Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

Тогда U-88 позволила себе всплыть. «Мы стояли на шлюпке и плотах чуть ли не по стойке „смирно“, ожидая, что в следующее мгновение немцы покосят нас пулеметным огнем, — писал Акинс. — О том, что немцы расправляются подобным образом с пленными моряками, мы знали из британских пропагандистских статей и радиопередач. Однако немецкий капитан только спросил, как называется наше судно, после чего его лодка погрузилась. Должно быть, этого парня ожидало много работы, и ему было не до нас». Находясь на поверхности, Бохманн передал Шмундту, что потопил «десятитысячник», но что-то напутал с его названием, которое даже не удосужился уточнить11.

Команда «Карлтона» собралась вокруг шлюпки на плотиках и, чтобы их не разметало волной по поверхности, крепко между собой их связала. Все, что можно было поднять из воды и использовать в деле спасения, было поднято и погружено на шлюпку. После этого была устроена перекличка. Выяснилось, что в наличии почти все члены экипажа — за исключением кочегара В. Пельта, смазчика Фрея и кочегара Стилвелла, который в момент взрыва нес вахту в двигательном отсеке. Правда, у некоторых моряков были сильные ожоги; их с удобствами устроили на тех плотиках, где было меньше народа. Потом в течение часа моряки трудолюбиво гребли в том направлении, где, как они считали, находилась Россия. «Мы были счастливы, — вспоминал Акинс, — так как пришли к выводу, что все наши беды закончились. Капитан хотел с девятнадцатью матросами двинуться на шлюпке на поиски какого-нибудь судна. По его мнению, шлюпка, без привязанных к ней плотиков, двигалась бы куда быстрее. Мы, однако, общим голосованием это его предложение отвергли и решили держаться все вместе». Никто не преуменьшал опасности положения. Хотя на море было тихо и его поверхность сверкала, как зеркало, люди отдавали себе отчет в том, что до берега им плыть как минимум четыреста миль и в случае шторма их шансы на выживание невелики — особенно у тех, кто находился на плотиках. На горизонте же не было видно ни единого судна — только виднелись кое-где искрившиеся на солнце верхушки редких айсбергов.

2

К этому времени в штаб морской группы «Норд» (генерал-адмирал Карлс) тоже стали поступать сообщения от субмарин о том, что крейсерская эскадра союзников отошла «в западном направлении на большой скорости». Правда, никаких сведений об «авианосной группе» по-прежнему не было. Упоминалось лишь о небольших военных кораблях, все еще остававшихся с конвоем, который, по словам подводников, стал все больше растягиваться по поверхности моря12.

Как только эти рапорты достигли Киля, Карлс решил использовать складывавшуюся благоприятную ситуацию к своему преимуществу и немедленно задействовать крупные надводные корабли. Штаб морской группы «Норд» предложил срочно вывести в море линейную группу во главе с «Тирпицем», тем более что ни воздушная разведка, ни подводные лодки до сих пор не обнаружили никаких следов союзнического авианосца, что же касается находившегося неподалеку от конвоя «линкора» (ошибочное представление), то его Карлс надеялся «нейтрализовать» силами авиации к полудню. Карлс подчеркивал, что союзники вряд ли отважатся бросить в бой авианосец, даже если он и имеется у них в этих водах, так как конвой вошел в район, где у немцев подавляющее преимущество в авиации. При таких условиях союзному авианосцу придется держаться от места сражения на максимальном удалении, вследствие чего поднявшиеся с его палубы самолеты смогут оперировать лишь на пределе дальности. Штаб морской группы «Норд» предупредил, что откладывать операцию «Рыцарский удар» более нельзя, и определил один час пополудни 5 июля как крайний срок для ее начала13.

Гросс-адмирал Рёдер, памятуя установку фюрера о необходимости «нейтрализации» авианосца перед началом крупной морской операции, этого предложения не одобрил и предложил ждать «дальнейшего развития событий», о чем в 9.00 утра поставил штаб морской группы «Норд» в известность. К тому времени обстановка на морских театрах изменилась еще более радикально: в 6.55 утра немецкая воздушная разведка в разрывах тумана обнаружила английский тяжелый флот, отходивший в юго-западном направлении. Среди кораблей был замечен тот самый авианосец, которого так опасались немцы и который находился теперь на расстоянии 220 миль к северо-западу от острова Медвежий[45]14. Теперь авианосец отделяло от Альтен-фьорда, где стояли немецкие линейные корабли, более 400 миль, а от того места, где, согласно новой диспозиции, немецкие линкоры должны были завязать сражение с конвоем, до 800 миль.

