Истинная для Мира (СИ) - Владимирова Анна

— Я сильный правящий, Мир, — процедил он, неуместно улыбаясь. — И сейчас я правлю стаей, если ты забыл. Мне принимать решение о твоем возвращении. А я пока не понимаю, пришел ты в себя или нет. Или все также готов перегрызть любому глотку за вполне обоснованный косой взгляд на твою…

Кир запнулся, глянув на меня, но тут уже не выдержали присутствующие:

— У нас нет оснований не принять Мирослава! — выкрикнул кто-то из первых рядов, послужив катализатором к настоящему взрыву негодования. Звери повскакивали с кресел, возмущаясь все громче. Многие скандировали что-то, и я с трудом разобрала слово «вызов». Обстановка быстро накалялась, стая все больше напоминала неуправляемое стадо. Дрожь прошла по моему телу — рысь внутри занервничала и ощерилась на волков, и, надо отдать должное, не поджала хвост от их численного превосходства. Но Мир вдруг задвинул меня за спину, а сам так рявкнул, что все разом смолкло.

— Никакого вызова! На сегодня все. Решим вопрос потом, на отдельном сборе.

И потащил меня к выходу, толкая перед собой так быстро, что я почти бежала.

— Мир! — услышала за спиной уже в холле, и нас нагнал Кирилл. — Не поворачивайся ко мне спиной! Я не отпускал!

— А не озверел ли ты? — резко развернулся Мирослав. Я чувствовала — он нервничал все больше, но не потому, что боялся кого-то из них. Он боялся за меня.

— Это я-то? — процедил Кирилл. — Не возвращался бы уже!

— Мир, — я стиснула его руку крепче, — пойдем, пожалуйста…

Кир снова провоцировал. Использовал слабость брата, чтобы вынудить того кинуться. И бил наверняка:

— Не научили тебя затыкаться вовремя?! — вдруг ощерился на меня.

Я отпрянула, а Мир наоборот кинулся к Кириллу:

— Закрой свою пасть! — его пальцы молниеносно сдавили воротник добротной рубашки, а вместе с ним и горло. Кир обхватил руку Мирослава, а я — его шею. Откуда-то выбежал Всеволод и повис на нем с другого бока, пытаясь оттащить от Кирилла, приговаривая:

— Мирослав Владимирович, пустите, потрепали и хватит…

В коридор выбежали еще с десяток оборотней, но приближаться не стали.

— Мир, отпусти его, пожалуйста, — прошептала я в пространство, наполненное нашим тяжелым дыханием и хрипами Кирилла.

Торжество во взгляде последнего мне не нравилось. Он сипел, едва делая вдохи, но не переставал провоцировать Мира, дергаясь и скалясь. Мне стало так страшно, что руки затряслись, и это привело Мира в чувства. Он резко повернулся ко мне и выпустил Кирилла.

— Пошел вон отсюда, — выдавил Кир и закашлялся. — Черта с два я тебя верну в статус!

— Кирилл Владимирович, при всем уважении, не имеете права, — сдержанно возразил Всеволод, — все видят провокацию. Вряд ли вы действуете на пользу стае сейчас.

— Сева, я увожу Аню, наберу позже, — не обращая внимания на агонию Кира, Мир увлек меня к лестнице.

Кир что-то возразил Всеволоду, и я уже всерьез обеспокоилась судьбой нашего защитника, но ни о чем спрашивать Мирослава не стала. Он усадил меня в машину, сел рядом и глухо скомандовал:

— В особняк.

Когда мы подъехали к дому Ольги Михайловны, он повернулся ко мне:

— Посидишь? Я поговорю с матерью…

— Помнишь, я предлагала помощь? — осторожно попробовала увязаться за ним.

Я не боялась оставаться без него, скорее — оставлять его в том состоянии, в каком он был сейчас.

— Да, — нехотя кивнул он. — Хорошо, пошли.

В холле было мрачно и зябко. Мир, не раздеваясь, сразу же потянул меня к лестницеь. Мы прошли по широкому коридору и миновали несколько дверей, когда он толкнул очередную — за ней показался кабинет. Ольга Михайловна сидела за столом, а в кресле напротив — Мария. При взгляде на нее меня передернуло. На скуле женщины синел пугающий кровоподтек, цветом и размером напоминающий большую спелую сливу, губы были разбиты. На наше появление она подскочила, скорее, по привычке, а потом презрительно скривилась, уставившись на меня.

