Сихирти (СИ) - Сергей Гончаров

Кое-каких успехов в деле возвращения разума новой подруге он достиг. От спокойной жизни и периодического купания она похорошела. Сбросила вес. Взгляд приобрёл осмысленность. Со временем Джина прекратила с бешенными воплями бросаться на половые органы и он перестал завязывать ей глаза во время купания. Следующим этапом стало то, что она начала спать с ним в обнимку, при этом старалась прижаться всем телом. Однажды Никита даже проснулся посреди ночи от какого-то бормотания. Прислушавшись, понял, что Джина разговаривала во сне с какой-то Настей. Но самым большим достижением Никита считал то, что женщина стала осознанно его слушать. Вскоре вошло в привычку, приходить и подолгу разговаривать с новой сожительницей. Ей тоже нравились эти вечерние «посиделки». Она с довольным лицом слушала, как Никита рассказывал очередные истории из жизни. Хозяин «Схватишек» видел, что ей иногда хотелось дополнить или сказать, она даже пару раз открывала рот. Никита замолкал…

Но Джина так ничего и не произносила.

Туди начал довольно странно себя вести. Мог прийти с Никитой на место работы, немного посидеть, а потом уйти. Частенько стал захаживать к Гоги. На вопросы «зачем?» бурчал какую-то невнятицу.

Никита чувствовал: что-то назревает. Каждый вечер разговаривать с Джиной надоело, но он ещё не потерял надежду вернуть её к полноценной жизни. А точнее сделать свою жизнь в подземелье полноценной. Теперь он каждый третий вечер начал бродить по Внешнему Миру. И уходить от Тоннеля Выхода стал вправо. Именно там, по нечаянно оброненным словам Туди, было много способов попасть на поверхность.

Один раз хозяин «Схватишек» забрёл в пещеру, где стоял ржавый кузов от «Победы». Поначалу Никита не поверил собственным глазам. Кроме как через узкий вход в эту пещеру не попасть. Каким образом кузов очутился в этой пещере, бизнесмен не понял. Он его потрогал, заглянул внутрь. Потом даже лизнул — удостовериться, что не спит.

На вкус кусок старой и ржавой железки оказался куском старой и ржавой железки.

Туди на следующий день недоумённо пожал плечами.

— Шершень, а мне откуда знать как она там появилась?! Может, ты вообще лапшу на уши вешаешь?! У меня, кстати, такая когда-то была! — смягчил он тон и пустился в воспоминания. — Председатель в колхозе включил меня в список…

А после хозяин сети супермаркетов выслушал историю о большой дружбе и огромном предательстве.

В следующий раз, когда Никита бродил по Внешнему Миру, то наткнулся на огромную пещеру с низким потолком. Стоило пройти чуть вперед, как кровь в жилах заледенела. На всём видимом пространстве пол устилали человеческие кости. Бизнесмен непроизвольно попятился, но после заметил, что скелеты принадлежали сихирти и покоились упорядочено. Между ними остались проходы и специальные лунки для факелов. Хозяин «Схватишек» прошёл немного вглубь. Стало жутко оттого, что куда не повернись — везде кости. Непривычно низкий потолок давил. Он ещё немного побродил на кладбище и поспешил убраться.

Племя, в котором жил, сбрасывало трупы в бездонную пропасть. А в пещере лежали давно высушенные кости. Значит перед ним или старое кладбище, или погост другого племени. А оно может не так лояльно относиться к художникам.

На следующий день он рисовал лошадь на самом входе Тоннеля Шершня. Во время ужина Никита спросил у Туди про похороны сихирти. Старик улыбнулся, потом усмехнулся, почесал затылок, крякнул, но так ничего и не ответил. Когда Никита повторил вопрос, то медленно и нехотя сказал:

— По-разному хоронят. Это племя… ты же знаешь, что это племя относит в Тоннель Последней Мысли.

Он откусил мяса и начал сосредоточенно жевать. Продолжать разговор, судя по всему, не собирался.

— Туди, расскажи, — сдаваться Никита, как всегда, не собирался.

— Зачем тебе это, Шершень? — хмуро глянул на него старик.

— Интересно, — пожал плечами Никита.

— Ничего тут интересного нет, — буркнул дедок. — В смерти вообще не может быть ничего интересного. Ясно?

— Ясно, — сказал бизнесмен. — Чтоб я какой оплошности не сделал, может быть стоит мне знать о похоронах сихирти?

— А чего тут знать-то?! — Туди откусил ломоть, пальцами запихнул свисавшую часть. — Ты же сам видел, как тело сбрасывается в пропасть! Что тебе ещё знать?

— Ты упомянул, что каждые племена хоронят по-разному. Как остальные хоронят?

— Ешь лучше, чем всякие дурацкие вопросы задавать, — буркнул Туди.

— А всё же? — через несколько минут переспросил Никита.