Немецкий Морской штаб в связи с этим пришел к совершенно правильным выводам, что Адмиралтейство рисковать своими тяжелыми кораблями не намерено и вследствие этого посылать их в воды, где существует реальная угроза нападения немецкой торпедоносной авиации, не будет. Кроме того, немцы знали, что тяжелый союзнический флот находится в море по меньшей мере с 1 июля, ну а коли так, то Адмиралтейство или вообще вернет свои корабли на базы из-за недостатка топлива[46], или предложит им маневрировать на максимально удаленной позиции от мыса Нордкап в ожидании дозаправки с танкеров. Морской штаб заключил, что «ожидать активных действий со стороны авианосной группы неприятеля в настоящее время не приходится»15. Вскоре после 10.00 утра — примерно в то время, когда был торпедирован «Карлтон», — Воздушное командование Лофотенских островов подтвердило, что между 14 и 26° восточной долготы (вплоть до ледяных полей) никаких следов тяжелых вражеских кораблей не обнаружено. Это еще больше увеличило растущую уверенность Берлина в своем полном преимуществе на этом морском театре.

Командование морской группы «Норд» воспрянуло духом и отдало приказ тяжелым немецким кораблям находиться в часовой готовности к отплытию; в 10.52 утра корабли получили приказ быть готовыми к выходу в море по первому уведомлению. В Альтен-фьорде началась суета: огромные корабли разводили пары, готовясь выйти наперехват транспортам. Поступившие в штаб морской группы «Норд» надежные сведения относительно отхода на запад эскадр Гамильтона и Товея устранили последние препятствия, мешавшие осуществлению плана «Рыцарский удар». Генерал-адмирал Карлс позвонил из Киля в морской оперативный штаб, а потом лично гросс-адмиралу Рёдеру и повторил свое предложение относительно немедленного начала реализации плана «Рыцарский удар», несмотря на «эфемерную угрозу» противодействия со стороны вражеских авианосцев. На этот раз Рёдеру ничего не оставалось, как согласиться с Карлсом. Представитель гросс-адмирала в ставке Гитлера должен был проинформировать фюрера об изменении ситуации на северном морском театре и заручиться его согласием на проведение операции.

Примерно в 11.30 утра вице-адмирал Кранке телефонировал Рёдеру об «успешном завершении» своей миссии. Оперативный штаб в Берлине передал эту радостную новость в штаб-квартиру морской группы «Норд» в Киле через 10 минут. При этом группу «Норд» поставили в известность, что всякие действия надводных немецких кораблей могут быть приостановлены в случае «преждевременного» обнаружения их выхода из Альтен-фьорда со стороны вражеской воздушной разведки или в случае непредвиденных маневров авианосной группы союзников. Минутой позже, ровно за час до установленного морской группой «Норд» крайнего срока выхода линкоров из Альтен-фьорда, генерал-адмирал Карлс передал в эфир кодовое слово о начале операции[47]16.

Перспективы для действий германского надводного флота в это время представлялись блестящими. До такой степени, что командующий немецким линейным флотом адмирал Шнивинд не стал дожидаться кодового слова и, чтобы сэкономить время, вскоре после 11 часов утра вышел из Альтен-фьорда. Закодированный приказ о подъеме якорей догнал его, когда корабли уже двигались по каналам (Лидсам) в сторону моря. Несмотря на то что в приказе содержалось требование выйти в море в районе мыса Нордкин — то есть в самой восточной точке от Альтен-фьорда, — Шнивинд придерживался собственного плана и шел к более западному выходу из этой системы каналов, находившемуся неподалеку от Рольвсёй, — считал, что там меньше угроза нападения со стороны вражеских подводных лодок17.

На время проведения надводной операции генерал-адмирал Карлс принял на себя общее руководство над субмаринами из «Стаи ледяных дьяволов». В этой связи он послал Шмундту радиограмму:

«Атака наших надводных сил на корабли конвоя запланирована на полдень завтрашнего дня. Когда операция начнется, в эфир будет передано кодовое слово „Конкорд“. В случае обнаружения подводными лодками вражеских линкоров, авианосцев или самолетов морской авиации немедленно докладывать лично мне»1.