часть 3

Утро началось с похмелья. Никита не успел открыть глаза, как почувствовал в голове взрыв чудовищной боли. Сухость во рту мог сравнить лишь с пустыней Гоби. Даже не верилось, что накануне пил кумыс. Казалось, что выжрал литра два водки. Хозяин «Схватишек» чувствовал, что рядом кто-то спит. Пьяные мысли крутились вокруг Джины. И бизнесмен несколько минут думал, что рядом именно она. Медленно открыл глаза — как была темнота, так и осталась. Вспомнил, что Джина умерла. Кто тогда рядом?!

Вскочил, словно под ним должна разверзнуться бездна. Выпрыгнул в Тоннель за факелом. В этот момент он не чувствовал похмельных недомоганий. Они вернулись спустя несколько секунд, когда Никита вошёл обратно в пещеру. На матрасе лежала девушка лет двадцати пяти, с короткой стрижкой и длинными, худыми, музыкальными пальцами. По фигуре видно, что рожать не приходилось.

— Оп-па! — пробормотал бизнесмен.

Соображалось с перепоя плохо. Он вообще не помнил вчерашний день, а в особенности его вторую половину. Хозяин «Схватишек» нашёл пончо. Вяло его нацепил.

Девушка спала и улыбалась. И эта улыбка почему-то взбесила Никиту. То ли беззаботностью, то ли неуместностью.

— Джина, вставай, — гаркнул он. — Купаться идём.

Девушка не отреагировала. Тогда он наклонился и потряс её за плечо. В голове с новой силой запульсировала боль. Накатило раздражение.

— Да вставай, ты! — прикрикнул он. — Джина!

Девушка раскрыла глаза и в немом испуге уставилась на него.

— Чего лежим, таращимся?! Подъём! Купаться, говорю, идём. Хочешь?

Она несколько мгновений соображала, чего от неё требуют, после кивнула.

— Тогда вставай! Чего разлеглась, как принцесса?

Девушка поднялась, неторопливо огляделась. Взгляд зацепился за женскую юбку и блузку, валявшиеся в углу. Подняла и расправила их.

— Можно? — посмотрела на бизнесмена.

— Можно, — прикрикнул Никита. — Только живо!

— А чего кричишь-то? — насупилась новая подруга.

Никите было странно слышать обычную русскую речь, хотя с Туди всегда говорил по-русски. Но дедок хоть немного походил на представителя подземного народа. Напротив же стояла совершенная обычная девушка, которую он мог встретить в любом уголке необъятной родины. Она была из того мира, о котором Никита почти забыл. Напомнила, что у него было там. И кем он был.

И кем стал.

А ещё доставало похмелье. Ураганным ветром накатило раздражение. Хозяин «Схватишек» понимал, что это всего лишь побочные действия алкоголя, но легче не становилось.

— Не твоего ума дело! — он с трудом сдержаться от грубых слов. — Пошли, — схватил её за руку и потащил к выходу.

Девушка покорно шла следом.

На озере бизнесмен поискал глазами Туди. Надеялся, что вчера был попросту пьяный бред. Не нашёл. Тогда блаженно развалился в воде возле самого берега и закрыл глаза. Рядом плескалась новая подруга.

— А здесь нет шампуня или мыла? — спросила она.

— Конечно, есть, — не открывая глаз, ответил бизнесмен. — Рубль сорок штучка. Оптом дешевле.

— Я серьёзно, — надула губки девушка.

— Джина, ты мозгами хотя бы подумала, что спрашиваешь?! — хозяин «Схватишек» приподнялся на локте. — У тебя есть мозги?

— Меня Олей зовут…

— Будешь Джиной, — отмахнулся как от надоедливой мухи Никита. — Я спрашиваю: у тебя мозги есть?

— Есть.

— Так если есть, чего тогда дурные вопросы задаёшь?

— А нельзя было просто ответить, что нет здесь мыла?

— Чтобы ты меня терроризировала вопросами, а есть ли здесь пилочка для ногтей или выход на поверхность?

— А есть выход? — её глаза загорелись, от обиды не осталось и следа.

— Есть, — тяжело вздохнул Никита. Привстал на локтях и мутными от перепоя глазами посмотрел на новую подругу. — Только мы с тобой его не найдём. Я тут все окрестности облазил. Отстань от меня и купайся. Дай кайф половить. — Откинулся на спину и закрыл глаза.

Во время завтрака бизнесмен вглядывался в каждого сихирти в Центральной Пещере. Но Туди не было и там. В душе горячей волной вновь начала закипать злость. Теперь на старика. Никита понимал, что эта злость на себя, за то, что слишком привык к надсмотрщику.

Пытаясь вспомнить вчерашний день, хозяин «Схватишек» и не заметил, как проглотил еду. Но мысль постоянно ускользала в одном направлении — ловил себя на мечтах, как будет жить с Ларисой. Они и так проводили вместе много времени, а после свадьбы и вовсе прекратят расставаться. От этих мыслей на душе теплело. С каждым днём бизнесмен всё больше и больше убеждался, что помощница именно та женщина, с которой он хотел бы встретить старость.

Обратно, в свою пещеру, Никита почти бежал. И побежал бы, да Ольга мешала. Приходилось тащить её «на буксире». Однако вместо своей оказался у Туди. Одиноко и сиротливо стояло ведро для испражнений — единственный предмет интерьера. И, как бы удивительно не звучало, но при всей спартанской жизни дедка, пещера выглядела покинутой.