— Зачем она здесь? — повысила голос, но он дрогнул, переходя в сдавленный хрип.

— Помочь, — холодно ответил Мирослав.

— Не нужна мне ее помощь! — зашипела волчица. — Что вы все с ума посходили по этой ведьме?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И она бросилась из кабинета.

-58-

— Нам лучше поговорить наедине, — прожгла меня взглядом Ольга Михайловна.

— Ты либо говоришь быстро и сейчас, либо я ухожу, — ответил раздраженно Мир.

Нервы у него сдавали все больше. Я чувствовала, как беспокойно ворочался его зверь внутри, не находя себе места, как в клетке. Похоже, этот дом и был для него клеткой, если не весь клан.

— Что ты намерен делать с Кириллом?

Шакалица преклоняла голову. Наверное, впервые за всю жизнь. Ей, вероятно, донесли уже новость о статусе Мирослава, и теперь она готова была пойти на все. Барс дернулся на ее вопрос, и Миру стоило огромных усилий его сдержать.

— Если так и дальше пойдет — уберу.

— Мир, не делай этого, — поднялась с кресла Ольга Михайловна. Ровный голос и ей давался с трудом.

— Не делать?! — усмехнулся он. — Ты давно заглядывала в лицо своей невестки? На нем живого места нет! Кир не в состоянии править стаей!

— Ты ему не даешь!

— Да что ты говоришь?! — я отчетливо услышала рычание зверя, которого Мир уже не сдерживал.

— Он всегда чувствовал твое превосходство! — взвизгнула шакалица. — Ты — наше проклятье! Вывернул всю жизнь наизнанку…

Пока она брызгала слюной и визжала, я видела, как за ее спиной трещит и рвется и без того истонченная энергетическая оболочка семьи, будто старая парусина расползается на лоскуты. Шакалицу хотелось придушить не только Мирославу, ее слова больно били и меня, но поддаваться эмоциям было нельзя.

— Что б ты сдох! Что б тебе покоя не знать до конца своих дней! — шипела она, а я тут же заворачивала ее проклятья в ее собственную брешь, которая благодарно щерилась все больше. — Твоя девка никогда не родит тебе наследников!

На этом меня саму вдруг выбросило в какой-то вакуум. Это как укусить себя за хвост и попытаться съесть. Нужно было решаться молниеносно…

Когда я мотнула головой, приходя в себя, Мир все также спокойно стоял перед Ольгой Михайловной, а та дрожала и растерянно заламывала руки, ее глаза бегали. В этот момент старуху даже стало жаль — нажить себе столько проклятий за одну минуту.

— Все сказала? — ледяным тоном поинтересовался Мирослав, но та его даже не услышала, медленно опускаясь в кресло. А зверь дернул меня за собой: — Пошли.

Единственное, кого было очень жаль — детей Кирилла и Марии. Хотя Мирослава в свое время никто не пожалел, а у них есть хотя бы мать.

Когда мы вернулись к Келлю, уже стемнело. Мир взял меня за руку и повел к крыльцу, но на ступеньках развернул к себе лицом:

— Вот не знаю, благодарить тебя или все же пороть, Аня, — выдал неожиданно, а у меня глаза поползли на лоб.

— Что…

— То, что ты делала у Ольги — это опасно для тебя?

— Откуда…

— Просто ответь, — спокойно перебил меня.

— Нет, это моя работа.

— Видел я, как твоя работа на тебя влияет, — мотнул он головой, тяжело дыша.

— Теперь у меня есть твоя поддержка, — спокойно пожала плечами. — Мне точно ничего не грозит, а вот за тебя я боюсь.

— Почему? — искренне удивился он.

— А разве тебе ничто не угрожает? Кир…

— Ань, мне ничто не угрожает, — нахмурился он. — Ни один волк на собрании не пойдет навстречу амбициям Кира и против меня. — Он притянул меня за воротник пуховика и выдохнул в губы: — Я сильней их всех вместе взятых.

— Но ты боялся…

— Боялся, — согласно кивнул он. — Потому, что никогда не дойду до крайности, не стану зверем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я обхватила его лицо и поцеловала, повинуясь порыву. Его горячие ладони накрыли мои, и он ответил на поцелуй. Пламя желания вспыхнуло, поглотив обоих, сметая напряжение и разочарование этого дня. Мы были вдвоем — это главное!

— Иди, — еле оторвался он от меня, — я заберу тебя позже…