— Вот пристал! — деланно взмахнул руками дедок. — Как остальные хоронят? Да по-разному. Одни сжигают, третьи по реке спускают, четвертые съедают… Не делай круглые глаза. Я тебе говорил, что среди сихирти есть и дикие племена. Ещё одни закапывают на поверхности, как люди. У них даже кладбища есть. По-разному, в общем.

— Понятно, — сказал Никита.

Несколько минут ужинали в тишине.

— А ты чего сегодня такой злой? — поинтересовался бизнесмен.

— Чего такой злой? — как эхо повторил Туди. — А будешь тут добрым, когда Гоги почему-то не отпускает.

— Может, ты возьмёшь меня с собой? — предпринял очередную попытку хозяин «Схватишек». — Подумай, что я могу для тебя там сделать! — указал пальцем вверх. Ты можешь жить в роскоши и богатстве. Больше никогда не беспокоиться о куске хлеба! Сможешь иметь слуг…

— Остынь, мальчик, — презрительно оборвал старик. — Я пришёл в этот мир ни с чем и уйду из него ни с чем. И ты, кстати, тоже. А всем, чем якобы владеешь, мог бы распорядиться умнее. Если бы ум был.

— Как это якобы владею?! — прекратил жевать бизнесмен. — Вытащи меня и я покажу тебе это «якобы».

— Покажи сейчас. Что молчишь? Не можешь? Естественно не можешь, потому что у тебя ничего нет. Все, что у нас есть оно внутри, снаружи лишь мишура. Как на ёлке. Все эти украшения ты можешь хоть на веник повесить. Но он-то после этого ёлкой не станет? Вот и ты всего лишь веник, обвешанный ёлочными игрушками. Потому вытаскивать я тебя отсюда не буду. Такого дерьма там и без тебя хватает.

— Моралист хренов! — стиснул зубы Никита. — А можно у тебя спросить, если тебе достанутся миллиарды, то ты их потратишь на благотворительность или купишь Феррари? И какого цвета тогда будет Феррари?

* * *

С Джиной Никита добился определённых успехов. Она стала ласково к нему относиться, смотреть влюблёнными глазами. Иногда складывалось впечатление, что понимает речь и даже выполняет, что он говорит, но на поверку это оказывалось иллюзией или совпадением. Испытания у подземного народа пустили её психику под откос. Никита понимал, что далёк от таких понятий, как психология. Он даже не представлял, с какой стороны подступиться к Джине. Поэтому постепенно интерес угасал. Он реже и реже беседовал с ней вечерами. Рассказывать истории не хотелось — потерял надежду вернуть её разум. Стал чаще ходить во Внешний Мир. Пару раз попытался на прогулки взять и Джину. Однако если сам привык к постоянному мраку, Тоннелям, дрожавшему свету факела, общей клаустрофобической атмосфере, то женщина, наоборот, боялась. И когда страх достигал пика, она скатывалась в животное состояние. Начинала истошно выть и пыталась убежать. И происходило это, как правило, через минуту-другую после выхода во Внешний Мир. Никита пару раз попытался взять её с собой, а потом бросил это гиблое дело.

Как-то попросил у императора новое пончо. И, на удивление, Гоги вновь разрешил и даже самолично выбрал. Одежда оказалась на порядок качественнее, длиннее (чуть ниже колена) и удобнее.

Бизнесмен начал забредать дальше и дальше от места, где жило племя сихирти. Много раз встречал валявшиеся на земле факелы. Один раз на него напало какое-то сумасшедшее животное. Он так и не понял, чем это раньше было: кротом, крысой-переростком или небольшой лисой — стерлись межвидовые различительные признаки. Облезлая и озлобленная тварь кинулась из-за угла. Никита успел ткнуть ей факелом в морду, а потом долго слышал пронзительный скулёж.

В другой раз хозяин «Схватишек» столкнулся со странным следом в одном из Тоннелей. А точнее пещере, размеров которой так и не понял. До потолка и стен свет от факела не доставал. Недалеко от того места, где вышел человек, тёк ручеёк. В песке возле воды Никита и увидел выдавленную ступню, размера эдак семидесятого. Кровь в жилах заледенела, когда в полной мере осознал гигантские размеры её обладателя. А перед глазами сразу встал фильм, виденный в детстве. Там огромный циклоп варил и ел людей, а спаслись те, кто укрылись овечьими шкурами. Никита почувствовал холодную стальную иглу, вонзившуюся в сердце. И поспешил убежать из этой пещеры. Туди об этой находке и о своих страхах не рассказал, иначе непременно услышал бы «филолох». А вообще с Туди отношения испортились. Хотя, как сам себе признавался Никита, они никогда и не были хорошими. Старик из болтуна и ворчуна превратился в молчаливую и задумчивую колоду. Он попросту целыми днями сидел и смотрел за тем, как рисует человек. Хозяин «Схватишек» пытался его разговорить, но все попытки оказались тщетными. На всё у дедка были односложные ответы.