Сердце Аспида: Жена поневоле (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

— Для начала, молодое вино не такое вкусное, как настоявшееся, — шепнул в висок Аспид. — И традиции такие. Греки верят, что этот ритуал поможет оставшемуся запасу этого вина дойти до того аромата, который им нужен.

Эх, спорить не мне. У нас тоже есть странные обряды, на которых настаивают волхвы. Дабы урожай богаче был, дожди пришли/ушли, солнце светилоне палило, скот не мер… Но видимо, я уже перебрала с напитком, вот празднование и не радовало. Голова болела, толкотня давила, воздух душил…

— Поехали домой, — Дамир нежно за руку потянул меня к месту, где знакомые вино продавали.

— Нет-нет, — пьяно затрясла головой, упираясь как вьючный мул, испугавшись, что это конец путешествия. — Я ещё хочу…

— Ты мне доверяешь? — глаза в глаза смотрел Дамир. И так чаровал зеленью, что я кивнула. Он улыбнулся краем губ и как-то волшебно чмокнул меня в лоб:

— Пошли…

Дамир предупредил наше сопровождение, что мы в сторону дома отправляемся. Они было засуетились, но муж умел убеждать, и вскоре мы вдвоём ехали прочь из города на коне, которого в этой толкотне и суматохе где-то прикупил.

Не сказала бы, что порода была редкой, но зато крепкой стати и не из пугливых. Это немаловажно. Я привыкла уже, что любая живность при встрече с Аспидом, себя странно вела: то шарахалась, то ощеривалась, то улетала/уползала, и даже любая собака, поджав хвост, прочь бежала. Кони на дыбы вставали, испуганно ржали, копытами были.

А новый крепыш тряхнул недоумённо головой, отступил, кося лиловым глазом, фыркнул недовольно, но позволил и мне, и Аспиду сесть…

— А как же вина? — заволновалась об оставленных покупках.

— Их доставят в повозке, — отрезал муж.

Я умолкла, блаженно слушая удаляющейся шум толпы, мирное цоканье подков коня, ровное дыхание над макушкой. Сладко смежила веки, позволяя себя окутать в тепло, идущее от Дамира. Да, оно-то меня и сморило…

Проснулась, когда меня нежно потянули. Глаза распахнула уже на руках, Аспида. Он загадочно на меня смотрел и как-то тепло улыбался.

— Уже приехали? — уточнила, не спеша вырываться из столь сладких объятий.

— Да. Чуть не опоздали на праздник. Он уже идёт, но ежели хочешь…

— Как праздник? Здесь тоже? — встрепенулась, взглядом выискивая толпу.

— За домой, по другую сторону, — кивнул Аспид. Виноград уже собран, начались танцы и песни.

— У них, что свой праздник?

— Нет. Праздник один, скорее разные способы празднования. Есть высшее сословие и город, а есть селяне… и их традиции и ритуалы.

— Вина Клавдия отличаются от других, потому что, по его словам, его напиток делают душой, сердцем и самыми красивыми женщинами…

— Это как? — совсем озадачилась. — Выбирают самых красивых и они…

— Зачем? Выбор давно сделан! Ведь для каждого мужчины его женщина самая прекрасная… — голос Дамир стих, а я забыла, что сказать хотела. Зависла, следя, как муж ко мне склонялся. Дыхание затаила и до безумия хотела его поцелуя.

— О!!! — возглас Клавдия прорезал тишину, что нас окутывала. — Дамир… — частично не понятно для меня продолжал восторгаться мужчина, и это значило, что мы оказались замечены.

Уже никогда бы не подумала, что могу так расстроиться. Недовольно выдохнула, точно ретивая кобыла, бьющая копытом. Таращилась на губы Дамира, застывшие с вершок от моих и молилась, чтобы поцеловал. Аспид усмехнулся моей реакции, но хозяину дома ответил. Правда, вначале меня на ноги оставил.

Речь у греков занятная. Беглая, живая, особливо, когда жестами подкреплена. И радушие мужчины подкупало, как и всей его семьи…

Как бы я не мечтала о муже, вскоре оказалась в бурлящей толпе греков. Подивилась их близкому общению, но как Аспид мне пояснил, такое отношение к своим работникам у редкого грека, потому что от него никто не уходит. Его уважают, почитаю. Каждый из его окружения за хозяина жизнь отдаст без промедления, зная, что он никогда их семьи не бросит на произвол судьбы.

