Мятежная - Скотт Вестерфельд

Шэй радостно кивнула.

— Только кое-где. Мы перетащили сюда немного металла с железной дороги — колеи вроде той, вдоль которой ты добралась до побережья, — и проложили несколько маршрутов для скайбордов по Дыму. Постепенно мы охватим решеткой всю долину. Над этим проектом работаю я. Через каждые несколько шагов мы зарываем в землю что-нибудь железное. Тут с этим непросто, как и со всем остальным. Ты просто не представляешь, сколько весит рюкзак, набитый стальными обломками.

Дэвид и остальные ребята начали спуск. Выстроившись в цепочку друг за другом, они летели между двумя рядами скал, помеченных ярко-оранжевой краской.

— Это маршрут для скайборда? — спросила Тэлли.

— Ага. Догоняй. Я отведу тебя в библиотеку. Тебе надо познакомиться с Боссом.

На самом деле, как объяснила Шэй, Босс не был самым главным. Просто он вел себя как самый главный, особенно с новичками. Но он заведовал библиотекой — самым большим домом из тех, что стояли вокруг центральной площади поселка.

На пороге библиотеки Тэлли ощутила знакомый запах пыльных книг. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что, кроме книг, в библиотеке почти ничего нет. Ни большого объемного дисплея, ни даже отдельных маленьких рабочих мониторов. Разномастные столы и стулья и множество стеллажей с книжками.

Шэй повела Тэлли в центр помещения, где стояла круглая стойка. За стойкой сидел человек небольшого роста и разговаривал по старомодному мобильному телефону. Они подошли ближе — и у Тэлли чаще забилось сердце. Она боялась того, что ей предстояло увидеть.

Босс был старым уродцем. Несколько человек такого возраста Тэлли заметила по пути издалека, но сумела отвести взгляд и не смотреть на них. Но теперь перед ее глазами предстала жуткая правда — морщинистая, изборожденная выпуклыми венами, выцветшая, дряхлая. Отчитывая кого-то скрипучим голосом по телефону, Босс смотрел на девочек белесыми глазами и отмахивался от них рукой, похожей на клешню.

Шэй захихикала и потянула Тэлли к стеллажам.

— Он нас потом позовет. А я тебе пока хочу кое-что показать.

— Этот бедняга…

— Ты про Босса? Страшноват, да? Ему… сколько же… сорок! Но погоди, вот поговоришь с ним.

У Тэлли пересохло во рту, она сглотнула слюну и попыталась прогнать из памяти ветхое лицо старика. Нет, эти люди — просто безумцы, если мирятся с таким, если хотят такого.

— Но его лицо… — промямлила Тэлли.

— Ерунда. Вот, посмотри.

Шэй усадила Тэлли за стол, подошла к стеллажу и сняла с него несколько томиков в защитных обложках. Она положила книги на стол перед Тэлли.

— Бумажные книги? Что в них такого?

— Это не книги. Они называются «журналы», — объяснила Шэй, раскрыла один журнал и указала на страницу.

На странно блестящих страницах было множество картинок. Снимки людей.

Уродцев.

Шэй стала переворачивать страницы, тыкала в один снимок за другим и хихикала, а Тэлли вытаращила глаза. Никогда в жизни она не видела такое количество настолько разных лиц. Губы, глаза, носы всевозможных форм и размеров на лицах людей какого угодно возраста. И еще — фигуры этих людей. Одни — потешно толстые, у других — неприятно большие мышцы, третьи — слишком худые, и почти у всех нарушенные, уродливые пропорции. Но вместо того, чтобы стыдиться своей неправильности, люди смеялись, целовались и позировали — так, будто все эти снимки были сделаны на какой-то грандиозной вечеринке.

— Кто они такие, эти уроды?

— Они не уроды, — покачала головой Шэй. — Самое потрясающее в том, что это — знаменитые люди.

— Чем знаменитые? Тем, какие они страшные?

— Нет. Это звезды спорта, актеры, художники. Вот эти, с курчавыми волосами, кажется, музыканты. А совсем некрасивые — политики. А про толстяков мне кто-то говорил, что большинство из них комики.

— Но это смешно и странно, — призналась Тэлли. — Так вот как выглядели люди до того, как появился первый красивый человек? И как только им не страшно было выходить на улицу самим и смотреть на других таких же?

— Ну да. Поначалу страшновато. Но что удивительно: поглядишь на них подольше — и начинаешь привыкать.

Шэй перевернула очередную страницу. На развороте был размещен фотоснимок женщины в облегающем нижнем белье, похожем на кружевной купальник.

— Что за… — оторопело выговорила Тэлли.

— Угу.

Женщина выглядела так, будто ее морили голодом. Ребра выпирали под кожей, а ноги у нее были такие тоненькие, что Тэлли удивилась: и как только они выдерживают вес женщины. Ключицы и тазовые кости казались острыми, как иголки. Но тем не менее она улыбалась и явно гордилась своим телом, будто ей только что сделали операцию, а она не понимала, что у нее убрали слишком много жира. Самое смешное, что лицо у этой женщины было ближе к идеалу красоты, чем у всех остальных. Большие глаза, гладкая кожа, маленький нос. Правда, скулы маловаты и слишком большой лоб.

— Кто она такая, черт подери?

— Модель.

— А «модель» — это кто?

— Что-то вроде профессиональной красотки. Наверное, когда все вокруг уроды, быть красивой — это что-то вроде… работы.

— А в нижнем белье она потому что?.. — выговорила Тэлли, но тут ее озарило. — Она больна той болезнью! Ну, той, про которую нам рассказывали учителя!

— Может быть. Но я всегда считала, что насчет болезни это они выдумали, чтобы нас пугать.

В те времена, когда еще не была придумана Операция Красоты, как помнилось Тэлли по рассказам учителей, очень многие (а особенно — юные девицы) так стыдились своей полноты, что переставали есть. Они теряли вес слишком быстро, и некоторые привыкали голодать и продолжали худеть до тех пор, пока не становились такими, как эта «модель».

Некоторые даже умирали — так говорили в школе. Это стало одной из причин, почему придумали операцию. После этого болезнь исчезла, поскольку каждый знал: исполнится шестнадцать — и я стану красивым. На самом деле некоторые даже позволяли себе растолстеть перед операцией, поскольку знали, что лишний жир у них в любом случае уберут.

Тэлли смотрела на снимок, и по коже у нее бежали мурашки. Зачем же к такому возвращаться?

— Жуть, да? — Шэй отвела взгляд. — Пойду, посмотрю, не освободился ли Босс.

Проводив ее взглядом, Тэлли обратила внимание на то, какая Шэй худая. Это была не болезненная худоба, а уродская — Шэй всегда плохо ела. «А не похудеет ли Шэй еще сильнее здесь, в Дыме? — гадала Тэлли. — Вдруг она здесь тоже будет недоедать, а в конце концов начнет морить себя голодом?» Шэй исчезла за стеллажом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});