ИБН БАТТУТА(ЖЗЛ-364) - Игорь Тимофеев

Выходцы из различных арабских племен жили особно, каждое племя в своем квартале, но все они безоговорочно признавали духовный авторитет первопоселенцев - арабов из племени мукри, которые считали себя кахтани-дами, то есть потомками коренных южиоаравийцев, и выдвигали из своей среды кадия, долгое время объединявшего в своих руках духовную и светскую власть.

Султанат, знаменовавший новую ступень в развитии государственности, полностью сложился, судя по всему, лишь к концу XIII века. Именно поэтому записки Ибн Баттуты, побывавшего в Сомали в 1331 году, поистине уникальны, тем более что пытливый магрибинец сообщает множество этнографических подробностей, которые отсутствуют в других источниках.

Вместе с тем новелла о посещении Могадишо, написанная живым, доходчивым языком, столь увлекательна сама по себе, что имеет смысл привести ее полностью.

«К обычаям этого города, - пишет Ибн Баттута, - относится то, что, как только в гавань приходит корабль, к нему подходят санбуки (а это небольшие лодки), и в каждой санбуке находится группа молодых людей из числа жителей Макдашу. Каждый из них привозит с собой накрытое блюдо с едой и подносит его кому-нибудь из купцов на корабле, приговаривая: «Это мой жилец!» Так поступают все подъехавшие, и купец с корабля поселяется только в доме своего «хозяина» - одного из этих юношей (разве только он бывал в городе многократно и хорошо знаком с его обитателями - такой живет где пожелает). Когда же купец останавливается у своего «хозяина», тот продает товар купца и закупает для него. Если же кто купит что-либо у купца со скидкой или продаст ему в отсутствие «хозяина», то такая сделка у жителей считается предосудительной.

Когда юноши поднялись на мой корабль, один из них подошел ко мне, но мои спутники сказали ему: «Это не купец, а только факих!» Молодой человек окликнул своих товарищей и сказал им: «Это гость кади!» Среди них был знакомый кади, которому он передал эту весть. Кади пришел с группой талибов и послал за мной. Я сошел на берег со своими спутниками и приветствовал кади и его товарищей. Он же промолвил: «Во имя аллаха, мы идем приветствовать шейха». Я спросил: «А кто такой шейх?» И кади ответствовал: «Государь!» Ибо обычай их - именовать государя шейхом. Я было сказал кади: когда-де размещусь, отправлюсь к нему. Но кади мне ответил: «Таков обычай: когда приезжает факих, или шериф, или праведник, он не размещается, пока не повидает государя». И я вместе с кади и талибами пошел к шейху…

Когда я с упомянутым кади - а его зовут Ибн Бурхан ад-дин, и он египтянин родом, - приблизился к дому султана, вышел кто-то из слуг и приветствовал кади. А тот сказал ему: «Возвратись и извести шейха, государя нашего, что этот человек приехал из земли Хиджаза!» Слуга это исполнил, потом вернулся и принес поднос, на коем были листья бетеля и орехи арековой пальмы, и подвес мне десять листьев с небольшим количеством орехов. То же он подарил кади, а моим спутникам и талибам кади поднес то, что осталось на блюде. Затем слуга принес кувшин дамасской розовой воды, окропил меня и кади и сказал: «Государь наш повелел, чтобы поселился он в доме талибов!»

Кади взял меня за руку, и мы пошли к тому дому; он находился по соседству с домом шейха, был устлан коврами и снабжен всем необходимым. Потом слуга принес из дома шейха еду, и вместе с ним явился один из визирей государя, отвечающий за благоустройство гостей. Визирь сказал: «Государь наш приветствует вас и говорит вам: «Добро пожаловать!» Тут он разложил яства, и мы поели…

Мы пробыли там три дня; трижды в день нам приносили еду - таков их обычай. Когда же наступил четвертый день, а это была пятница, ко мне пришли кади, талибы и один из визирей шейха и принесли мне одеяние. Их одежда - юбка в виде набедренной повязки, которую мужчина закрепляет на талии вместо шаровар, коих они не знают; накидка из египетской льняной ткани с каймой; широкий балахон из иерусалимской ткани на подкладке и египетский тюрбан с каймою. Спутникам моим принесли подобающие им одежды. Мы пошли в соборную мечеть и молились там за решетчатой перегородкой. Когда из двери загородки вышел шейх, мы вместе с кади его приветствовали; он ответил: «Добро пожаловать!» - и заговорил с кади на их родном языке. А потом сказал мне по-арабски: «Добро пожаловать, ты почтил нашу страну и порадовал нас!»

Шейх вышел во двор мечети, стал над могилою родителя своего (он погребен там), прочел суру из Корана и призвал благословение на покойного. Потом пришли визири, эмиры и военачальники и приветствовали государя. Их обычай приветствовать похож на обычай жителей Йемена: человек касается земли указательным пальцем, потом возлагает его на голову, говоря: «Аллах да продлит величие твое!»

Затем шейх вышел из дверей мечети, надел свои сандалии и велел обуться кади и мне. Он пошел пешком к своему жилищу (оно неподалеку от мечети), а все остальные шли босиком. Над головой шейха подняли четыре цветных шелковых зонта; и на верхушке каждого зонта было изображение птицы из золота. Одеждой государя в тот день был балахон из зеленой иерусалимской ткани, а под ним красивое одеяние из египетской парчи. На шейхе была надета шелковая юбка, на голове же большой тюрбан. Музыканты били в барабаны, трубили в трубы и рожки. Эмиры шли впереди и позади него, а кади, факихы и шерифы - вместе с ним.

В таком порядке государь вошел в помещение совета. Визири, эмиры и военачальники сели на стоявшие там возвышения, а для кади расстелили ковер, на который, кроме него, опустились только факихи и шерифы. Так они оставались до послеполуденной молитвы. Когда же они ее совершили вместе с шейхом, явилось все войско и построилось рядами в соответствии со своими рангами. Тут ударили в барабаны, заиграли на рожках, трубах и флейтах. При исполнении этой музыки никто не шевелился и не двигался, а тот, кто шел, замирал на месте.

А когда кончили играть военную музыку, люди приветствовали государя своими перстами так, как мы это рассказали, и удалились. Таков обычай их по пятницам».

Ибн Баттута не указывает, сколько времени он провел у гостеприимных сомалийцев. Пользуясь косвенными данными, ученые высчитали, что около двух-трех недель. Этого было, очевидно, вполне достаточно для купцов, чтобы продать привезенные ими товары и, пополнив свои запасы предметами местного рынка, продолжить свой путь дальше, на юг.

Путешествие вдоль побережья Восточной Африки продолжалось до конца апреля. За это время Ибн Баттута сделал немало важных наблюдений о городах Момбаса и Кильва. Ввиду скудости сведений об этих местах значение сообщений Ибн Баттуты трудно переоценить. Арабская летопись «История Кильвы» и более поздний португальский источник «Хроника царей Кильвы» полны хронологических неувязок и фактических ошибок. Восточно-африканские новеллы Ибн Баттуты отличаются большей точностью. По ним ученые восстановили многие события и даты, казавшиеся им сомнительными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});