Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

Когда началась торпедная атака, капитан Уортон спал крепким сном; он даже не расслышал, как взорвалась торпеда, и был разбужен офицером-артиллеристом, который крикнул ему на ухо, что его корабль торпедирован. Поначалу капитан отказывался в это верить, поскольку транспорт все так же двигался вперед и даже не убавил скорости. Потом, выглянув из застекленного окна рубки, он с прискорбием убедился, что артиллерист прав: на палубе царило нечто невообразимое — матросы устремились к шлюпкам, готовясь покинуть поврежденный корабль. Три из четырех спасательных шлюпок уже были спущены на воду. Уортон кинулся на мостик, чтобы выяснить, все ли секретные документы уничтожены вахтенными. Второй радист спросил у капитана, следует ли ему отнести в шлюпку портативную рацию, но Уортон крикнул, что рация лежит в шлюпке еще со вчерашнего дня. Взрывом разворотило часть переборок, и несколько артиллеристов, отдыхавших на нижних палубах корабля, попали в ловушку. Их крики и призывы о помощи перекрывали даже шум хлынувшей в отсеки забортной воды. К сожалению, добраться до них и оказать им помощь было уже невозможно.

Уортон нырнул с борта транспорта в ледяное море. Сразу же после этого его втащили на надувной плотик, после чего переправили на одну из шлюпок. Уортон приказал своим людям собраться в двух шлюпках, у одной из которых имелся мотор. В воде плавало несколько трупов. В одном из мертвецов капитан, к своему ужасу, узнал молодого второго радиста из Манчестера, с которым разговаривал всего несколько минут назад. Через двадцать минут после торпедной атаки на транспорте взорвался паровой котел, изуродовав и разворотив корпус. Шум хлынувшей в погибающий транспорт воды сделался оглушительным. Продержавшись на поверхности еще несколько минут, смертельно раненный корабль пошел на дно. Бельфельд, которому не терпелось добить судно, через девять минут после рокового выстрела выпустил в гибнущий транспорт еще одну, шестую торпеду, но она прошла мимо и исчезла вдали. Когда британский пароход начал погружаться в воду, шедший неподалеку от него американский транспорт класса «Либерти» «Петер Керр» нарушил радиомолчание и передал в эфир сигнал SOS; правда, при этом его радист забыл указать координаты несчастного «Эмпайр Байрона»5. Всего на шлюпках спаслось сорок два человека; восемнадцать артиллеристов и членов команды погибли.

Капитан-лейтенант Бельфельд отдал приказ на всплытие. Когда его U-703 вынырнула на поверхность, он подвел ее к шлюпкам с «Эмпайр Байрона». Уортон видел, как из люка в рубке субмарины вылез и спрыгнул на палубу высокий светловолосый офицер, которого сопровождал моряк в начищенных кожаных крагах и с автоматом в руках. Еще до того, как немецкая субмарина всплыла на поверхность, капитан Уортон приказал офицерам сорвать и выбросить в воду золотые нашивки и другие знаки различия и о своих воинских званиях и специальностях помалкивать. Особенно это относилось к капитану королевского инженерного корпуса Джону Римингтону, который должен был помогать русским осваивать новые танки типа «Черчилль». Между тем блондинистый немецкий офицер крикнул: «В Англии что — матросов торгового флота не учат, как надо грести?» Это саркастическое замечание немца относилось к тому, что матросы из-за нервной обстановки и оттого, что весла были новыми и слишком длинными, гребли довольно неуклюже. Когда лодка подошла поближе, немец снова вступил в разговор. «Зачем вы воюете? — спросил он. — Вы ведь не большевики, не так ли? Тогда какого черта вы рискуете жизнью и везете им танки? Кто ваш капитан, а?» Никто из англичан не пошевелился и не сказал ни слова.

Взгляд немца упал на чрезвычайно презентабельно выглядевшего старшего стюарда, но тот торопливо сказал, что капитаном не является. Наконец немец выделил глазами из пестрого сборища моряков и артиллеристов капитана Римингтона, носившего белоснежное шерстяное пальто, которое он, несмотря на все уговоры товарищей, так и не захотел снять, и велел ему подняться на палубу субмарины. Протесты капитана-танкиста никто не слушал; через некоторое время его через люк в рубке втащили внутрь субмарины6. Потом немцы посадили в одну из шлюпок выловленного ими из воды инженера[44] и передали британским морякам жестянки с бисквитами и ананасовым соком. «Сколько до ближайшего берега?» — спросил капитан Уортон. «Около 250 миль», — ответил светловолосый офицер. После этого на подводной лодке взревел ревун «срочного погружения», и субмарина ушла под воду, унося в своем стальном брюхе захваченного британского офицера.

Через некоторое время адмирал Шмундт получил в Нарвике сообщение о победе от U-703: «Потоплен „десятитысячник“ „Эмпайр Байрон“; место потопления АС.2629. Груз: танки. Порт назначения: Архангельск. Капитан Джон Римингтон взят в плен и принят на борт… Корабли конвоя продолжают движение. Направление: 120°. Иду за ними»7. Тот факт, что корабль шел в Архангельск, несомненно, представлял для Шмундта ценную информацию.

В то время, когда Шмундт просматривал полученную от Бельфельда шифровку, контр-адмирал Гамильтон, находившийся в четырехстах милях к западу от дрейфовавших в море шлюпок с экипажем «Эмпайр Байрона», просигналил на крейсер «Вишита»:

«Как я понимаю, один транспорт из конвоя торпедирован. Но в целом рассредоточение конвоя прошло успешно»8.

