Игры с призраком. Кон второй. - Райдо Витич

— Счета.

— Давай, — протянул руку. Раскрыл папку, пробежал глазами по строчкам и выгнул бровь. — `Скромно'. Я подумаю, стоит ли их оплачивать.

— Думайте, — согласился Шерби. — А пока думаете, я вам еще принесу. Они каждый день множатся.

— Слушайте! — озарило вдруг Пита. — Я понял, в чем дело! Анжина ведет себя как ребенок, которому не хватает внимания, тепла, заботы!

Мужчины дружно повернули к нему головы и уставились как на ненормального.

— Интересная версия, — сказал Ричард с сарказмом.

Кирилл же задумался на минуту, взвешивая услышанное:

— Если ты прав, мы должны проявлять к ней трепетное внимание, — представил ее и бойцов, слуг которых клон третирует, и себя, проявляющего то самое трепетное, почти родительское внимание, и передернулся от отвращения. — Сам, а? Психолог! У меня охранники скоро, как и слуги, на успокоительное работать будут, а я ей сказки читать на ночь стану, носик вытирать, по головке гладить?

Ричард задумчиво щурил глаза, поглядывая перед собой. Пит же попытался настоять:

— И все же попытайся. А если получится? Представляешь?

— Представляю, — буркнул капитан. — Ты как в парке, начудишь и в сторону, а я потом неприятности утрясай! Легко говорить — мягче надо, а ты на мое место встань: она же что ни день, да что там — час — все новые и новые коленца выкидывает, того и смотри, чтоб кого не убила. Она не игрушками играет — репутацией, жизнями!

— Такого `ребенка' нужно воспитывать розгами, — бросил Ричард. — Чем с ней мягче, тем больше она наглеет. От Паула что получала? — обратился к Шерби.

— Одно письмо. Проследить не удалось, но на канале жучек, как только еще одно послание придет, будем знать, в каком районе хозяина искать.

— Что за письмо?

- `Тянешь с разводом. Форсируй события'.

— Вот она и изгаляется, — опять вставил свое веское слово Пит.

— Письмо сегодня утром пришло, — отрезал Шерби.

— Н-да?

— Пит, займись делом, — посоветовал ему Ричард.

— Я тоже пойду, а то чуть отлучись, не знаешь, какой подарок будет ждать, — угрюмо сказал Кирилл, поднимаясь.

— На ужине встретимся, — махнул ему рукой Пит.

Когда мужчины покинули кабинет, Ричард с размаху впечатал кулаки в стол и застонал от бессилия. Он позволил втоптать имя жены в грязь, сам превратился в дегенерата в глазах общественности, но эти жертвы не принесли желаемого результата и не находили оправдания. Цена затрат значительно превышала результат.

Ричард заходил по кабинету, натыкаясь на кресла, упираясь руками в стены, отталкиваясь и вновь кружа по кругу в помещении, как кружил по кругу в деле по поиску Анжины. Ему все труднее было сдерживать себя, делать вид, что он ровно относится к действиям клона, к информационной тишине, и готов вечность сидеть в тупике, что зашло следствие. Им овладевало безумие, что рвалось криком, рыком раненного зверя из горла. Кулаки сжимались, когда представлял Паула и его подручную, эту тварь, что смеет быть похожей на Анжину — и ему казалось — он сжимает их горло.

Он старался избегать встреч с клоном, боясь сорваться и убить ее, выместив всю боль ненависть, страх. Отчаянье душило его, прорываясь по ночам слезами бессилия и мольбы:

Но кто услышит крик истосковавшейся души?

Кто поймет то состояние сердца, когда каждый вздох, каждый взгляд, каждый шаг — боль?

Ричард погладил пальцем лицо жены на снимке:

— Прости… Я словно зверь, попавший в капкан, бьюсь и никак не выберусь, слепну от страха и слабну… Появись, скажи, что у тебя все хорошо, успокой меня, милая, дай сил, глоток веры, что ты жива. Когда я слышал тебя, когда чувствовал — век назад…Куда же ты исчезла?

Время, черт его дери, бежит и бежит, отсчитывая месяцы, а жизнь стоит, напоминая бег на месте. В груди холод тишины, и та нить, что связывала супругов, позволяла надеяться Ричарду на лучшее, давала возможность жить, незаметно растаяла, уступив место тревоге, сродной ужасу. И лишь удаляющееся эхо прошлых радостей, оставляло смутную опору для дальнейших шагов, выдохов и вздохов, бегу крови по венам — Анжина — ее смех, лукавый взгляд, улыбка, легкость походки, аромат духов. Было и будто не было. Как могло такое случиться? Когда? Как он мог незаметно потерять связь с любимой? Что послужило тому причиной?

Где ты? Отзовись?! — билось в безмолвии души. Ни шороха в ответ, ни малейшего движения.

Он сходил с ума, крича в пустоту изо дня в день и слушая, слушая и слыша лишь мертвую пустоту. И словно песчинки в песочных часах уплывало, убывало терпение.

И лишь надежда, упрямо выжженная в разуме, впаянная в сердце как тавро в кожу, еще жила, еще вела: все будет хорошо. Все будет хорошо!

Я верю и ты верь, девочка, иначе не выплыть, не удержаться, не дотянуться друг до друга.

Я рядом, милая, в жизни, в смерти — я с тобой.

Глава 13

К вечеру, когда солнце за лес покатилось, за спиной движение почудилось — крался кто-то, не иначе. А следом сова ухнула — упредили свои — идут к вам.

Халена с побратимами переглянулась, к нападению приготовилась и вздохнула успокоенно, увидев Вихорку. Тот подполз ужом к девушке, и улыбнувшись щербато, из сумы хлеб да кожаную флягу с водой вынул:

— Мы, где вчерась обитали, двумя сотнями стоим, — прошептал. — Остальные в Славле оглядываются. Медовухой шибко обпились все, беличи да росичи не касаются токмо и холмогоры тихи, броней так и не сняли. А другие… Ой, гудят племена. А улеги да уличи вовсе ушли. Почихеды сбираются. К ночи уходить думают.

— Худо. Вас Горузд послал?

— Ну. Малик сказывал — Халена права, могёт быть, и сюды ходу. Встали дозором. Ежели от вас гонец пойдет, мы на подмогу вам двинем. В городище — ой. Воины, — фыркнул, — вповалку ужо половина лежит — пьяны без ума. Покаместь в ум войдут да гонца речь поймут — всех порубят, а вас первыми. На то мы и подошли. Ежели что, тута мы, в аккурат за лесом.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула Халена. И замерла. — А кто еще знает, что мы здесь?

— Никто, — заверил парень. — Любодару и то сказывали, в Полесье вы подались, дюже за его речь обижены. Вота.

— Замечательно. Хлеба ребятам раздай.

— Ага.

Один каравай Халене оставил, чтоб та с побратимами разделила, и дальше пополз, других кормить.

— Эх, славно-то, воительница! — вкушая мягкий хлеб, пробубнил Гневомир.

— Одно плохо, рубахи чистой нет, — вздохнул Миролюб, корочку каравая разглядывая.

— Да ты никак помирать собрался, чудило?!

— А Морана не спрашает, когда нагрянуть.

— Ну, панихиду затянули. Веселей-то тем для разговора нет? Тем более, что сейчас-то о плохом думать. Малик позади двумя сотнями стоит. Значит, и сами живы будем, и славных, но пьяных победителей спасем. Население главное, — заметила Халена, воды хлебнула.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});