Бегемот - Вестерфельд Скотт

Между тем Нене, потянувшись, взяла Алека за ладони.

— Добывать руками хлеб насущный тебе, я вижу, отродясь не приходилось, а под ногтями, глянь-ка, чуток машинной смазки. — Она потерла ему большой палец. — Да ты еще и фехтуешь, а? — Впечатленный такой проницательностью, Алек кивнул. — Расскажи мне о «Левиафане» что-нибудь, чего не может знать обычный лгун, — потребовала она.

Алек секунду-другую помолчал, припоминая всю ту невидаль, что ему доводилось наблюдать на борту воздушного монстра.

— Ну, есть там стрелковые мыши, летающие такие штуки вроде медузы, и ястребы со специальными стальными когтями.

— Об этой нечисти здесь каждая газетенка распинается всю неделю. Давай-ка еще что-нибудь.

Алек призадумался. Османских газет он, разумеется, не читал и понятия не имел, что здешней публике известно о «Левиафане».

— Гм. Ну, еще мы по пути сюда сразились с «Гебеном» и «Бреслау».

А вот это вызвало интерес. Судя по лицам, эпизод с броненосцами газетами отражен не был.

— Это новые игрушки султана, что ли? — с напускным безразличием спросила Нене. — И когда именно?

— Восемь дней тому. Мы наткнулись на них к югу от Дарданелл.

Нене непроизвольно скользнула глазами в сторону радиоприемников.

— А что, может быть. Какая-то каша в прошлый понедельник определенно заварилась.

— Баталия была еще та, — воодушевился произведенным впечатлением Алек. — «Гебен» чуть нас всех не поджарил своей тесловской пушкой.

Его собеседники значительно переглянулись.

— Ты о пушке Теслы? — спросил наконец Завен.

Алек невольно улыбнулся. По крайней мере, что-то из его сведений могло показаться полезным этим революционерам.

— Ну да. Конструкция на задней палубе, похожая чем-то на радиобашню, но на самом деле это электрическое оружие. Оно пускает молнии. Звучит, я понимаю, абсурдно, но…

Нене прервала его, подняв ладонь.

— Вовсе нет. Давай-ка мы с тобою прогуляемся, малый.

— Прогуляемся? — не понял Алек. Он-то думал, что перед ним инвалид.

— До балкона, — повелительно сказала она, и комнату внезапно наполнило жужжание, словно заработал какой-то механизм.

Одна из морщинистых ног кровати плавно шагнула вперед; за ней в движение пришли другие. От неожиданности Алек отпрянул, заставив Лилит прыснуть от смеха. Ее веселье поддержало существо, уже успевшее возвратиться на плечо к Алеку.

— Ты что, черепахи не видел? — улыбнулась Нене.

Принц отодвинулся еще на шаг, уступая дорогу кровати, неторопливо направляющейся к дверям.

— Видеть видел, но вот спать на ней не приходилось.

— Ты, юноша, каждую ночь на ней спишь. Ведь сам мир покоится на спине у черепахи.

— В детстве мама тоже рассказывала мне эту сказку, — произнес Алек с улыбкой.

— Сказку, говоришь? — сварливым голосом переспросила Нене. — Да нет, здесь все научно обосновано. Мир покоится на черепахе, а она стоит на спине у слона.

Алек чуть не прыснул со смеху.

— А на чем тогда слон стоит, мадам?

— Ты не умничай, молод еще, — прищурясь, подвела черту старуха. — А слоны стоят до самого низа.

Кровать между тем плавно приближалась к выходу на балкон. Алек, идя следом и наблюдая эту воистину черепашью поступь, дивился совершенству ножного механизма. Вместо пыхтящих паровых или газовых двигателей — заводные пружины, которые придавали движениям кровати размеренность и плавность, в самый раз для инвалида.

А старушка-то, со всей этой галиматьей насчет слонов, видно, малость того. Да и вообще вся эта троица несколько… специфична. Они чем-то напоминали Алеку его родственников из некогда богатых и влиятельных семейств, пришедших со временем в упадок, но все еще болезненно преисполненных ощущением собственной значимости.

Завен, помнится, рассказывал, что шесть лет назад они вместе с младотурками участвовали в восстании. Но вот вопрос: эта странная семейка действительно может угрожать султану или они тут просто смакуют втихомолку свое славное прошлое? Хотя шагоход Завена сам по себе сила.

