Братство волка - Пьер Пело

Маркиз потянулся за арбалетом, взял его в руки, проверил, сохранился ли на нем крючок, за который он крепил его к седлу…

Они привели на поляну лошадь Мани, расстреножили и отпустили ее, чтобы она по своему желанию либо ждала их тут, либо вернулась в замок.

И когда они ушли с поляны, волки – их было семеро – сбились в стаю и повели мужчин по дороге, по которой еще недавно бежал Зверь, а за ним гнался Мани в сопровождении крупного серого волка.

* * *

Мани бежал легко, бесшумно ступая по земле. Если заросли кустарника позволяли передвигаться во весь рост, то он развивал довольно большую скорость. Порой ему приходилось пробираться по узкому коридору, выдолбленному в скале, и тогда, согнувшись в три погибели, он с предельной осторожностью протискивался между острыми каменными выступами, чтобы не пораниться. От земли поднимался запах сырости и гнили, смешиваясь с еще более неприятными запахами тухлого мяса. Сама земля в тех местах, где не было гниющих остатков, была покрыта слоем грязи, изрытой мощными когтями. То тут, то там попадались клочья шерсти, очевидно упавшие с боков Зверя, который неоднократно ходил по этому тоннелю. Судя по всему, последний раз он прошел здесь всего несколькими минутами ранее.

Подмечая все эти детали, Мани шел но тоннелю так же быстро, как если бы он видел Зверя воочию. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он оставил компанию серого волка, и теперь продвигался то на четвереньках, то чуть пригнувшись в абсолютной темноте. Мани из последних сил напрягал мускулы, когда наконец увидел в глубине тоннеля желтоватый свет, который вызвал у него тревогу. Запах тоже стал другим. Не таким резким.

По приглушенному, едва различимому шуму Мани понял, что он у цели. Затем шум стих, и Мани услышал хриплое ворчание, уже знакомое ему. Немного поколебавшись, он решил, что не ошибся и наверняка эти звуки принадлежат кровожадному чудовищу.

Коридор вел в широкий зал, стены которого были выложены крупным камнем, взятым из грота. Из потолка выходили многочисленные вентиляционные трубы, к которым тянулось пламя горящих факелов.

Некоторое время Мани оставался неподвижным, замерев на выходе из тоннеля и с любопытством осматривая незнакомое место. Он старался запомнить все, что предстало перед его глазами: арену в центре зала, заставленную манекенами для боя, решетку, увенчанную пиками, железные палки, доспехи, намордники… В другом конце зала он увидел несколько дверей – закрытую и три полуоткрытые, – что вели в отдельные коридоры, каждый из которых, вероятно, либо начинался в этом зале, либо кончался здесь, а далее шли ступени наверх. Сосредоточившись, Мани обращал внимание на любые звуки, доносившиеся до него: приглушенный собачий лай, вой, который слышался из проема справа, шум открываемых и закрываемых решеток, голоса и далекий смех людей, вероятно проходивших по ближайшему коридору, – и шел далее по ступеням.

А на арене происходило самое главное: какой-то человек в большой бесформенной шляпе толкал перед собой хромающего Зверя, который мурчал, словно огромный кот. Мужчина успокаивал его, перебирая взлохмаченную рыжую шерсть, пока тот не зашел в одну из стоявших на краю арены клеток. Арбалетная стрела, до сих пор торчавшая из его спины, глухо царапнула по металлическим прутьям клетки. Мужчина, поглаживающий Зверя, оказался не кем иным, как отцом немой девушки, которую они встретили в лесу в первый день своего приезда в Жеводан. Мани видел, что он разговаривал со Зверем, как с ягненком, подталкивая его к клетке и закрывая за ним дверь.

Индеец вышел из тоннеля. Он медленно потянулся, распрямляя затекшие от долгого сидения мышцы, и приблизился к круглой яме, чтобы внимательно рассмотреть ее и понять, для чего она предназначена.

Когда за его спиной появились люди, он понял это еще до того, как услышал или увидел их. Он замер, а потом, резко обернувшись, посмотрел на них. Двух мужчин он узнал сразу. Они стояли впереди остальных, обнажив в широкой улыбке гнилые зубы, и со смешанным чувством восторга и неверия в происходящее сжимали в руках обитые железом палки. Эти двое были готовы напасть в любую секунду. За ними стояли человек десять точно таких же, как и они, головорезов.

Мани крепко сжал в руке томагавк.

* * *

Они медленно шли вперед, стараясь запомнить, какие места были более проходимыми для лошадей, а где животные вообще не могли идти, и значит, их следовало избегать. Затем они снова высматривали волков, которые вели их и для которых, впрочем, путь был не намного легче, чем для лошадей. Молодой маркиз сжал зубы. Уже несколько раз Грегуар предлагал ему вернуться назад, пока он не упал с лошади и не потерял сознание. В конце концов, когда прозвучало очередное предложение повернуть домой, Тома разразился гневной тирадой.

