Клыки Асуры - Марко Леонетти

Своих спутников он не видел — Тьяцци и Ингурда целиком поглотил ветер, несший тройку в направлении пещеры великанши Бестлы. Земля казалась сплошным размытым пятном, небо — звездным черным колпаком, накрывшим снежную равнину.

Где-то внизу гулко, точно биение сердце, разносилось низкое звучание магии, черной волшбы, что творила старая ётунша Ванахейма. Конан знал, что стоит ему вглядеться вниз, и он увидит высокий закопченный потолок пещеры, голые кости, оставшиеся от несчастных жертв, угодивших на обед к семье великанов, и стаи пугливых тварей, снующих по углам каменного вместилища. Однако он не вглядывался, зная, что иллюзии, описывающие место обитания недругов, реальны так же как и его собственные мысли, от которых он отталкивался в этом магическом полете.

Миррейа и Тарланд справлялись со своей задачей — вскоре киммериец заметил стылый грот, в котором безумно плясала гигантская тень. Вне всякого сомнения, Бестла насылала огонь на войско Родвара своим диким колдовским танцем.

Теперь варвар видел Снежного и Тьяцци. Ингурд проплыл мимо него по направлению к входу в пещеру. Динхвалт, напротив, завис где-то в вышине. Конан встал на ноги у черного провала, со стенами обагренными светом от волшебного костра. Жуткий силуэт ётунши дернулся, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение вновь предаться неистовству танца. Похоже, Бестла ничего не знала о непрошеных гостях.

Варвар бесцеремонно и размашисто вошел в обитель снежных великанов. Рядом под холодные своды вступил Ингурд.

Вторжение, наконец, заметили.

— А, я ждала тебя! — грозно провыла Бестла. — Убийца моего сына!

Конан обнажил меч. Стальное лезвие не блеснуло в свете костра — у призраков и их вещей тела были полыми, в пещеру Ингурд и киммериец вошли только в своих прозрачных оболочках.

Старая ётунша это сразу же подметила.

— О, да ты пришел в мое жилище не как воин, а как трус, оставивший в безопасности свое тело…

Конан и ванир одновременно атаковали великаншу. Ингурд размахнулся и бросил в Бестлу Короткий метательный топорик, киммериец подскочил к колдунье и нанес рубящий удар по ее бедру. Но брошенная секира прошла сквозь живую плоть, не причинив вреда етунше. Клинок варвара также вспорол только пустоту.

Бестла расхохоталась.

— Вы бессильны, жалкие глупцы! Я раздавлю вас словно червей, ибо моя магия сильна!

Великанша выбросила в их сторону сноп пламени. Колдовской огонь смел Конана, а следом за ним и Ингурда. Северяне упали, но боли не почувствовали.

— Я зажарю ваши глаза на медленном огне, гнилое отродье. Нечего было приходить в наши земли!

— Ваши земли? — Снежный едва не подавился от злости. — С каких пор славный Ванахейм стал принадлежать бестолковым ётунам, проклятая?!

Конан потратил меньше времени на разговоры. Он снова устремился в атаку. Но его клинок, как и в первый раз, рассек лишь прохладную пустоту.

— Прочь, ничтожество! — Бестла опрокинула киммерийца новым потоком огня.

Если духи не могли поразить живых, то магия колдуньи действовала на призраков вполне исправно. Бестла топнула ногой.

— Ха, я знаю, какую участь для тебя избрать, подлец! Я запру твой дух в клетке и повешу его над очагом, чтобы он вечно коптился в огне, расплачиваясь обильными страданиями за смерть моего сына. А твое могучее тело, вояка, сожрут могильные черви…

Своды пещеры утробно вздохнули. Великанша отшатнулась.

Злые ветры ворвались в убежище снежных ётунов с песней смерти. Но то были не ветры — целое полчище душ мертвых. И влек их за собой грозно хохочущий Тьяцци Динхвалт.

— Бестла! Злая колдунья, прислуга Тьяра, узри же! Я привел души тех, кого ты замучили до смерти в своих мрачных хоромах, и духи горят желанием отомстить! Слышишь, как воют они, чувствую приближение твоей гибели? Видишь, как мечутся они, жаждя поскорее унести тебя в самые глубины царства Хель? Так пусть же в угоду Хару в этот час и в этом месте свершится возмездие!

Прорицатель указал духам на Конана, и те потекли одним сплошным потоком в его оружие, впитываясь в сталь клинка. Меч потерял привычные краски, вновь вернувшись в реальный мир, однако, варвар по-прежнему держал его в руках. Вокруг киммерийца мертвые свили хоровод, укрыв его от глаз великанши.

Ингурд следил за происходящим, раскрыв рот.

Конан наступал на ётуншу медленно и неумолимо — так желали духи, которые вели его. Бестла в страхе попятилась — ей виделось только то, как в ее сторону плыл зловещий меч, в то время как самого владельца видно не было.

Колдунья, чувствуя собственную гибель, взвыла.

— Скакк, Сигин, сыновья мои, на помощь!

— Не будет тебе пощады, злодейка, — предрек ей старый Тьяцци. — Вечно будешь кипеть в большом котле.

Внезапно лик древней ведьмы исказила ярость. Она направила на невидимого Конана целую волну огня, предназначенного уничтожить бесплотный дух мстителя. Киммериец, в какой бы плоти он не находился — из мяса и костей ли, из иллюзорной ткани ли — оставался воином. Духи духами, а собственные инстинкты важнее.

Конан поднырнул под волну губительного пламени, подскочил к ётунше и в следующий миг вспорол ее большое брюхо мечом, обретшим стальное тело. Из теплого нутра повалились потроха; призраки, покинув лезвие, жадно набросились на остывающий труп, стремясь поскорее вытянуть душу из увядающего тела.

Варвар отступил на шаг. Колдунья рухнула возле волшебного костра и тяжко вздохнула в последний раз.

Конан увидел, как хороводы визжащих духов со злобной радостью поволокли кричащую душу Бестлы в ночной мрак, прочь из спасительной защиты жилища.

— Мать…! — взревели двое великанов, выскочивших из глубокого грота, скрытого темнотой. — О, горе! Губитель все-таки забрал твою жизнь…! Пусть ненавистный забирает и наши…

Сигин и Скакк набросились на Конана. Киммериец увернулся. На помощь ему подоспели стонущие духи, которые быстро спеленали ётунам руки незримыми покрывалами. Меч варвара вновь выцвел, вернувшись формой в реальный мир. Взмах — падает зарубленный Сигин. Взмах — распадается на две половинки Скакк. Отмщенные духи поют торжествующую песнь.

… Если начало магического путешествия было похоже на погружение в море, то пробуждение из транса получилось куда более болезненным. Все трое очнулись с жесточайшей головной болью. Особенно плохо пришлось Ингурду и Конану, видно, колдовской огонь возымел свое действие. Миррейа и Тарланд кинулись приводить в чувство своих спутников. Юная волшебница отследила участки, где в тело варваров вгрызлась тупая боль. Тарланд изгнал ее из тел друзей особым колдовским образом. Но все равно тройка убийц великанов еще долго не могла полностью прийти в себя из-за действия чар ётунши.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});