На балконе оказалось, что апартаменты фактически надстроены над складом, крыша которого обступает жилье наподобие приусадебного участка. Для жизни место не вполне обычное, зато сверху город виден как на ладони, можно разглядеть и Мраморное море, и переливчато сверкающую бухту Золотого Рога.

А вот и «Гебен», как и говорил репортер, стоит возле длинного пирса. Видно, как лапы-крючья, предназначенные для борьбы с морскими чудовищами, шевелятся, помогая с погрузкой-выгрузкой.

Нене сморщенным пальцем указала на доки.

— Откуда тебе известно об этой пушке Теслы?

— Так она в нас стреляла, — ответил Алек. — Чуть не подпалила весь корабль.

— Да, но название-то ты откуда узнал? Не по наитию же!

— Ах название, — протянул Алек, лихорадочно прикидывая, сколько и чего можно рассказать старухе. — Один из моих людей — старший механик. Он видел экспериментальные модели той пушки.

— Твои люди располагают сведениями о германских секретных вооружениях, а ты при этом служишь на «Левиафане»? — Нене лишь качнула головой. — А ну, парень, выкладывай, кто ты есть на самом деле. Сию же минуту!

Алек глубоко вдохнул, игнорируя колкую улыбку Лилит.

— Я австрийский дворянин, мадам. Мой отец был против войны, и германцы его за это убили. А я со своими людьми скрывался в Альпах, где как раз в то время совершил аварийную посадку «Левиафан».

— И тебя просто взяли и пригласили на борт?

— Нет, не просто. Мы помогли дарвинистам спастись. У нас был поврежден штурмовой шагоход, а у них вышли из строя двигатели. Так что мы, можно сказать, сложились, чтобы сообща удрать от германцев. Но как только мы оказались в воздухе, выяснилось, что меня с моими людьми считают за военнопленных. Пришлось с корабля бежать. И вот мы здесь, — он развел руками, — ищем союзников для борьбы.

— Союзников, — негромко повторило существо.

— Я желаю отомстить германцам, — подытожил Алек. — Видимо, как и вы.

После долгой паузы Нене снова покачала головой.

— Не знаю, что и думать. Моторы жестянщиков на водородном летуне? Вздор какой-то. Хотя… Ни у одного султанского шпиона не хватило б на такой рассказ ни ума, ни фантазии.

— Постой, — сказала Лилит, трогая бабушку за руку. — Помнишь, как вчера «Левиафан» пролетал над городом? Мы тогда еще подумали: вот умора, двигатели дымят, как у жестянщиков! — Она покосилась на Алека. — Но не верить же ему.

Нене чуть накренила голову.

— Несомненно, парень тоже всего этого насмотрелся, а теперь и рад наболтать нам с три короба.

— Мадам, — твердо сказал Алек. — Мне не нравится, что меня называют болтуном. То, что я знаю секреты и дарвинистов, и жестянщиков, лишь добавляет мне ценности как союзнику! У меня есть и военное образование, и золото. Мы с моими людьми можем водить шагоходы и чинить их. Если вы не позволите нам присоединиться к вашей борьбе, значит, вы просто играете в революцию!

Лилит, оскалившись, вскочила. Завен стоял молча, но его рука легла на рукоять ножа.

— Юноша, — с подчеркнутой невозмутимостью заговорила Нене. — Ты даже не представляешь, чего эта борьба стоила моей семье: богатства, положения в обществе. — Она нежно взяла Лилит за руку. — Бедной матери этой вот девочки. Да как ты смеешь называть нас дилетантами!

Алек сглотнул, поняв, что не на шутку задел их за живое.

— Сомневаюсь, что ты можешь нам помочь, — продолжала Нене. — Я любого аристократа вижу насквозь: избалованные недоросли вроде тебя никогда и никому не помогают, кроме себя.

Алека словно ударили в живот. Вот так всегда: хоть лезь из кожи вон, но все вокруг держат тебя за напыщенного болвана, не более! Не чуя под собой ног, он присел на кровать.

— Я прошу прощения, что говорю как идиот, — произнес он. — И насчет твоей матери, Лилит. Я тоже лишился родителей и просто хочу за них поквитаться.