– Ну что ж, если мне суждено упасть, я упаду. И вот тогда ты, к собственной радости, сможешь от меня отделаться и ехать в одиночестве.

В его словах, произнесенных сквозь зубы, звучала неприкрытая ирония.

Они поехали дальше.

Лошадь Мани, которую вел за поводья Грегуар, послушно шла за ними.

Волки бежали вперед, мелькая, словно серебряные тени, во мраке ночи и находясь где-то между реальностью и каким-то другим, неведомым миром. Казалось, они шли по коридору, разделяющему две сферы мироздания. Покидая невидимы«! мир теней и устремляясь в реальный мир осязаемых предметов, волки выполняли роль проводников для следующих за ними всадников. Порой звери внезапно исчезали из виду, а когда людям казалось, что они совсем покинули их, так же внезапно появлялись. Волки бежали в десяти шагах впереди, никогда не сокращая расстояние. Иногда один из них отставал, чтобы подождать всадников, и, удостоверившись, что те не потерялись, снова догонял стаю.

Их было, как и прежде, около десятка.

Грегуар третий раз предложил маркизу вернуться. Волки снова исчезли, а перед всадниками открылся зияющий чернотой обрыв, склоны которого были покрыты узловатыми корнями деревьев и сухой травой. Вместо ответа Тома, тяжело дыша, с мертвенно-бледным, покрытым испариной лицом, пришпорил лошадь и погнал ее прямо с крутого склона. Через некоторое время он вернулся наверх и, придерживая лошадь, радостно проговорил:

– Волки здесь. Их голоса доносятся из рощи.

Внизу, на дне обрыва, волки ждали их, усевшись в ряд вдоль выступающих из земли корней старой сосны.

* * *

у него не было никакой возможности нырнуть обратно в тоннель, выходивший из стены зала, и Мани мгновенно осознал это. Он понял, что единственный его шанс – бежать в направлении, противоположном входу в тоннель, по которому он сюда пришел, внутрь крепости, или что там собой представляло это здание, поскольку каменный коридор, предназначенный для Зверя, наверняка не был единственным ходом в помещение.

Индеец попятился в сторону ямы. Казалось, что с каждой секундой его противников становилось все больше. Быстро оглянувшись, Мани прикинул, какое расстояние отделяет его от ямы, и подумал, что лучше всего – это прыгнуть на арену, пересечь ее и убежать с другой стороны. Об этом, наверное, подумали и двое из банты, которые набросились на него, подняв свои железные крючья, до того как индеец успел прыгнуть, и издали звук, напоминающий воинственный гортанный крик. Но Мани и не пытался убежать – наоборот, он кинулся им навстречу, и удар его томагавка мгновенно заставил замолчать одного из нападающих. Из вспоротого живота брызнула кровь и вывалились внутренности, запачкав пол. Следующий удар топора, на котором болтались кишки нападавшего, пришелся по локтю второго человека, сжимавшего в руке железный крюк. Его рука изогнулась под невозможным углом, все еще сжимая крюк, и мужчина недоуменно смотрел, как она висит лишь на коже, и не понимал, что же произошло. Затем он закричал, и в эту же секунду томагавк Мани оборвал его крик, разрубив ему голову от затылка до подбородка. Злобный взгляд мужчины погас. Появившаяся на его лице темная полоса вдруг взорвалась кровью. Оба нападающие упади друг на друга, как будто пытались поддержать один другого а затем рухнули на землю в кровавое месиво.

Не мешкая ни секунды, Мани продолжил свою атаку высоко подпрыгнув над головами окруживших его людей, – так, как он это делал во время предыдущей схватки, и те, кто уже видел боевые приемы индейца, были вынуждены не только об этом вспомнить, но и ощутить на себе их действие. Мани выбросил ноги вперед и точно ударил в подбородок двух мужчин, державших в руках крючья. Раздался громкий щелкающий звук, похожий на взрыв петарды, они рухнули на землю. Мягко опустившись на ноги, Мани размахнулся томагавком в сторону Психа, но тот увернулся от удара, подавшись назад и потянув за собой еще нескольких человек, которые завалились на спину. Впрочем, быстро вскочив на ноги, бледный как полотно Псих больше не смеялся. Женщина, одетая в лохмотья, выпустила из рук крюк, который был привязан веревкой к ее поясу, и, согнувшись пополам, вырвала прямо на арену. В коридорах, выходящих в зал, послышался жуткий лай и рычание. Вскоре лай стал доноситься изо всех коридоров; собаки рычали за закрытыми дверями, едва не снося стены.