Белая роза - Маке Огюст

— Мы заблудились, — сказала Кэтрин. — Это река Лейг. Она должна быть в десяти лье отсюда позади нас. Не сбились ли мы с пути? Где мы находимся?

— Миледи, вы находитесь на верном пути, — назидательным тоном отвечала Сюзанна.

Но такой тон лишь разозлил Кэтрин.

— Мне не нужны намеки! — воскликнула она. — Где мы находимся? Отвечай! Молчишь? Отвечайте, Джордж, отвечайте Макфрай, отвечайте!

Горцы вопросительно взглянули на молчащую Сюзанну и, не получив поддержки, опустили глаза.

— Я вас спрашиваю! — с достоинством повторила Кэтрин. — Кто здесь командует? Мне здесь подчиняются или меня уже предали?

— Ты наша герцогиня, наше божество! — порывисто воскликнула шотландка. — Мы хотим спасти тебя, хочешь ты этого или нет! Следуй за верными шотландцами, мы доставим тебя в порт, и там ты спасешься.

Но эти успокаивающие слова лишь добавили последнюю каплю к тому ужасу, которым и так была переполнена Кэтрин. Она поняла, что ее заманили в ловушку, поняла смысл этого отклонения от маршрута. Дрожащая рука Кэтрин впилась в Сюзанну.

— Где герцог? — спросила она.

Сюзанна ответила с насмешливой улыбкой:

— Какой герцог? Этот самозванец? Фальсификатор?

— Мой супруг, мой хозяин! — воскликнула Кэтрин. — Где он? Не надейтесь, что я покину его! Пусть он преступник, пусть он будет опозорен, но я буду защищать его. Я люблю его!

Сюзанна издала глухое рычание.

— Вперед, — властно скомандовала она всадникам. — Возьмите ее лошадь за поводья и быстро вперед!

— Предательство!.. Подлость!.. — закричала Кэтрин. — О, презренные! Я запрещаю вам притрагиваться к моей лошади… На помощь!

Но никого не было вокруг, чтобы, услышав эти крики, прийти к ней на помощь. Однако в сердца ее храбрых охранников проникли замешательство и стыд.

— Не надо кричать, хозяйка, — сказал один из них умоляющим голосом.

— Хозяйка, мы лишь хотим спасти вас, — сказал другой.

— Несчастные! — сказала им Кэтрин. — Я-то думала, что вы благородны и верны мне. Я думала, что вы мне друзья, а вы хотите меня обесчестить. Вы же сами будете страдать, когда меня обвинят в предательстве и трусости. Ведь я обещала Ричарду и лорду Килдару следовать за ними, а вы принуждаете меня изменить собственному слову!

— Мы принуждаем тебя свернуть с пути лжи и бунта, — сказала Сюзанна, несгибаемая в своем фанатизме.

И она сдвинулась с места, чтобы взять под уздцы лошадь Кэтрин, которую та уже пыталась развернуть. Но один из всадников схватил Сюзанну за руку.

— Нет, Сюзанна, — сказал он. — Хозяйка лучше знает, что надо делать. Она командует, а мы подчиняемся. Ты обманула нас, Сюзанна, ты нас заставила сбить хозяйку с пути. А вы, миледи, не беспокойтесь, мы будем сопровождать вас туда, куда вы захотите. Нас убедили в том, что вы пытаетесь сбежать в сторону моря, и мы решили вам в этом помочь. Но, если вы намерены следовать за господином герцогом, то следуйте. Наши тела и души принадлежат вам. Нам надо в ту сторону.

Шотландец показал Кэтрин, в каком направлении надо двигаться, и она бросилась туда, не слушая мольбы и угрозы Сюзанны. За герцогиней последовали ее верные охранники. Их караван по собственным следам быстро продвигался вперед. И лишь позднее, когда уже забрезжила заря, в маленьком отряде Кэтрин заметили отсутствие Сюзанны. Возможно, она отстала, потому что сильно утомилась, или ее лошадь выбилась из сил. Во всяком случае, на зов шотландцев она не отозвалась.

