Пуговицы - Ида Мартин

одна четверка.

– Ладно, – отмахнулась от него Лиза, – плевать.

Леша по-прежнему не отвечал, и она была не в духе, злясь на все подряд.

– А что, более уродских штанов у тебя не нашлось? – Как только вошли в вагон, Лиза уставилась на ноги Липы.

– Это обычные. Я в них всегда в школе хожу.

– То школа, а тут в метро с тобой ехать позориться.

– Ну ты бы предупредила! – Он поплевал на палец и потер белое пятно на кармане, после чего вытер палец о куртку.

– Господи, зачем я тебя с нами позвала? – Закатив глаза, Лиза отошла к другим дверям и достала телефон.

– А чего я такого сделал? – удивился Липа. – Можешь объяснить?

– У нее сегодня хмурое утро. – Я подхватила его под руку. – Зато у меня хорошее.

После вчерашнего разговора с Лизой мне немного полегчало и скопившаяся за последние дни неразбериха не казалась такой ужасной, как прежде.

– Слушай, помнишь, мы в последний раз говорили с тобой про растяжку? Типа ты не знал, где она спрятана.

– Угу. – Липа не сводил глаз с Лизы.

– Фил сказал, что засунул ее в рукав твоей ветровки.

– Так это Фил? – Липа вспыхнул и отвлекся от предмета своего обожания. – Можно было догадаться. Вот придурок!

– И что ты с ней сделал?

– Ничего. Она сначала просто из рукава торчала, свернутая в трубочку. А потом исчезла.

– Как исчезла?

– Утром ее уже не было.

– Ты ушел домой без ветровки?

– Так вышло.

– Блин, Липатов! – Я отвернула его от Лизы. – Можешь нормально все рассказать? Просто из-за этой растяжки получается, что к смерти Нади имеет отношение кто-то из наших.

Липа нахмурился так, будто я обвинила его в этом.

– Я сначала в раздевалке сидел, хотел Лизу подождать. А потом решил, что, когда физручка уйдет, сам зайду к Тамаре Андреевне и расскажу ей, как она оскорбляла нас. Меня. Чтобы все по-честному было. И запись покажу. Но они довольно громко ругались, и мне стало любопытно, что говорят. Подошел к секретарской, а Надежда Эдуардовна в этот момент, как нарочно, дверь приоткрыла. Я испугался, что она запалит, как я подслушиваю, и заскочил в учительский туалет. Но она, похоже, все же запалила.

Лизе наскучило стоять одной, и она направилась к нам. Липа замолчал.

– И?

– И я убежал, – быстро закончил он, – через окно.

– Через окно?!

– Другого выхода не было. Если бы она меня поймала, точно убила бы.

– Что же ты такое услышал, что тебе пришлось сбегать от нее через окно?

– Да ничего такого. Я, наверное, просто больше испугался, потому что она очень жестко на директрису наезжала… – Он обрадованно повернулся к Лизе. – Вставай вот здесь в уголок, чтобы тебя не затолкали.

Липа аккуратно выпихнул меня и воткнул ее между дверями и собой.

– Сеня, скажи, пожалуйста, что ты слышал? Я теперь от тебя не отстану.

– Не отстанет, – подтвердила Лиза, заинтересовавшись нашим разговором.

– Я точно не помню, но по смыслу – Надя обещала устроить ужасный скандал и пугала Тамару Андреевну, что это последние ее дни в школе.

– Ничего себе! – подключилась Лиза. – Как все интересно.

– Странно! – Я обдумывала услышанное. – Женечка говорил, что это директриса отчитывала Надю за то, что она якобы не оправдала ее доверия.

– Когда люди ругаются, у каждого своя правда, – с умным видом выдала Лиза.

Липа, конечно, мог все это насочинять, но для чего? Гораздо проще сказать, что он выбросил растяжку в контейнер или в кусты. Это не вызвало бы никаких дополнительных вопросов, и Сеня, пожелай он меня обмануть, озвучил бы именно такую версию. В отличие от Фила Липатов сначала думал, а потом уже говорил.

После метро мы пересели на электричку, потом на автобус. В рекламе «Пуговиц» говорилось, что они находятся в семи километрах от Москвы. На машине близко, а своим ходом хоть и не дольше часа, но муторно и дорого. От остановки дошли до высоченной бетонной стены и вдоль нее пришли к пропускному пункту – маленькому симпатичному кирпичному домику. О том, что придется объясняться с охраной, никто не подумал. Мы тихо вошли в домик и, не глядя в сторону сидящего поодаль охранника, в моем любимом стиле «Имею право» двинулись напрямик через вращающиеся турникеты, за которыми находилась стеклянная дверь и можно было разглядеть территорию. Возможно, это даже прокатило бы. Охранник на нас не смотрел до тех пор, пока Липа, беспокойно оборачиваясь на него, не зацепился за турникет.

– Эй, ребята, вы куда? – очнулся охранник.

– Бабушку навестить, – ответила я.

– Пропуск оформляли? – Он направился к нам, но мы были уже с другой стороны.

Лиза быстро выскользнула за стеклянную дверь.

– Мы не знали. – Я подтолкнула Липу к выходу.

– Как фамилия?

– Иванова.

Охранник немного растерянно остановился со своей стороны турникетов.

– Это честно. Маша Иванова. Так и запишите.

Я выскочила следом за ребятами, и мы торопливо зашагали по дорожке, ведущей к большому кирпичному зданию, широкой громадой раскинувшемуся среди голых берез.

На территории пансионата гуляло много пожилых людей. Кто-то работал, сгребая сырую листву, кто-то прохаживался по дорожкам, некоторые сидели на скамеечках, другие проезжали мимо нас на инвалидных колясках.

Не доходя до пологой каменной лестницы со скругленными ступенями и двумя широкими пандусами по краям, Лиза остановилась.

– Я писать хочу.

– Нашла время.

– Скажи это моему организму.

– Мы сейчас внутрь зайдем и спросим, – заволновался Липа.

– Ребятки, вы к кому? – к нам подошла немолодая женщина в прямом коричневом пальто и бордовом берете, из-под которого выбивались тугие каштановые кудри. Помада у нее была такая темная, что казалось, будто губы нарисованы углем, ею же были подведены и брови. – По понедельникам посещения после обеда.

– Нам бы с администратором поговорить, – сказала я, – или кто у вас тут больными занимается?

– У нас не больные. У нас постояльцы или жильцы – как вам больше нравится.

– А насчет жильцов с кем можно поговорить?

Женщина внимательно, но нестрого оглядела нас, затем повела за собой. Вверх по лестнице к стеклянным раздвигающимся дверям. Дедушка в инвалидном кресле у входа помахал нам рукой. Мы ответили. В теплом тамбуре прямо на проходе стояла маленькая сгорбленная старушка в пестром халате и с рыжим котиком на руках. Когда мы проходили, она не сдвинулась с места, а женщина, которая нас вела, не сказала ей ни слова.

Мы попали в просторный холл с ковром, креслами и несколькими плазменными панелями на разных стенах, все они работали и показывали одну и ту же передачу, где толстые дядьки в деловых костюмах спорили о политике, но их никто не смотрел. Звука тоже не было.

За столиком