Фатальная ошибка опера Федотова - Мария Зайцева

я больше не хочу, Вова. Даже в качестве любовника. И не надо сюда приходить больше. Все равно ничего не получится. И дальше прихожей ты не пройдешь…

Я прохожу мимо нее, скатываюсь вниз по ступенькам, выскакиваю из подъезда.

Прямо у лестницы стоит низкая представительская ауди.

Отступаю в сторону, ищу прикурить, с удивлением ощущая, что пальцы подрагивают. Нехило она меня…

А пахнет ею от руки…

Невольно втягиваю аромат,  рот наполняется слюной.

Захарова выходит следом, на меня не смотрит вообще, словно пустое место я. столб у подъезда. Дверь ауди открывается, и я наблюдаю, как ее встречает и под ручку сажает в машину какой-то средних лет мужик со смутно знакомой рожей… Что-то такое мелькало осенью на всех билбордах, когда выборы шли…

Хорошая цель, Захарова. Масштабная…

Закуриваю, выдыхаю дым, ощущая горечь на языке.

Облизываю палец, пахнущий моей женщиной.

Уже не моей.

И вообще никогда не бывшей моей… Кроме краткого счастливого периода, который я проебал.

Почему-то совсем нет злобы на нее за то, что вот так расставила приоритеты.

Она имеет право не верить мне. Я все для этого сделал.

Но как же обидно, блять…

И как все тупо…

Глава 32

На подходе к месту встречи с супер-крутой сотрудницей СБ МВД, которую так сильно нахваливал Свен, торможу и в очередной раз прикуриваю. Причем, отдаю себе отчет в том, что ей может запах табака, насквозь за эту гребанную ночь и не менее гребанное утро пропитавший меня, не понравится. Баба же… Все они твари. Кроме мамы и Альки. Но те исключение. Те — Федотовы. Говорил уже? Ну и похуй.

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что нарываюсь, что надо бы чуть-чуть попридержаться… Но не придерживается.

Впервые за много лет накатывает дикое состояние, которое только в юности испытывал: желание нарваться и начистить кому-нибудь рожу. Да так, чтоб кровища, чтоб до одури, до отключки.

И очнуться потом, и ничего не помнить. В том числе и то, как женщина, которую ты с какой-то дури считал своей, прямо на твоих глазах садится в тачку к другому мужику. Мужику, который, по всем объективным показателям хуже тебя! Старше, стремней, да и по уровню бабла вы вполне можете посостязаться, потому что тоже не на помойке себя нашел, и кое-что есть в активах… Понятно, что у меня оффшоров не водится, но все, что требуется, своей женщине я дать способен.

Но проблема в том, что ей не требуется, чтоб я давал все, что требуется… И если в моей башке еще раз мелькнет слово “требуется”, то я с разбегу вон в тот сугроб нырну.

Башкой.

Может, так удастся чуть-чуть угомонить нервы и мозги.

Я иду по скинутому в смс адресу, заранее просчитав, что в тех ебенях нихрена, кроме хрущевок, не водится, а значит, будет какая-то конспиративная халупа.

Шпионы, мать их…

Иду и понимаю, что мне вообще уже не азартно. И не хочется нихера.

Странно так, я же в столице, в Академии, даже кайф начал получать от того, что делаю… Почувствовал себя на своем месте…

И вот на тебе.

Одного пренебрежительного движения тонких бровей оказалось достаточно, чтоб у меня все рухнуло на свое привычное место: на днище.

Короче говоря, понятно, что я иду на встречу с агентшей Свена в состоянии нестояния?

Учитывая, что всю ночь не спал, а тупо курил и бездумно пялился в окно на качающийся во дворе фонарь, очевидно, что с мозгами у меня тоже беда.

И вот думаете мне не похуй на это?

Ошибаетесь… Похуй.

Вот так и просирается жизнь нормального мужика. Просто из-за одной неправильной бабы, так не вовремя попавшейся на его пути.

Хотя, не будь ее, хрен бы я в Академию поехал. Сидел бы себе в отделе на жопе ровно, скрипел зубами на очередные тупые приказы Кабана, ездил бы на бесконечные бытовые дрязги, которых, как известно, в общем объеме преступлений примерно девяносто процентов… И ловил бы себя на постоянном ощущении, что не на своем месте. Что задыхаюсь.

Академия, все же — таким глотком воздуха для меня оказалась, что самому теперь удивительно. Я почему-то вспоминаю, как тренировался со своими однокурсниками, теоретические занятия, очень даже интересные,  преподавателей, многие из которых — нереально серьезные люди в серьезных чинах, и звания их получены совсем не потому, что они — чьи-то там дяди или сыновья…

И так злобно становится, так себя жаль!

До такой степени, что хочется не кому-то абстрактному дать по морде, а себе! Потому что слабак и малолетка по реакциям!

В конце концов, какого хера я расклеился-то?

Ну попалась на пути мелкая дрянь, ну пнула в самое сердце так, что до сих пор воздуха не могу нормально глотнуть… И что? И это повод теперь помирать? И все, чего уже успел добиться, похерить?

А не пошла бы она!

А не пошли бы они!

Злобно тушу сигарету в кулаке, сплевываю.

Щурюсь на окна на первом этаже, прикидывая по номеру квартиры, куда будет вид. Не во двор, получается.

Ну и отлично.

Все, забили и забыли.

Арбайтен, блять.

Вот сейчас порешаю вопрос с “ценным сотрудником” Свена, уеду обратно доучиваться, Затем получу назначение… И начнется у меня новая жизнь. Куда интересней прежней. И буду я в этот город приезжать только в гости к родителям…

А про Захарову вспоминать не буду. Все, блять. Отрезало.

Дверь, самая обычная, из листового дешевого железа, какие повсеместно ставят во всяких бюджетных конторах вместо нормального дерева советских времен, открыта.

Выдыхаю, провожу ладонью по голове, ероша и без того не сильно хорошо лежащие волосы, захожу.

Оглядываю прихожку, тоже совершенно стандартную, бедненькую и стремненькую, и обои в жуткий цветочек.

Да, блять, конспирация на высоте… Это тебе не Джеймс Бонд и казино “Рояль”… Это русская служба внутренних расследований…  И фигуранты тут не всегда шикарные мужики в смокингах… Верней, никогда.

Прохожу через прихожку в единственную комнату.

И замираю, словно с разбега на столб натолкнулся лбом.

И дышать… Не, не получается нихера. Потому как накрывает мощным, мощнейшим просто ощущением дежавю.

У окна напротив