Отбор истинных! Оборотень ищет, принцесса бежит - Кира Иствуд

сюрпризом. Отдохните как следует, леди. Совсем скоро мы увидимся вновь!

Глава 19

По окончании испытания женихов провожают в мужскую половину замка, а девушек отводят в трапезный зал. Там нас встречают столы с изысканными десертами и ароматными блюдами.

Кандидатки смотрят на эту вкуснятину голодными глазами, но многие так и не притрагиваются к яствам, предпочитая мучиться, но не портить фигуру ночным ужином.

Меня подобные глупости не волнуют. По ощущениям я могу заглотить целого дракона! Но ограничиваюсь салатом и печёной картошкой.

Даже во время еды меня неустанно поздравляют с победой. От вежливых ответов на моём языке набивается мозоль, а мышцы лица ноют от “улыбательной нагрузки”. Я прекрасно понимаю, что едва выдастся случай, соперницы с радостью обольют меня презрением, лишь поздравления от Нанетт и Лисии принимаю с теплотой, а вот Катрин даже не смотрит в мою сторону.

Вскоре приходят слуги, чтобы проводить нас до комнат. Соперницы расходятся быстро, всё-таки на часах давно за полночь. На улице уже сгустились сумерки, окутывая замок покровом тьмы.

Я от сопровождения отказываюсь и прошу дать мне время побыть наедине с собой. Служанки послушно кланяются и уходят, у дверей столовой остаётся лишь одинокий стражник. Я поглядываю на часы… Ещё есть время отдохнуть, а заодно дождаться, чтобы коридоры опустели.

Безумный был день! Я валюсь с ног от усталости, но у меня осталось незаконченное дело, самое важное дело в моей жизни – разговор с Викторией. Через полчаса я должна подойти к зелёной гостиной, а пока можно отдохнуть. Хоть немного прийти в себя.

Наклонившись, осторожно разминаю голени. Стопы порядком натёрло, от мысли о мягкой кровати, хочется застонать. Ещё и запястье пульсирует, словно его кипятком облили.

На метку смотреть не хочется, потому как совершенно ясно, увиденное не порадует. Спорю, узор уже полностью отливает зловеще-алым. Зависимость пустила корни и не намерена отступать. Даже сейчас, стоит подумать о зеленоглазом принце, как под рёбрами начинает нестерпимо зудеть и острая потребность толкает в лопатки, ласково нашёптывает:

“Найди истинного, найди… Коснись, просто коснись…”.

“Ну, конечно, – возражаю сама себе, – едва коснусь, как разум тут же отключится. И поминай как звали!”

Ещё пять минут, и я поднимаюсь на ноги. Пора! По моим прикидкам, гости замка и большинство слуг уже должны сладко спать и видеть сны. Я не хочу понапрасну привлекать внимание. Ещё подумают, что я крадусь к мужчинам, а это против правил. Встречи с женихами в ночное время строго запрещены, иначе бы леди сейчас не спали, а “налаживали отношения”.

Но выйти в коридор я так и не успеваю. Едва дохожу до дверей, как улавливаю звук приближающихся шагов, а потом створки распахиваются, и на пороге столовой появляется Король Аштарии.

– Николь, – говорит отец, тяжело глядя на меня.

– Папа? – удивляюсь я. Тревога царапает душу.

Отец делает знак стражнику, тот понятливо выходит и плотно прикрывает за собой дверь. Я ёжусь от нехорошего предчувствия.

Король выглядит уставшим, каким-то осунувшимся, кожа сероватая, под глазами мешки, седые волосы в беспорядке. Даже красная мантия и та висит на плечах, как побитая.

Мне вспоминается взгляд Короля на отборе: сначала презрение, стыд… а затем недовольство моей победой. А ведь я так надеялась, что мне почудилось.

– Ты меня искал? Хотел поговорить? – спрашиваю, пряча смятение. Сцепляю пальцы. Сердце будто булавкой колет.

– Да… Да, искал.

Отец проходит к столу, берёт кубок с напитком и делает крупный глоток. Спрашивает, опираясь руками на столешницу:

– Почему ты здесь, а не в покоях?

– Хотела побыть одна.

– Да, точно… Ты всегда любила одиночество.

Я с замиранием жду, что он скажет дальше. Ведь непросто так сюда пришёл!

Отец отставляет кубок, трёт переносицу до красных пятен, хмурится всё сильней. Морщины на его лице становятся глубже, а глаза леденеют.

Наконец, он поворачивается ко мне, черты его ожесточаются, взгляд делается каменным.

– Николь, скажу прямо. Ты должна покинуть отбор.

Я ожидала чего-то подобного, но лёгкие всё равно скручивает спазм.

– Меня выбрали голосованием, – медленно говорю я, стараясь не кипятиться. – Правила соблюдены. Поэтому я останусь.

– Без магии дальше будет опасно.

– Я справлюсь.

– Ты не понимаешь, какие сложности тебя ждут!

– Ничего, папа. Я не ребёнок. Не надо меня опекать.

– Зачем упрямишься?! – взрывается отец. – Ведь уже всё доказала!

– Я. Не уйду. С отбора! – терпение заканчивается и у меня.

– У тебя есть жених!

– Нет!

– Ты станешь Гилберту женой!

– Никогда этого не будет, – рычу в ответ.

– Будет! Ведь ты обещана ему!

– Вовсе не… что? – я сбиваюсь на полуслове, растерянно моргаю. А вот это неожиданно. – Обещана?

– Я дал слово! – гаркает отец. – А слово Короля неизменно!

Мне требуется секунда, чтобы осознать услышанное, а потом в голове будто щёлкает, и пазлы запутанной картинки встают на свои места. Я стискиваю зубы, сжимаю кулаки. Вот, значит, в чём дело! Вот почему Гилберт ведёт себя так нагло, а отец ему потакает!

Я никогда не спорю с отцом, не перечу и уж точно не кричу, но на сегодня у меня кончился лимит вежливости, остались лишь оголённые нервы и бессильный гнев.

– Обещана? – мой голос срывается. – А почему я об этом не знала?! И если обещана, то зачем ты разрешил участвовать в отборе? А-а, поняла… Ты думал, я не пройду? Думал, провалюсь даже не начав? Ждал, что опозорюсь и притихну, так?! Ну да, конечно, кому вообще сдалась младшая принцесса, да ещё и без магии!

“Бдам!” – это отец в ярости бьёт кулаком по столу, со звоном падают бокалы и кубки. Король шагает ко мне, хватает за плечи, встряхивает так, что у меня клацают зубы, а на глаза наворачиваются злые слёзы. Хватка у отца медвежья! А ведь я до последнего думала, что отцу есть до меня дело! Что он верит в меня! Что желает лучшего, а он… продал! И почему меня?! Потому что самая бесполезная? И не сказал! Думал, и так сложится. Ну да, ведь и выбора у меня особо не было! На балы не ходила, с мужчинами не общалась!

– Ты сделаешь так, как я сказал, – рявкает отец. – Ты принцесса! И будешь думать о благе Аштарии!

– Я и думаю! Каждую проклятую минуту думаю о чёртовом благе!

Отец багровеет от гнева. Мне кажется, что он сейчас меня ударит. Впервые в жизни ударит!

Инстинктивно сжимаюсь, втягиваю голову в плечи. Отец замечает и, может поэтому, сдерживается. Он отступает, я же едва не падаю, лишь чудом устояв на ногах.

– Ты уже доказала, что всё можешь, Николь, – глухо говорит