Ранее мы уже упоминали о «Карлтоне» — американском пароходе с весьма эксцентричным экипажем. Его стрелки вместо немецкого самолета сбили английский «харрикейн», запущенный с катапульты корабля серии КАМ во время отражения немецкой воздушной атаки на конвой PQ-16. Тогда «Карлтон» был поврежден немецкими бомбами и вынужден был вернуться на базу. Находясь в составе каравана PQ-17, тот же самый «Карлтон» 4 июля едва не получил в борт торпеду, предназначавшуюся для «Кристофера Ньюпорта». После роспуска конвоя он, имея на борту 200 тонн тринитротолуола, танки и снаряды к танковым пушкам, двигался в северо-восточном направлении, пробираясь в полном одиночестве к Архангельску. Отрывки из записей матроса Джеймса Акинса, который вел дневник своих странствий на несчастливом «Карлтоне», мы в этой книге уже не раз приводили.

Из всех сорока четырех членов экипажа (включая 11 артиллеристов) ни один не подозревал о том, что за ними движется подводная лодка. А между тем в течение последних трех часов капитан-лейтенант Хейно Бохманн, командир U-88, неотступно следовал за американским судном, сокращая с каждым часом разделявшее их расстояние. В 9.00 часов утра 5 июля, когда видимость снизилась до восьмисот ярдов, Бохманн начал маневрировать, чтобы занять выгодное место для торпедного залпа. Потом, приготовив к стрельбе торпедные аппараты номер один и номер три, Бохманн подвсплыл на перископную глубину. Первую торпеду он собирался послать в корпус в секторе фок-мачты, а вторую собирался положить за пятьдесят футов до грот-мачты9. В 10.15 утра «Карлтон» находился в перекрестье прицела перископа Бохманна; корабль шел на небольшой скорости, находясь на расстоянии каких-нибудь шестисот ярдов от немецкой субмарины, и Бохманн дал залп из обеих торпедных труб. Прошло тридцать три секунды.

В это утро заканчивался четвертый месяц с тех пор, как «Карлтон» вышел из Филадельфии. В 9.45 Акинс пил кофе, заедая его тостами, так как через четверть часа ему надо было заступать на вахту10. Став у штурвала, он глянул в застекленное окно рубки и увидел надвигавшийся с фронта туман. «Я очень надеялся, что нам удастся нырнуть в него прежде, чем нас обнаружат немецкие самолеты». В рубке было тепло, и Акинс снял бушлат и подбитые мехом сапоги. На расстоянии четверти мили в находившейся на перископной глубине лодке матросы, затаив дыхание, вслушивались в жужжание винтов удалявшихся от субмарины торпед, которые на глубине десяти футов двигались в сторону обреченного «Карлтона». Одна из них ударила точно в цель, поскольку подводники явственно слышали металлический скрежет. Однако скоро жужжание торпедных винтов возобновилось; это означало, что контактный взрыватель торпеды не сработал.

Неожиданно для всех раздался сильнейший взрыв. Бохманн увидел сквозь стеклянные окуляры перископа взметнувшееся до неба черное грибовидное облако, которое на некоторое время полностью скрыло от него цель. Вокруг Акинса все рушилось, горело и грохотало. Вторая торпеда все-таки нашла свою жертву. Поначалу Акинс даже не понял, что произошло, так как думал в эту минуту о вражеских самолетах, совершенно упустив из виду подводные лодки. Акинс торопливо надел сапоги и бушлат, прихватил с собой все навигационные инструменты, какие только мог унести, и поспешил к шлюпкам. Из трех спасательных шлюпок при взрыве торпеды разбило две — в том числе и ту, где согласно внутреннему распорядку должен был находиться Акинс. Таким образом, экипажу предстояло спасаться на одной-единственной шлюпке и четырех спасательных плотиках. Второй офицер и трое матросов схватились за первый плотик, висевший на штагах у надстроек правого борта, в то время как Акинс и пятеро его товарищей бросились к плотику, закрепленному с левой стороны судна. Между тем капитан-лейтенант Бохманн повернулся к поврежденному «Карлтону» кормой и в 10.22 утра произвел залп из кормовых торпедных труб. В это время корабль неожиданно стало разворачивать влево, и торпеды прошли мимо. Плотик, на котором разместился Акинс, еще некоторое время находился на палубе — моряки ждали своего норвежского мастера капитана Хансена. Последний, однако, не торопился покидать корабль — но не из-за того, что так уж любил свое старое судно, а по совершенно другой причине. С мостика было хорошо видно, как выпущенная из кормового торпедного аппарата U-88 гигантская сигара, промахнувшись по цели, всплыла на поверхность и стала описывать сужающиеся концентрические окружности вокруг обреченного судна, едва не задевая колыхавшиеся на волне спасательные плотики и спущенную на воду шлюпку. Один из свежеиспеченных матросов, весьма смутно представлявший себе, что такое торпеда, даже намеревался отпихнуть ее от шлюпки веслом, но его товарищи поторопились удержать его от этого неразумного поступка. По счастью, торпеда кружила недолго и наконец затонула. Хансен залез на плотик, а потом, когда его спустили на воду, перебрался на шлюпку. В 10.50 утра, когда Бохманн готовился произвести еще один торпедный залп, несчастный «Карлтон», который, как казалось, еще очень неплохо держался на воде, неожиданно перевернулся вверх килем и почти мгновенно ушел под воду.