Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв

когда Боумен в начале матча решил выпустить всех русских в одной смене. Такой пятерки в НХЛ еще не видели. На льду были одни русские. Все – выходцы из ЦСКА.

– От них было глаз не оторвать, – вспоминает Дэвеллано. – Каждый пас точно в крюк. Они всегда знали, кто где находится. Настоящая гордость страны. Они все были из России, но приехали в Америку и играли в НХЛ за мощный «Детройт». Кто мог себе такое представить?

Скотти Боумен мог. А вместе с ним и легенда советского хоккея.

Спустя почти двадцать лет после той игры в Калгари я случайно встретился с Владиславом Третьяком на церемонии введения Сергея Федорова в Зал хоккейной славы в Торонто. Третьяк был величайшим вратарем в истории советского хоккея, который в том числе играл в одной команде с Зеленой пятеркой, включавшей в себя Фетисова и Ларионова. Я рассказал ему, в каком восторге в Детройте все были от игры Русской пятерки, и глаза Третьяка засияли.

– Они показали, как русские могут играть в НХЛ! Они завоевывали Кубки Стэнли! – сказал он. – Это все потому, что они работали с сильнейшим тренером. Скотти Боумен был лучшим из лучших. Он понимает наш хоккей. Лучшего тренера для русских игроков в Детройте было не найти.

Федоров тоже так считает.

– Когда нас поставили всех вместе при Скотти, это было волшебство какое-то, просто невероятно, – сказал он. – Оглядываясь назад, могу сказать, что это все дело рук Скотти Боумена. Это была его идея. Слава богу, Кенни дал свое согласие. Он спросил нас об этом, и мы с радостью согласились. Скотти сделал пару обменов, и у нас в команде появился мощный русский кулак.

Однако какими бы мастерами они ни были, Федоров признается, что играть под руководством Боумена было не всегда легко. Русские игроки выросли в системе Виктора Тихонова, и методики двух наставников были абсолютно несопоставимы.

– Он был совершенно другим, – рассказывает Федоров о Тихонове. – Он всегда на всех давил. Скотти был похитрее и подходил ко всему с умом. Ему хотелось, чтобы ты понимал, почему он от тебя требует то или иное, а не ломал над этим голову. Он не собирался сидеть с тобой каждый день, как нянька. Он действительно заставлял тебя понять что к чему. Хочешь выиграть Кубок Стэнли – тогда делай вот так, потом это же, но в два раза больше, и все у тебя будет.

А кто не понимал, тот не играл. В «Ред Уингз» было полно опытных игроков, и всем хотелось проводить на льду побольше времени, которым Боумен не разбрасывался.

– Вот где он застрял, Скотти, у нас в голове, – утверждает Федоров. – У него всегда были одни и те же требования – качественная и динамичная игра. При такой игре у него можно было со льда и не уходить.

Вот только Федоров также отмечает, что он сам понял требовательный подход Боумена лишь спустя десять лет после завершения карьеры.

– Думаю, и без этого у меня и у команды все получилось, как и у самого Скотти, – заключил Федоров.

Этот подход помог всем, и как нельзя лучше.

– Не думаю, что мы сейчас говорили бы о Русской пятерке, если бы не было Скотти, его видения, понимания игроков и того, как они выступали в России, – считает Дэйв Льюис, который был постоянным помощником Боумена все его годы в «Детройте». – Мне кажется, что тут еще положительную роль сыграло то, что все это произошло именно в Детройте. Местные болельщики понимают хоккей, а потому им так и понравились эти русские ребята. Но надо отдать Скотти должное – именно он поставил их вместе.

Боумен давил на игроков, невзирая на их национальность. В этом плане все перед ним были равны.

– Временами приходилось нелегко, – вспоминает центральный нападающий Крис Дрэйпер. – Он всегда требовал от тебя большего. Он смотрел на то, как ты себя поведешь, положительно ли ты на это отреагируешь. И если ты реагировал положительно, думаю, он был за это благодарен. Да что там, я в этом уверен.

Дрэйпер рассказывает, что один из самых эмоциональных моментов его карьеры был в 2002 году по окончании сезона. «Ред Уингз» тогда выиграли свой третий Кубок Стэнли за шесть лет под руководством Боумена, который решил завершить карьеру.

– Помню, он подошел ко мне, пожал руку и сказал: «Я все. Пора на пенсию». А потом он лично поблагодарил каждого из нас, – делится Дрэйпер. – Мы, игроки, предоставили Скотти Боумену возможность завершить карьеру в звании чемпиона – об этом мечтают все тренеры и спортсмены. Знаете, я десять лет провел со Скотти. Это было тяжело, не обошлось и без определенных разочарований, но это было что-то особенное. С ним я стал лучше и как хоккеист, и как человек.

С этим согласятся все, кто провел достаточно времени с Боуменом. Даже те игроки, которые затаили на него обиду после обмена. В их числе и Дино Сиссарелли, который обязан Боумену своему введению в Зал хоккейной славы. Некоторые члены избирательной комиссии были настроены против Сиссарелли из-за ряда его непристойных поступков за пределами площадки. Но за него вступился Боумен – человек, который высоко ценит нравственное поведение и этические нормы. Однако еще больше он ценит талант. Дино забросил 608 шайб и набрал 1200 очков за карьеру в НХЛ, и Скотти бился до тех пор, пока его не включили в Зал славы.

Вспоминая более чем три десятилетия в «Детройте», Дэвеллано приходится загибать все пальцы на руках и даже несколько на ногах, чтобы сосчитать все важные решения, которые он принял или одобрил, закладывая основу команды. Она выиграла три Кубка Стэнли за шесть лет под руководством Боумена, а затем еще один в 2008 году – при этом «Ред Уингз» аж двадцать пять лет подряд выходили в плей-офф.

Среди самых значимых решений – выбор Айзермана своим первым же драфт-пиком в качестве генерального менеджера «Детройта» в 1983 году. Принятие курса развития через Европу под давлением своих скаутов, что привело к выбору Никласа Лидстрема и Сергея Федорова в двух раундах подряд в 1989 году (а также Константинова в одиннадцатом раунде того же драфта). Исторический выбор Козлова в третьем раунде 1990 года и контракт с Боуменом в 1993-м.