Мусорщики 'Параллели' II - Георгий Сидоренко

себе под ноги. В траве сияли цветы, окрашивая малахит зелени золотом, серебром и сапфирами.

— Что замер? — угрюмо поинтересовался Гарибальди, остановившись и смерив Дэвида подозрительным взглядом, но затем он резко засмеялся кашляющим хрипом. А он было подумал, что старик не умеет смеяться.

— Что, впечатляет?

— Где мы? — безразлично спросил Дэвид. Потрясение, что появилось на его лице не успев расцвести, тут же завяло, уступив место обычной маске безмятежности.

— Вот сейчас всё на пальцах тебе поясню, — прорычал Гарибальди. Петрос, успевший заметить удивление, был задет фальшивым равнодушием Шепарда.

— Я спрашиваю не о географическом или пространственном положении самого себя, а о том, если поставить вопрос иначе: что это за место? Если говорить о возможных географических догадках, то я почти уверен, что мы находится глубоко под землёй. Иначе я не могу объяснить наличие здесь искусственного неба. Хотя, может быть, мы находимся глубоко под водой, что, по сути, почти идентично первому предположению.

Брови Гарибальди поползли вверх, а зрачок искусственного глаза, чуть задёргавшись, сузился в маленькую точку. Его дряблый рот принял обычную недовольную форму.

— Всё, пошли! Путь, как ты заметил, не такой и близкий, — буркнул он, зашагав через светящийся луг. Дэвид, чуть помедлив, последовал за стариком

— Не бойся помять траву или цветы, — через несколько секунд, бросил Гарибальди. — Они легко восстанавливаются. Хороший символ выносливости, по-моему. Но не в этом суть. Пока мы с тобой идём, я хочу, чтобы ты, не смотря на будущий исход твоей судьбы, запомнил имя двоих людей, совершенно и незаслуженно подвергнутых забвению.

Иткин Каликратос! Мой земляк и гордость Обители Прометея! Он построил многое из того, что ты, может увидишь, а может и нет. Но последним его великим делом стал именно вот это «подземелье». Хотел бы я, чтобы он остался здесь — в Пагодах, но он решил уйти. Каликратос мечтал найти остатки величественного города Адалантис, что был когда-то возведён самим Прометеем для своей возлюбленной Рей Сильвии. К несчастью, он погиб.

— Фебос тоже был прометейцем.

— Что ты этим хочешь сказать? — выплюнул из себя Гарибальди, резко остановившись и повернувшись к Дэвиду. Он крепко схватил его за предплечье. — Он позор прометейцев!

— Меня не это волнует, — холодно ответил Дэвид, но неожиданно покрасневший кибернетический глаз Гарибальди его обеспокоил. — У каждого народа, идентифицирующего себя как нация, есть те или то за что им хочется быть переполненным гордыней. Но также есть те или то за которых или которое им стыдно, и они желали бы навсегда стереть это из своей истории. И именно поэтому меня это не интересует, но зато меня интересует то, что он, Фебос, умел. Создание нечто из ничтожного или из одного в другое при помощи силы мысли. Точнее, при помощи воображения.

Глаз Гарибальди перестал светиться алым. Он разжал руку, тяжело вздохнул и пошёл далее. Дэвид молча последовал за стариком, поглаживая предплечье.

— Да, — сухо ответил Гарибальди, не оборачиваясь. — Это что-то вроде генетической особенности. Многие из прометейцев умеют это делать. Но, естественно, есть и различия, и свои особенности.

— Вы также умеете создавать?

— Нет, — ответил Гарибальди, горько и тихо засмеявшись. — Я родился в Прометее, но я дворняга. В моих генах не одна и даже ни две нации Башни. Хотя мои способности — это та ещё история.

— Тогда какая?

— Я не намерен тебе об этом рассказывать, — злобно прохрипел Гарибальди. — Но зато у меня есть время рассказать тебе о втором человеке, что приложил свой гений к созданию этого этажа, а точнее этого прекрасного сада.

Имя ей — Маргарет Мауа. Она была чистокровной джитукуанкой. Джитукуанцы многими сейчас презираются. Их называют земляными червями из-за их невероятных познаний в агрономии, ботанике и в прочем из этого рода. Но тем не менее их боятся. Ведь они ещё и прирождённые разведчики и убийцы. В плане ловкости они не уступают хатиманцам и конфуцийцам. В познаниях ядов они на голову выше вендигйицев и авраамейцев. Их презирают, но при этом никто не против нанять себе на службу их ассасинов или агрономов.

Марго была родом из племени Мауа, как раз известное своими великими познаниями в агрономии. Один из моих предшественников, печально известный Бэн Гури, однажды, боясь с их стороны некой угрозы, решил подавить потенциал Джитуку. И в первую очередь он решил позаботиться о племенах ответственных за развитие сельской инфраструктуры. Бэн их медленно, одно за другим, уничтожил. Марго — единственная выжившая из своего племени, а мы её приютили. В благодарность, она построила этот скрытый сад. Но, к сожалению, и она однажды решила покинуть нас ради своей мечты. Но, в отличие от Каликратоса, в дальнейшем судьба была к ней куда благосклонней. Да, её мечта не осуществилось в должной мере, но и того, чего она добилась, не каждому дано. По крайней мере, она умерла в окружении любимых людей.

— Вы хотите сказать, что всё это создали лишь два человека? — Дэвид спросил в своей обычной хладнокровной манере, но Гарибальди почувствовал в монотонности его слов скепсис. Он резко остановился, да так, что Шепард, не ожидавшего этого, врезался в него, и ему пришлось сделать несколько неуверенных шагов назад. Петрос болезненно тыкнул пальцем ему в ребра и прорычал. Правый глаз заалел сильнее прошлого:

— Конечно не одни! Марго, к примеру, помогали многие другие джитукуанцы. Но вот в чём дело! Она вынуждена была их обучать, так как многие из них из-за череды войн, разразившихся в Джитуку после манипуляций Бэна, утеряли свои познания. Каликратосу тоже помогала группа его учеников, но и они были ведомы его идеологией и концепцией. Без него ничего бы не было таким, каким всё стало. И все эти люди не забыты! Их дети и внуки обеспечены и многие из них укоренились именно здесь, в Пагодах!

— Я приношу свои извинения, но я не хотел принизить чьи бы то ни было заслуги. Просто в такое тяжело поверить. На создание всего этого нужны просто нечеловеческие ресурсы и множество лет.

— Так тут работают не совсем простые люди, — горько усмехнувшись, заметил Гарибальди и вновь двинулся в путь.

Путь приближался к своему завершению. За это время физическое состояние Дэвида полностью восстановилось, но было нечто другое. Незваный гость никуда не делся. Он просто предпочёл перевоплотиться и забиться в угол его сознания, откуда начал аккуратно его прощупывать в иной плоскости. И чем ближе они подходили к иве, тем сильнее становилось его воздействие. Лёгкий шёпот в голове Дэвида стал перерастать в неприятный стрекот: вязкий, разъедающий душевное спокойствие, перезвон. У Шепарда началась сильная мигрень, а