Жемчуг в золоте - Екатерина Сулименко

Это лишь оболочка. Просто маска. Помогите ему. Пусть уплывает с миром.

— О…

И в самом деле. Чёрные ошмётки таяли в воде так же, как и проклятие, которое из меня вынул принц. Оно по-разному на нас воздействовало. На меня — изнутри, исподволь, а его обволокло снаружи.

А что же внутри? Кто внутри на самом деле?

Руки всё ещё дрожали, но я продолжила своё дело. Щупальца отделялись от тела, кожа и прочие ткани отходили лоскутами, и чем дальше, тем больше то, что оказывалось под безобразной оболочкой, походило на… человеческое тело? Самое обычное, без наростов, щупалец и слизи. Светлое и мягкое, знакомое. Когда-то я хорошо знала это тело, да.

Когда я дошла до застывшего искажённой маской лица, под моими лёгкими движениями оно пошло трещинками, и кусочки откалывались от него, будто восковые. Под этой маской оказалось лицо совсем другое: такое спокойное, нежное, умиротворённое, но при этом одновременно глубоко печальное.

— Это и есть… ты, Ардвин? — прошептала я. — Это ты настоящий, да?

Его веки чуть приоткрылись, а губы дрогнули. Ардвин с трудом сфокусировал на мне туманный взгляд. Он попытался что-то сказать, но я ничего не услышала. По движению его рта я лишь смутно догадалась, что, возможно, это было «спасибо».

16

Ардвин приподнялся на локтях, и я отстранилась, не в силах выдержать его взгляд. Я понимала, что с ним произошло. Легенды говорят, что прежде, чем уйти на перерождение в Туманный Водоворот, души проводят долгое время в Чертоге, чтобы мёртвые воды смыли память о прошлой жизни. Кто-то сидит здесь веками и ждёт своей очереди. Мёртвые воды вымывают и проклятия тоже, как и прочий груз прожитой жизни, так что это очищение рано или поздно настигло бы душу Ардвина. А проклятие… оно завязано на телах, на земной жизни, и передаётся по крови, и не исчезнет, пока не иссякнет воля того, кто его наложил, и пока не будут появляться готовые его принять. Проклятия — это очень «человечное» явление.

Наконец подняла глаза на Ардвина. Он слегка улыбнулся, но на этом всё. Его лицо вроде как одновременно и принадлежало ему, и при этом уже было совсем чужим. Он легко встал на ноги и носками оттолкнулся от земли. Каким лёгким он стал! Лёгким и прозрачным, как глубокий вдох в морозное утро.

Ардвин воспарил вверх. Течение подхватило его, понесло мимо колонн куда-то вовне, и очень скоро освобождённая душа исчезла из поля зрения.

Я, конечно, рада за него, но вряд ли смогу когда-либо забыть этот кошмар. И простить.

— Вы в порядке? — спохватилась я.

Ингрен с улыбкой кивнул. С удивлением я обнаружила, что не было ни тени ранения там, куда вонзилось щупальце Ардвина.

Но как?!

— Я упомянул, что я крепче, чем выгляжу, — пояснил он. — Но нам пора возвращаться. Мы задержались, и силы сейчас действительно на исходе. Их хватит только на переход на сушу.

Я вздохнула и огляделась. Коралловый Чертог жил своей жизнью. Его ничуть не тронула драма, что разыгрывалась здесь совсем недавно. Его обитатели по-прежнему сновали туда-сюда среди водорослей и занимались своими делами.

— Кем буду? Кем буду? Кем буду? — пискляво вопрошала карликовая сущность с пёстрой рогатой раковиной на спине и тонкими ручонками своими подкидывала вверх ракушки и разноцветную гальку.

На что оно гадает? Оно хочет узнать, кем станет после Туманного Водоворота?

Я тоже хочу узнать, кем буду после возвращения. Прежней Маури точно уже нет и не будет.

Ингрен подал мне руку и помог подняться.

— Хочу предупредить, — негромко сказал он. — Не пытайтесь с кем-либо обсудить увиденное. Мы с вами сможем между собой поговорить, потому что были здесь вместе. Прочие ныне живущие узрят Чертог в отпущенный час. Вы просто не сможете заговорить о нём.

О, я понимаю. Это нечто за гранью понимания. Даже я после возвращения постепенно забуду почти всё, что связано с Чертогом. Точнее, я не знаю пока, что забуду, а что запомню навсегда. Невозможно, я думаю, забыть то, что произошло с Ардвином.

Пусть успокоится его душа…

Ингрен привлёк меня к себе и обнял за плечи.

— Сильно не пугайтесь, — шепнул он.

Кожу защекотало — это по ней побежали голубоватые ниточки, те, что опутывали Ингрена с ног до головы. Это было не страшно.

А вот то, как мы взмыли вверх, прямо в потолок Чертога — это было страшно. Я зажмурилась, но ничего не произошло.

Меня просто накрыло беспамятство.

…Доподлинно неизвестно точно, откуда взялось проклятие рода Шехрани. Когда-то, как говорили мне родственники Ардвина, оно поражало представителей рода сначала каждое поколение, потом через поколение, потом ещё реже и ещё. И было время, когда долгие годы проклятие не напоминало о себе никоим образом, и стали считать, будто оно иссякло навсегда… и, точно в насмешку, оно поразило сразу троих.

Говорят, что предок рода когда-то поймал в сети больную безголосую сирену, и вместо того, чтобы проявить милосердие, он посадил её в бочку и стал продавать ценные чешуйки с её хвоста. Ослабшая беззащитная сирена скоро испустила дух, но и мучитель после её смерти недолго наслаждался нажитым за её счёт благополучием — он превратился в страшную чёрную тварь, чей облик прямо соответствовал его душевному уродству. И море в конце концов забрало его взамен безмолвно погибшей дочери и одарило проклятием его потомков.

Это одна из версий. Есть и другие, но я запомнила именно эту, потому что она ближе всего к действительности — перед искажением тела проклятие искажает душу и лишает человека милосердия, сострадания и доброты к другим — того, что является истинным богатством нашей расы. Человек становится опасен для мира уже на этом этапе. Предок Ардвина был таким изначально, и не найти для проклятия более благодатной почвы, и проклятие само себе её готовит.

Сирен боятся и ненавидят, ведь они враждебны и заманивают мужчин в морскую пучину своими прекрасными голосами. Эби-Ши тоже убила сирену из мести и в качестве трофея вырвала из её горла голосовую мембрану. И то, и то — убийство, но издевательства над беззащитным и схватка с равным, а то и превосходящим тебя противником — вещи всё-таки разные. Первое не вызывает ничего, кроме гнева и отвращения.

Наш мир жесток. И была ли я хоть чем-то лучше Эби-Ши или предка рода Шехрани, когда, ослеплённая яростью и жаждой мести, голыми руками терзала Ардвина?

Не знаю. Пока что я не могу найти ответ на этот вопрос. Очень сложно и очень больно.

Мда.

После