Мятежная - Скотт Вестерфельд

Она попыталась забраться на скайборд.

— Подожди! — крикнуло первое существо.

У Тэлли дрожали коленки, она с трудом встала на ноги и попыталась удержаться на мокрой поверхности доски. Спекшиеся туфли скользили, а промокший рюкзак, казалось, весил целую тонну. Только Тэлли успела наклониться вперед, как рука в перчатке ухватила скайборд спереди. Из воды вынырнуло лицо в странной маске. Громадные глаза уставились на Тэлли.

Тэлли топнула ногой, наступила на пальцы чужака. Пальцы соскользнули, но ее по инерции толкнуло слишком далеко вперед, и доска накренилась и черпнула носом воду.

Тэлли снова упала в реку.

Чьи-то руки схватили ее и потащили прочь от скайборда. Вырванная из воды, она оказалась на чьем-то широком плече. Со всех сторон ее окружали лица в масках: большущие, нечеловеческие глаза не мигая смотрели на нее.

Глаза жуков.

ГЛАЗА ЖУКОВ

Они выволокли ее на берег, вытащили из воды и понесли к летающей машине.

В легких у Тэлли было полным-полно воды и дыма. Она не могла сделать вдох, чтобы не закашляться — да так, что от кашля все тело сотрясалось.

— Положи ее на землю!

— Откуда она, черт подери, взялась?

— Надо дать ей кислорода.

Тэлли уложили на спину на землю, обильно политую белой пеной. Тот, кто нес ее, снял маску с жучиными глазами, и Тэлли обомлела.

Перед ней стоял красавец. Юный красавец, такой же великолепный, как Перис.

Он прижал маску к ее лицу. Несколько секунд Тэлли вяло сопротивлялась, а потом в ее легкие хлынул прохладный, чистый воздух. В голове у нее прояснилось, и она стала благодарно вдыхать кислород.

Красавец снял с нее маску.

— Слишком много нельзя. Можно отравиться.

Тэлли попыталась что-то сказать, но снова закашлялась.

— Тут становится жарковато, — сказал второй человек. — Дженкс хочет забрать ее в кабину.

— Дженкс может подождать.

Тэлли наконец прокашлялась.

— Мой скайборд.

Первый красавец чудесно улыбнулся и чуть запрокинул голову.

— Он чуть не улетел. Эй, кто-нибудь! Прицепите эту штуку к вертушке! Как тебя зовут, детка?

— Тэлли… Кха-кха-кха!

— Ну что, Тэлли, ты готова? Огонь ждать не будет.

Тэлли снова закашлялась.

— Наверное… кха!.. Да.

— Ладно, пошли.

Молодой человек помог ей подняться и повел к машине. Тэлли опомниться не успела, как оказалась в кабине, где грохот был значительно меньше и где сидело еще трое в масках с жучиными глазами. С громким стуком захлопнулась дверца.

Машина зарокотала, и Тэлли почувствовала, что она отрывается от земли.

— Мой скайборд!

— Расслабься, детка. Мы его прихватили, — послышался женский голос. Еще одна снятая маска — и перед Тэлли предстала молодая красавица.

«Не эти ли люди имелись в виду в записке? — гадала Тэлли. — „Глаза жуков огня“… Не их ли она должна была разыскать?»

— Как она? — пронесся по кабине голос пилота.

— Жить будет, Дженкс. Делай обычный облет, а потом по дороге домой добавь еще немного огоньку.

Машина набирала высоту, а Тэлли смотрела из окошка вниз. Курс пролегал вдоль русла реки, и она видела, как пожар, подгоняемый ветром, распространяется по противоположному берегу. Время от времени машина выпускала вниз струи огня.

Тэлли обвела взглядом лица незнакомцев. Странно было видеть такую решительность у молодых красавцев и красоток, такую сосредоточенность на работе. Но все же то, чем они занимались, трудно было назвать чем-то, кроме безумия.

— Ребята, а что вы такое делаете? — поинтересовалась Тэлли.

— Поджигаем маленько.

— Это я вижу. Но зачем?

— Чтобы спасти мир, детка. Но знаешь, ты уж нас прости. Нам очень жаль, что ты попалась на нашем пути.

Они называли себя рейнджерами.

Того, который вытащил Тэлли из реки, звали Тонк. Все они говорили с акцентом и родом были из города, про который Тэлли никогда не слышала.

— Это не так далеко отсюда, — объяснил Тонк. — Но мы, рейнджеры, большую часть времени проводим за городом. Пожарные вертолеты базируются в горах.

— Пожарные… что?

— Вертолеты. Так называются такие машины, как эта.

Тэлли обвела взглядом кабину грохочущей машины и попыталась перекричать шум:

— Этот ваш вертолет — его будто бы ржавники сделали!

— Угу. Винту и кое-какому еще оборудованию лет двести будет. Как только детали изнашиваются, мы их заменяем.

— Но зачем?

— На вертолете можно летать куда угодно, мы зависим от магнитной решетки. И с его помощью роскошно распространяются пожары. Ржавники наверняка знали, как заварить кашу.

Тэлли ошеломленно покачала головой.

— А пожары вы распространяете из-за…

Тонн улыбнулся, приподнял ногу Тэлли и отлепил от подошвы сломанный, но не сгоревший цветок.

— Из-за phragmipedium panthera, — ответил он.

— Прошу прощения?

— Этот цветок когда-то был одним из самых редких растений на свете. Белая тигровая орхидея. Во времена ржавников одна луковица стоила больше дома.

— Больше дома? Но их тут миллиарды!

— Заметила? — Тонк поднял цветок повыше и заглянул в его изящную серединку. — Примерно триста лет назад одна ржавница придумала, как адаптировать этот вид к более широким условиям с помощью генной инженерии. Она колдовала над генами, чтобы заставить цветы легче приживаться.

— Зачем?

— Ну, это дело обычное. Чтобы обменивать цветы на всякое другое. Но успех превысил ожидания. Сама посмотри.

Тэлли посмотрела за окошко. Машина набрала высоту и оставила пожарище позади. Внизу лежали бескрайние белые поля. Лишь изредка посреди них виднелись не заросшие цветами участки.

— Эта женщина, похоже, здорово сделала свою работу. Ну и что такого? Цветы такие красивые.

— Это одно из самых красивых растений на свете. Но оно распространяется чересчур резво. Орхидеи превратились в самый настоящий сорняк. В то, что называется монокультурой. Они истребляют все остальные растения, губят деревья и кустарники, а ими никто не питается, кроме одного-единственного вида колибри, которых интересует только нектар. Но колибри вьют гнезда на деревьях.

— Тут нет никаких деревьев, — заметила Тэлли. — Одни орхидеи.

— Вот именно. Это и означает «монокультура». Одно и то же. Когда орхидей становится слишком много, не хватает колибри, чтобы их опылять. Ну, для того, чтобы распространять пыльцу.

— Да-да, — кивнула Тэлли. — Я знаю про птичек и пчелок.

— Конечно, знаешь, детка. Поэтому орхидеи, в конце концов, погибают, становясь жертвами собственного успеха, и после себя оставляют пустоши. Биологический нуль. Мы, рейнджеры, пытаемся помешать их распространению. Мы пробовали применять яды, генетически спроектированные заболевания, хищников, питающихся колибри… Но помогает по большому счету только огонь. — Он повернул орхидею, держа за стебелек, и поднес к ней зажигалку. Язычок пламени начал лизать лепестки. — Приходится соблюдать осторожность, понимаешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});