Кэтрин была сильно обижена на кормилицу и старалась не замечать ее. Так продолжалось до тех пор, пока ей не сообщили об исчезновении шотландки. Но Кэтрин и в голову не пришло, что отсутствие кормилицы может затянуться, и, опасаясь вызвать подозрения у Ричарда и лорда Килдара, она ничего не рассказала им о событиях прошедшей ночи. Когда ее спрашивали о причинах столь длительного отсутствия, Кэтрин отвечала, что сильно устала, и шотландцы, увидев ее состояние, решили остановиться и дать ей отдохнуть. Охранники не стали перечить Кэтрин, и все продолжили движение в направлении Бермондси, а Ричард так ничего и не узнал о страшной опасности, которой угрожала ему Сюзанна, и от которой спасла его любовь Кэтрин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Кэтрин ожидала, что шотландка рано или поздно вернется, но так и не дождалась. Конечно, следовало опасаться ее мстительности. Осторожность требовала, чтобы Кэтрин сообщила Ричарду об исчезновении Сюзанны. Но Кэтрин была слишком благородна и не могла подозревать свою старую кормилицу.

"Сюзанна, — думала Кэтрин, — бродит каждую ночь вокруг нашего лагеря. Она, как гордая собака, обижается, когда ее бьют, но скрытно следует за хозяином. Кроме того, она понимает, что, тронув Ричарда, она тронет и меня, а она ведь готова отдать за меня жизнь. Сюзанну нечего бояться, ей все можно простить".

После таких незрелых рассуждений юная герцогиня решила сохранить это дело в тайне. Так уж было на роду написано Ричарду Йоркскому. Он должен был невинно погибнуть именно из-за того, что обычно дает спасение даже виновным: из-за любви, верности, отваги и преданности.

Тем временем, юный принц не медлил ни минуты и с поникшей головой продолжал свой скорбный путь. Килдар и его авангард проложили ему дорогу до самого Бермондси. Предполагалось, что, когда они достигнут цели, то с помощью интриг и золота смогут сделать так, чтобы им открыли ворота аббатства. Возможно, что внутри крепости придется принять бой, но в итоге этого сражения они не сомневались.

— Если вы, — сказал Килдар, — повстречаетесь с вдовствующей королевой, если она признает вас и вместе с вами покинет Бермондси, то не имеет значения, погибнем мы, ваши соратники, или нет. Когда вы, ваша мать и ваша жена объединитесь, вам уже не нужны будут солдаты. С этого момента вашей армией станет вся Англия.

Было условлено, что Ричард надежно укроется в соседнем с аббатством замке и будет ждать сигнала, получив который, он направится в Бермондси. Кэтрин же пока разместится в доме племянницы лорда Килдара. Ричард предупредит ее о дне, на который будет назначена атака на Бермондси, и в этот же день отведет ее к вдовствующей королеве. Там, наконец, ей будут представлены доказательства, от которых зависит будущее и законность их любви и брака.

Эта встреча, на которой были намечены их планы, стала для супругов первой после поражения у Таунтона. К этому времени сердце у Кэтрин совсем оттаяло, и она почувствовала раскаяние. Обращаясь к Ричарду, она, как прежде, назвала его монсеньор, и глаза ее с беспокойством вглядывались в холодные опущенные глаза несчастного принца.

А Ричарда интересовало только восстановление его доброго имени, и только к этому он неудержимо стремился. Он все еще чувствовал себя уязвленным и униженным и подавил в себе желание отозваться на теплые чувства жены. Он по-прежнему был холоден. Обращаясь к Кэтрин, он говорил "леди Кэтрин", и, едва шевеля губами, холодно благодарил ее за проявленные в пути отвагу и стойкость.

— Вот мы и достигли цели, мадам, — сказал он. — Через несколько дней, я надеюсь, вам возвратят супруга, а Англии вернут ее короля. И, если счастье улыбнется мне, и я получу свою корону, то я предложу ее вам в качестве компенсации за те печали, которые причинил вам наш брак.

Сказав это и, не дожидаясь, когда она произнесет слова, которые явно уже были у нее на тубах, Ричард добавил тоном командующего, раздающего приказы своим полковникам:

— Я позабочусь о том, чтобы вас позвали первой после того, как я проникну в Бермондси. После окончания схватки последуют объяснения. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы они вас удовлетворили.

Униженная Кэтрин почувствовала, что у нее отнимают последнюю надежду. Она сделала последнюю попытку добавить тепла в их отношения и растопить этот лед улыбкой. Кэтрин уже собиралась протянуть руки к своему молодому, еще некоронованному супругу и поклясться ему в вечной любви. Но Ричард поклонился с видом оскорбленного в лучших чувствах короля и покинул ее. Девушке пришлось взять себя в руки и смириться с тем, что отвергли ее последний взгляд и последний вздох. Дверь за Ричардом закрылась. Все было кончено.