Вот такая огромная, странная, шумная семья, где каждый зал своё место.

И новь завертелось празднование. Но в отличие от суматошного городского, сельский обряд, мне куда больше пришёлся по сердцу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Женщины и мужчины песни тянули, словно и не было изматывающих дней сбора урожая. Улыбались, подсобляли друг другу, сгружая корзины с гроздьями подле огромной деревянной лохани. Дамир и меня утянул делом заняться. Это было так… прекрасно, так тепло и волнующе, что я себя как-то неправильно замечательно почувствовала.

Раскованно, словно тут моё место. Будто именно так и должно быть…

А потом собранный виноград вывалили из корзин в эту огромную лохань, в высоту в половину моего роста. И пока я в изумлении на сотворённое таращилась, селяне хоровод завели, куда и нас с Аспидом утянули. Мы так и ходили, крепко за руки держась, пока мужчины не стали отделяться от женщин, но чтобы свой хоровод вести, потом вновь к нам присоединялись… А затем мы малым кольцом к лохани вставали. И опять с мужчинами перемежались — всё равно между чьими — улыбались, песни тянули. А когда оказалась вновь напротив Аспида, он меня легко на руки подхватил… И вот тогда, я чуть не поперхнулась негодованием. Все мужчины своих женщин ногами в лохань опускать стали. Прямо в виноград!!!

— Нет! — вцепилась в Дамира, но если по чести, в груди сердечко яростно колотилось. Я хотела узнать, как это… И Аспид понял мою трусость. Сам сандалии с моих ног сдёрнул, а меня, взвизгнувшую не то от ужаса, не то от счастья к остальным, уже танцующим на винограде поставил.

Я засмеялась, руки к лицу прижимая и не веря, что делала подобное. Может, как дура смотрелась, но мне было так хмельно от этого необычайного чувства. Дикого, безграничного, полного счастья.

Нет, как другие подолами не махали, но меня затягивали в танец, и я кружилась, покуда юбка вокруг ног не накрутилась… Оправить её решила, но она такая влажная была, и так крепко пленила ноги, что я… упала.

Так и застыла, задом в винограде.

Повиниться хотела, да женщины ещё задорнее засмеялись, помогали выбраться из чавкающего капкана винограда… И нет, не выпустили… в меня не пойми откуда прилетела гроздь. Прямо в лицо. Я сморгнула непонимающе, слизнула след и началась настоящая бойня виноградом. Прям ка ку нас по зиме, только снежками. Уж не упомню всего, что творила, но творила! Ох, и стыдно за то, что творила, но я никогда ещё не была такой свободной, потому и творила…

И так весело было, что не заметила, как ночь накатила.

Веселье ещё продолжалось, когда Аспид меня выдернул из лохани с уже виноградной мешаниной, где не видно цельных гроздей. И я

Под властью волшебного праздника, тех новых чувств, переполняющих меня, обвила его за шею, счастливая донельзя и понимающая, что никто никогда мне не сможет дать таких крыльев, какие даровал Аспид. И преисполненная благодарностью шепнула:

— Спасибо.

Дамир не ответил, но смотрел очень внимательно, словно ждал чего-то ещё, но, так и не дождавшись, вот такую виноградную в дом понёс.

Я любовалась его мужественным профилем, слушая, как шаги шелестели по каменному полу.

— Мне бы переодеться, помыться, — виновато обронила, уже стоя на полу в комнатке, кою нам хозяева выделили для ночлега, и зябко платье пытаясь от тела отлепить, да волосы растрёпанные пригладить, но наткнувшись на взгляд Дамира умолкла.

Он меня сжигал.

Вернее — уже ел… не кусочками, а кусищами. Жадно заглатывал, и это было так прекрасно искренне, что я… ступила к нему и забыв о страхе, сама поцеловала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наверное, из-за вина… из-за хмельного счастья. Да и праздник как-то раскрепощал, но я сделала это. Неумело вышло, как-то по-детски что ли. Смачный, жирный чмок получился, коих вкуснее не пробовала. Отстранилась было, стыдясь за свой порыв, да Аспид взбрыкнул утробно и с такой силой в себя впечатал, что из меня дух чуть не вылетел. Точно зверь лютый и голодный набросился на растерянную меня. Хапнул мои губы своими удушающе жадно и грубо.